Дом Властвующей

Внутри бывших покоев Ионы сохранился порядок, если не считать окровавленных полотенец и простыней, разбросанных по комнатам. Понятно, что здесь Шемс оказалась впервые, и ожидая увидеть обстановку, кричащую какой-нибудь цыганской вычурностью, была очень удивлена уютному и обворожительно простому интерьеру. Но сейчас, когда проблема Сатис и горгульий более-менее разрешилась, её мысли целиком и полностью переключились на Дарреля. Возможность самоисцеления утрачена, но всегда ведь есть другой выход, осталось его найти. Только бы успеть…

Даррель неподвижно лежал в постели: бледный, перебинтованный, укрытый одеялом с ярким рисунком мандалы. Тиббот сидел неподалёку в кресле, обитом принтованным индийским хлопком. При появлении Шемс он поднял голову от страниц одной из многочисленных книг, которыми был завален не только круглый деревянный столик, но и винтажный коврик под ним.

— А вот, наконец-то, и ты! — Тиббот старался придать голосу шутливый тон. — Я уже почти начал тревожиться, собирался отправляться на поиски.

— Он по-прежнему без сознания? — Шемс, исправляя охватившее её малодушие, подошла к Даррелю.

— Ну ещё бы! Потерять столько крови — это не шутки.

Шемс думала о том же. Такой бледный, бледнее мела, будто мертвец. Но грудь его вздымалась снова и снова, порывисто, с хрипом, в такт неровному дыханию, доказывающему, что он всё ещё жив.

— Неужели тебе его ни капельки не жаль? — в голосе Шемс слышалась бесконечная усталость.

— Бог с тобой? Тогда чем я сейчас по-твоему занимаюсь? Штудирую, между прочим, труды шаманов, магов, жрецов, владевших знаниями великих целителей.

Да, штудирует. Вот только не ради Дарреля, а ради неё. Шемс поняла это и мгновенно прониклась благодарностью.

— А может ему просто нужно в обычную человеческую больницу? Образ Сатис больше не таится за нашими спинами незримой тенью, так почему же мы все до сих пор тут и надеемся на какое-то неведомое чудо?!

— Во-первых, потому что тебе всё ещё нужна защита от горгулий, а наложенные на дом чары пока с этой задачей справляются…

— Речь сейчас не обо мне. Даррелю… моему отцу, немедленно нужна квалифицированная медицинская помощь.

— Я понимаю сколько он для тебя значит, — Тиббот вздохнул с сочувствием. — Я на твоей стороне. Всегда. Только ведь не лечат в современных больницах ни отравляющих проклятий, ни ран, оставленных стрелами, пропитанных ведьмовским ядом, смешанным с кровью демона.

— Я только-только его нашла, — всхлипнула Шемс, чувствуя, как глаза заволакивает слезами.

Тиббот отложил книгу, подошёл, осторожно обнял за плечи и привлёк к себе.

— Ну, что ты, маленькая моя. Пока ведь не случилось ничего совсем уж непоправимого. Вспомни, мы ведь справились с Сатис, тем более справимся и с этой бедой.

— Я не понимала, что это так серьёзно… думала, ему, как обычно, нужно отлежаться и всё…

— Так и есть. И тебе не помешает отдохнуть. Представляешь, этот мохнатый зверь позаботился о сохранности твоих комнат, а мои — лихо так расколошматили.

— Ох… твои работы…

— Да, погибли. Но это ерунда… Ну так что? Проводить тебя в кроватку?

— Я хочу помочь с поиском лекарства.

— Ну, Шемс, смотри-ка, ведь еле на ногах стоишь. Слушай, а давай будем отдыхать по очереди. Кто больше устал — тот и первый. Я вот ни колдовал, ни в сражении ни участвовал, разреши хоть тут оказаться полезным.

— Тиббот, — Шемс задрала подбородок, заглядывая ему в глаза. — Не оставляй меня никогда, а то я точно пропаду.

— Никогда. Даже если прогонять будешь.

Его немного легкомысленное обещание, будто волшебный бальзам, помогло почувствовать себя спокойнее. И нехотя высвободившись из утешительных объятий, девушка послушно отправилась к себе.

Но, перешагнув порог собственной комнаты, Шемс на минуту остолбенела от увиденного. Нет, покои, как и предполагал Тиббот были в абсолютном порядке. Только вот одна деталь…

В приятном полумраке гостиной, в углу, рядом с большим зеркалом, вместо привычного кресла теперь красовалась трёхметровая пушистая ель, украшенная золотыми стеклянными шарами, и серебряными бантами, а на концах зелёных лапок, сверкали рыжими огоньками свечи.

Что это, думала Шемс, последний привет от Тихика? Его загадочное послание? От посетившей её соблазнительной мысли немедленно вернуться за Тибботом пришлось отмахнуться, закрыть входную дверь и самостоятельно изучить явленную ей новую загадку. Вот бы и впрямь найти под ёлочкой чудодейственное средство, исцеляющее самые ужасные недуги. Но ничего похожего на бутылёк с колдовским снадобьем или на свиток древнего пергамента, сообщающего необходимое заклинание, там, увы, не обнаружилось. Зато обнаружилась та самая изумрудная табакерка.

— Что!? Опять? — воззвала Шемс в никуда.

Но когда забавный чёртик выскочил из-под крышки, сердце сжалось от какого-то глубокого чувства, немного неясного, сочетающего щемящую печаль, нежность и прилив слезливой сентиментальности.

— Что я должна теперь сделать? Ты столько твердил, что веришь в меня… Спасибо, конечно, за это, но вот скажи честно, всё произошло, как ты и планировал? Неужели все наши мысли и поступки настолько предсказуемы? Неужели эти адские авантюры стоят глупых игр с человеческими судьбами?.. Ну чего ты добился? Чего тебе не жилось нормальной спокойной жизнью, без жертвоприношений, без козней и интриг?.. Понимаешь? Я успела привязаться к тебе, Тихик… Мне и раньше доводилось терять близких — это больно… Мамы не стало, тебя не стало, теперь вот может не стать Дарреля. А я ведь только его нашла… Исключительно поганое чувство, как будто заблудилась в глухом лесу и выбраться из него невозможно. Знаю, я маг, наверное, даже сильный, но я не нахожу в себе этих сил. Я злюсь… И меня в дрожь бросает от мыслей, что моя демоническая сущность — это и есть моё истинное Я…

Шемс повздыхала сокрушённо, понимая, что все жалобы на вселенскую несправедливость не играют в её жизни никакой роли. Два ёлочных шара, неловко задетые плечом, столкнулись, звякнув мелодичное «дзынь». Раскрытая табакерка отправилась на консоль, а уставшие глаза коснулись собственного зеркального отражения.

Сердце глухо ёкнуло и провалилось в пропасть, повстречавшись с нечто новым из разряда колдовства и наваждений. Ни песнопение Сатис, ни встреча с горгульями, ничто, как оказалось, до этого момента не приводило Шемс в такой ужас. Она смотрела на точную копию себя и не узнавала. И дело тут вовсе не в испачканных щеках и спутанных волосах, напоминающих воронье гнездо. Лицо отражения выражало такую жестокость, что девушка невольно отшатнулась. Немигающий взгляд, свойственный холоднокровным убийцам, замер прямо на Шемс, в лице, лишённом мимики, лишь самые уголки губ кривились довольной ухмылкой.

Чьё это колдовство?! Шемс поддалась порыву и запустила в зеркало первое, что попалось под руку.

Удара металлическим подсвечником стекло не выдержало, мгновенно покрывшись неровными трещинами, отчего вид у зазеркального двойника стал только более зловещим.

На миг Шемс зажмурилась, в попытке упорядочить мысли, а когда распахнула глаза, отражение вновь изменилось. Вернее, черты остались прежними, но на красивом лице появилась страшная гримаса безумия. Белые зубы скалились, горящий сумасшествием взгляд пугал до смерти.