Дом Земли и Крови

Всплыло смутное воспоминание о том, как Исайя делал именно это, крича в военном шатре Ханта. Черт.

— Много Ванов погибло во время бомбежки? — спросил Бриггс.

Отвращение исказило лицо Брайс.

— Нет, — сказала она, вставая со стула. — Ни единого. — Она говорила с властностью королевы. Хант поднялся вместе с ней.

— Слишком плохой. — Цыкнул Бриггс.

Пальцы Ханта сжались в кулаки. Он был так безумно влюблен в Шахар, в это дело-неужели он был не лучше этого человека?

— Спасибо, что ответили на наши вопросы, — натянуто произнесла Брайс. Не дожидаясь ответа Бриггса, она поспешила к двери. Хант держался на шаг позади нее, даже когда Бриггс был привязан к столу.

***

То, что она закончила встречу так быстро, показало Ханту, что Брайс разделяла его мнение: Бриггс действительно не убивал Данику.

Он уже почти дошел до открытой двери, когда Бриггс спросил у него:

— Ты один из падших, да?

Хант сделал паузу. Бриггс улыбнулся:

— Огромное уважение к тебе, парень. — Он оглядел Ханта с головы до ног. — В какой части 18-го ты служил?

Хант ничего не ответил. Но голубые глаза Бриггса сияли.

— Когда-нибудь мы уничтожим этих ублюдков, брат.

Хант бросил быстрый взгляд на Брайс, которая уже прошла половину коридора. Как будто она не могла дышать одним воздухом с человеком, прикованным к столу, как будто ей нужно было выбраться из этого ужасного места. Сам Хант бывал здесь, допрашивал людей гораздо чаще, чем ему хотелось бы помнить.

И убийство, которое он совершил прошлой ночью… оно затянулось. Отсчитал еще один долг жизни, но он задержался.

Бриггс все еще смотрел на него, ожидая, что скажет Хант. Соглашение, которое Хант озвучил бы несколько недель назад, теперь растворилось у него на языке.

Нет, он был не лучше этого человека.

Он не знал, куда это его привело.

***

— Значит, Бриггса и его последователей нет в списке, — сказала Брайс, поджав под себя ноги на диване в гостиной. Сиринкс уже храпела рядом с ней. — Если только ты не думаешь, что он солгал?

Хант, сидевший в другом конце комнаты, хмуро смотрел игру в солнечный мяч, только что начавшуюся по телевизору.

— Он говорил правду. Я имел дело с достаточным количеством… заключенных, чтобы почувствовать, когда кто-то лжет.

Слова были обрезаны. Он был на взводе с тех пор, как они покинули Комициум через ту же самую дверь без опознавательных знаков, через которую вошли. Никаких шансов столкнуться с Сандриэль таким образом.

Хант указал на бумаги, которые Брайс принесла из галереи, отметив некоторые передвижения Даники и список имен, который она составила.

— Напомни мне, кто следующий подозреваемый в твоем списке?

Брайс не ответила, пока она рассматривала его профиль, свет экрана отражался от его скул, углубляя тень под сильной челюстью.

Он действительно был хорош собой. И действительно, похоже, был в плохом настроении.

— Что случилось?

— Ничего.

— Говорит парень, который так сильно скрипит зубами, что даже я слышу.

Хант бросил на нее сердитый взгляд и положил мускулистую руку на спинку дивана. Он переоделся, когда они вернулись тридцать минут назад, быстро перекусив в ларьке лапшой и клецками, и теперь был одет в мягкую серую футболку, черные спортивные штаны и белую бейсболку, повернутую назад.

Именно кепка оказалась самой… настолько обычной и… мужской, за неимением лучшего слова, что она украдкой поглядывала на него в течение последних пятнадцати минут. Выбившиеся пряди его темных волос вились по краям, регулируемая лента почти закрывала татуировку на его лбу, и она понятия не имела почему, но все это было просто… отвратительно отвлекающим.

— Что? — спросил он, заметив ее пристальный взгляд.

Брайс потянулась вперед, ее длинная коса скользнула по плечу, и схватила его телефон с кофейного столика. Она сфотографировала его и отправила копию самой себе, в основном потому, что сомневалась, что кто-нибудь поверит ей, что Хант гребаный Аталар сидит на ее диване в повседневной одежде, в кепке, смотрит телевизор и пьет пиво.

Тень смерти.

— Это раздражает, — процедил он сквозь зубы.

— Как и твое лицо, — ласково сказала она, бросая ему телефон. Хант поднял его, сфотографировал ее, а затем положил обратно, снова уставившись на игру.

Она позволила ему понаблюдать еще с минуту, прежде чем сказала:

— Ты был задумчив после встречи с Бриггсом.

Его рот скривился в сторону.

— Извини.

— Почему ты извиняешься?

Его пальцы очертили круг вдоль диванной подушки.

— Это вызвало кое-какие воспоминания. О том, как я помог возглавить восстание Шахар.

Она задумалась, вспоминая каждое ужасное слово и обмен репликами в той камере под Комициумом.

— Ты совсем не похож на Бриггса, Хант.

Его темные глаза скользнули по ней.

— Ты недостаточно хорошо меня знаешь, чтобы так говорить.

— Ты добровольно и радостно рисковал невинными жизнями, чтобы продолжить свое восстание?

Его губы сжались.

— Нет.

— Ну, это не тоже самое.

И снова его челюсти задвигались. Затем он сказал:

— Но я был слеп. О многих вещах.

— Например?

— Просто о многом, — уклончиво ответил он. — Глядя на Бриггса, на то, что они с ним делают… я не знаю, почему это забеспокоило меня на этот раз. Я достаточно часто бывал там с другими заключенными, чтобы… я имею в виду… — его колено дернулось. — Ты же знаешь, какое дерьмо мне приходится делать, — сказал он, не глядя на нее.

Она мягко сказала:

— Да.

— Но по какой-то причине, увидев Бриггса таким сегодня, я просто вспомнил себя… — он снова замолчал и отхлебнул пива.

Ледяной, маслянистый ужас наполнила ее желудок, скручиваясь от жареной лапши, которую она съела тридцать минут назад.

— Как долго они делали это с тобой… после горы Хермон?

— Семь лет.

Она закрыла глаза, когда тяжесть этих слов пронзила ее.