Дом Земли и Крови

Он знал, что произойдет после саммита. Когда Сандриэль утащит его обратно в свой замок в туманных горных дебрях северо-западной Пангеры. К серому каменному городу в самом его сердце.

В конце концов, он прожил здесь больше пятидесяти лет.

Она оставила фотографию на экране телевизора в коридоре, чтобы он мог видеть Брайс снова и снова. Смотреть на то, как Брайс смотрела на него в самом конце, как будто он не был полной потерей жизни.

И дело было не только в том, чтобы мучить его тем, что он потерял.

Это было просто напоминание. О том, кто станет мишенью, если он ослушается. Если он будет сопротивляться.

К рассвету его уже не тошнило. Он вымыл лицо в маленькой раковине. Ему принесли сменную одежду. Его обычную черную броню. Без шлема.

Его спина непрерывно чесалась, когда он одевался, ткань царапала крылья, которые постепенно обретали форму. Скоро они полностью восстановятся. Еще неделя тщательной физиотерапии, и он окажется в небе.

Если Сандриэль когда-нибудь выпустит его из своей темницы.

Однажды она потеряла его, чтобы расплатиться с долгами. Он почти не питал иллюзий, что она позволит этому случиться снова. По крайней мере, до тех пор, пока она не найдет способ сломить его за то, как он нацелил ее силы на гору Хермон. Как они с Шахар были так близки к тому, чтобы полностью уничтожить ее.

Они пришли за ним только ближе к закату. Как будто Сандриэль хотела, чтобы он весь день мучился.

Хант позволил им снова сковать себя горсианскими камнями. Он знал, что сделают камни, если он хотя бы пошевелится неправильно. Распад крови и костей, его мозг превратится в суп, прежде чем он просочится из носа.

Вооруженный охранник глубиной в десять футов вывел его из камеры и повел к лифту. Там их ждал Поллукс Антоний, золотоволосый командир триариев Сандриэль, с улыбкой на загорелом лице.

Хант хорошо знал эту мертвую, жестокую улыбку. Он изо всех сил старался забыть об этом.

— Скучал по мне, Аталар? — Спросил Поллукс, и его чистый голос опровергал притаившееся внутри чудовище. Молот мог пробиваться сквозь поля сражений и радоваться каждой секунде кровавой бойни. Страху и боли. Большинство Ваниров никогда не уходили от него. Ни у кого из людей не было и шанса.

Но Хант не позволил своему гневу, своей ненависти к этому ухмыляющемуся красивому лицу даже мелькнуть на его лице. В кобальтовых глазах Поллукса мелькнуло раздражение, его белые крылья зашевелились.

Сандриэль ждала в вестибюле Комициума, последние лучи солнца играли в ее вьющихся волосах.

Фойе. Но не на уровне посадочной площадки выше. Так что он может увидеть…

Может увидеть…

Юстиниан все еще висел на распятии. Гнил на глазах.

— Мы подумали, что ты захочешь попрощаться, — промурлыкал Поллукс ему на ухо, когда они пересекали вестибюль. — Призрак, конечно, находится на дне моря, но я уверен, что она знает, что ты будешь скучать по ней.

Хант позволил словам мужчины течь через него, из него самого. Это только начало. И от Молота, и от самой Сандриэль.

Архангел улыбнулась Ханту, когда они приблизились, и жестокость на ее лице сделала ухмылку Поллукса совершенно приятной. Но она ничего не сказала, повернувшись на каблуках к дверям вестибюля.

Снаружи на холостом ходу стоял вооруженный транспортный фургон с широко распахнутыми задними дверцами. Ждал его, потому что он не мог летать. По насмешливому блеску в глазах Поллукса у Ханта возникло ощущение, что он знает, кто будет сопровождать его.

Вестибюль заполнили ангелы из пяти зданий Комициума.

Он отметил отсутствие Мики-трус. Этот ублюдок, вероятно, не хотел запятнать себя, став свидетелем того ужаса, который он учинил. Но Исайя стоял в самом центре собравшейся толпы с мрачным выражением лица. Наоми серьезно кивнула Ханту.

Это было все, на что она осмелилась, единственное прощание, которое они могли сделать.

Ангелы молча наблюдали за Сандриэль. Поллуксом. За ним. Они пришли не для того, чтобы насмехаться над ним, наблюдать за его отчаянием и унижением. Они тоже пришли попрощаться.

Каждый шаг к стеклянным дверям — это целая жизнь. Каждый шаг был отвратителен.

Он сделал это, навлек это на себя и своих товарищей, и он заплатит за это снова и снова…

— Подождите! — Раздался женский голос с другого конца вестибюля.

Хант замер. Все замерли.

— Подождите!

Нет. Нет, она не может быть здесь. Он не мог вынести, чтобы она видела его таким, с дрожащими коленями и едва дышащим от новой тошноты. Потому что Поллукс шагал рядом с ним, а Сандриэль рыскала перед ним, они уничтожат ее…

Но там была Брайс. Бежала к ним навстречу. К нему.

Страх и боль сковали ее лицо, но ее широко раскрытые глаза были направлены на него, когда она снова закричала, обращаясь к Сандриэль, ко всему вестибюлю, полному ангелов:

— Подождите!

Она затаила дыхание, когда толпа расступилась. Сандриэль остановилась, Поллукс и стражники мгновенно насторожились, заставив Ханта встать рядом с ними.

Брайс резко остановилась перед Архангелом.

— Пожалуйста, — выдохнула она, упершись руками в колени, и ее конский хвост упал на плечо, когда она попыталась отдышаться. Никаких признаков этой хромоты. — Подождите.

Сандриэль оглядела ее так, словно это был комар, жужжащий у нее над головой.

— Да, Брайс Квинлан?

Брайс выпрямилась, все еще тяжело дыша. Посмотрела на Ханта долгое время, целую вечность, прежде чем сказала Архангелу Северо-Западной Пангеры,

— Пожалуйста, не забирайте его.