Дом Ветра

— Лондон — большой город, дети мои. Там красивые улицы, парки и скверы. Ночью зажигают на улицах фонари, и огни красиво отражаются в речной глади Темзы. Это самое красивое место на земле, особенно музеи. Это надо видеть, дорогие мои. Картины, древние экспонаты и памятники... — он замолчал, а потом добавил: — По утрам город наполнен различными ароматами, а по вечерам везде звучит музыка. Многие ходят в оперу или театры, а потом в клубы, где играют в карты или просто общаются. Там все восхитительно, начиная от простого домика и заканчивая Собором Святого Павла.

— А вы были на балах? — как и любую девочку, Марию волновали такие вопросы.

— Конечно. Дамы в платьях по последней моде, модная музыка... — он вздохнул.

— Жаль, что я там не был, — Виктор посмотрел на крестного.

— Еще все впереди, — Тревора прервал Эдвард, он был мрачнее тучи. — Что случилось? — Тревор резко встал.

— У меня сын, это конец всему, — сказал Эдвард.

— Пап, можно к маме? — Мария и Виктор потянули его за рукав рубашки.

— Да, да, — пробормотал он.

Они весело бросились в коридор. Пробежавшись по картинной галереи, прошлись по огромной Кленовой гостиной, названной так из-за кленовой отделки, до другого крыла замка, где была комната матери. Мисс Анри открыла дверь, и они, как вихрь, пронеслись к кровати роженицы.

— Мамочка, — Виктор улыбался, а у Каролины было только одно желание: задушить мальчика.

— О, мама, — Мария погладила пальцы матери. Как же она ненавидела своих детей! У нее могла быть любовь, а они отняли ее, и теперь она отнимет их будущее.

— Уходите! — она оттолкнула их, в голосе скользило неприкрытое презрение.

— Мама, — жалобно протянула Мария.

— Идите, я не хочу видеть вас! Мисс Анри, заберете их, пока не случилось ничего плохого.

— Но, миледи…

— Делайте, что велят! – зло прошептала Каролина, Виктор поймал ее взгляд и съежился.

Их гувернантке Ипполите Анри было чуть больше двадцати, у нее были изысканные манеры и хороший французский, но родители ее обеднели, и потому ей пришлось идти работать. Она быстро вывела детей из комнаты обратно в детскую.

— Мама нас не любит, — проговорил Виктор. — Мы виноваты в смерти дяди Френсиса.

— Не говорите так, — отругала Ипполита. — Это ужасно. Просто она плохо себя чувствует.

— Нет! Когда я вырасту, я уеду отсюда, навсегда, я поеду в Англию! — заявил Виктор.

— Я тоже, я поеду с тобой! — Мария посмотрела на Ипполиту.

— Это все глупости, — возмутилась мисс Анри. — Это просто минутный каприз.

— Я так решил, — Виктор открыл дверь в свою спальню, и, бросившись на кровать, стал мечтать о будущем.

В эту ночь он твердо решил, что когда-нибудь уедет в Англию, и никто и ничто его не остановит.

***

Эдвард посмотрел на спящих детей. Ночь действительно выдалась тяжелой, особенно для него. Завтра мать будет ругать, обвиняя во всех грехах. С самого рождения молодым лордам Холстонам объясняли простую истину: один сын — один бизнес. А что теперь? Он, конечно, мог отдать все Виктору, но в глазах общества выглядел бы скупым, не любящим родных детей. Сейчас у него был Руфус, и он обязан вырастить и воспитать его как еще одного лорда Холстона.

Он прикрыл дверь, пропустив мисс Анри, она посмотрела на него своими фиалковыми глазами, опуская лицо, вспомнила, как год тому назад он принимал ее на работу. Ей только исполнилось восемнадцать, месяц назад в пожаре погибли ее родители: отец спасал лошадей, а мать его самого, крыша конюшни обвалилась, и они оба погибли. Все, что ей оставалось делать, так это искать работу. Многое она не умела, но тут ей рассказали, что один местный лорд ищет гувернантку своим детям. Правда, ходили слухи о его репутации, прошлую мистрис со скандалом выгнала хозяйка замка, улучившая мужа в интимной связи с прислугой.

Все знали, что супруги друг друга не любят, но блуд, как заявила миледи, терпеть в своем доме она не собирается. Ипполита влюбилась в лорда, хоть и знала о его крутом нраве и деспотичной натуре. Он не терпел возражений, заставлял делать то, что хотел. Она прятала чувства, боясь, что Эдвард заметит это и воспользуется, чтобы затащить в постель.

— Птичка, — только отец имел право так обращаться к ней. Эдвард схватил ее за руку, останавливая. — Вы очень привязались к ним.

— Да, милорд, — прошептала она, не смотря на него. Она боялась.

— Вы так красивы, — его пальцы гладили ее запястье.

— Вы пьяны, — ответила она на комплимент.

— Я опьянен вами. Неужели вы не понимаете, эта ледышка не способна на любовь, — сказал он, имея в виду жену, — а вы другая. Вы — ангел.

— Глупости, — отмахнулась девушка. — Пустите, я пойду в свою комнату.

— А что, если я не разрешу, — он решил воспользоваться силой, — что тогда? — она смотрела на него расширенными от ужаса глазами. — Я ведь могу сделать все.

— Вы ведь не сделаете, — он привлек ее к себе.

— Я могу все, потому что я — лорд Холстон, король Ирландии.

В ту же минуту его губы сомкнулись вокруг ее рта, она чуть задохнулась от наглости. Он подхватил ее на руки и до самой спальни он не отпускал. В этой комнате Порция оказалась впервые. Тяжелый балдахин над большой кроватью символизировал языки пламени, напоминая о грехе; такого же цвета были шторы. Тяжелые кованые подсвечники как-то зловеще мерцали, а над готическим камином весела картина, где обнаженные мужчина и женщина занимались любовью. Она могла бы уйти, но что-то крепко ее держало.

Эдвард подошел, быстро скидывая жилетку. У девушки дрожали ноги, внутри разгоралось паническое чувство, желание бежать далеко отсюда, но все же она была уже во власти греха.

Лорд расстегнул маленькие пуговки на белой блузе с красивым накрахмаленным жабо, снял коричневую юбку. Она не заметила, как отлетело в сторону нижнее белье, как он сам разделся. Все, что она видела — его мерцающие голубые глаза.

После всего Эдвард встал, подавая ей одежду:

— Если Сьюзи узнает, что ты здесь, это дойдет до ушей миледи, и она выгонит тебя, так что уходи, — она вспыхнула, но все-таки ушла, подавив возмущение.