Дом Земли и Крови

ловкий трюк.

Хант все еще пребывал в шоке. Он знал, что среди Фейри иногда встречались телепаты, особенно те, что жили в Аваллене. Но он никогда ни с кем из них не разговаривал. И уж точно не в его голове. Ловкий трюк.

Подарок от родственников моей матери — тот, о котором я молчу.

И ты доверяешь мне эту тайну?

Рун на мгновение замолчал. Я не хочу, чтобы меня видели разговаривающим с тобой. Если тебе что-нибудь понадобится, дайте мне знать. Я сделаю для тебя все, что смогу.

Еще один шок, такой же физический, как пронзающая его молния. Почему ты мне помогаешь?

Потому что ты сделал бы все, что в твоих силах, чтобы удержать Брайс от обмена с Сандриэль. Я видел это по твоему лицу. Рун поколебался, а затем добавил, немного неуверенно, и потому что я не думаю, что ты все такой же мудак.

Уголок рта Ханта приподнялся. Также.

Это что, комплимент? Еще одна пауза. Как ты держишься, Аталар?

Хорошо.

Как она?

Снова на работе, судя по тому, что я видел.

Хорошо. Он не думал, что сможет вынести еще один разговор о Брайс, не развалившись окончательно, поэтому спросил: А ты знал, что лекарь — это королева Гипаксия?

Нет. Черт, я не…

Рун мог бы продолжить, но тут заговорили Астери. Как один, как они всегда делали. Телепаты в своем собственном отношении.

— Вы собрались здесь, чтобы обсудить вопросы, касающиеся вашего региона. Мы даем вам наше разрешение. — Они смотрели на Гипаксию.

Впечатляюще, что ведьма не дрогнула, даже не вздрогнула, когда шесть Астери посмотрели на нее, мир наблюдал за ними, и сказали: — мы официально признаем тебя наследницей покойной королевы Гекубы Энадор, и с ее уходом теперь нарекаем тебя Королевой Вальбаранских ведьм.

Гипаксия склонила голову, лицо ее стало серьезным. Лицо Джесибы ничего не выражало. Ни намека на печаль или гнев по поводу наследия, от которого она ушла. Поэтому Хант осмелился взглянуть на нахмурившегося Руна.

Астери снова оглядела комнату, но не более надменно, чем Ригелус, светлая рука. Это стройное тело подростка было насмешкой над чудовищной силой внутри него. Как один Астери продолжил:

— Вы можете начинать. Пусть благословения богов и все звезды на небесах воссияют над вами.

Головы склонились еще ниже в знак благодарности за то, что им просто позволили существовать в их присутствии.

— Мы надеемся, что вы обсудите способ положить конец этой бессмысленной войне. Губернатор Сандриэль станет ценным свидетелем ее уничтожения. — Затем последовало медленное, ужасное сканирование комнаты. И Хант знал, что их глаза были устремлены на него, когда они сказали: — и здесь есть другие, которые также могут дать свои показания.

Оставалось только одно свидетельство: люди были расточительны и глупы, и война была их виной и должна была быть прекращена. Любой ценой. Никто не должен был сочувствовать человеческому восстанию, никто не должен был слышать о бедственном положении людей. Такой была только сторона Ванов, хорошая сторона, и никакой другой.

Хант задержал мертвый взгляд Ригелуса на центральном экране. Порыв ледяного ветра, пробежавший по его телу, любезно предоставленный Сандриэль, предупредил его, чтобы он отвел глаза. Но он этого не сделал. Он мог бы поклясться, что глава Астери улыбнулся. Кровь Ханта превратилась в лед, и не только от ветра Сандриэль, и он опустил глаза.

Эта империя была создана для того, чтобы существовать вечно. За более чем пятнадцать тысяч лет она не сломалась. Эта война не будет тем, что положит ей конец.

Астери сказали вместе:

— Прощайте. — Еще одна маленькая улыбка от всех них — худшая из них была улыбка Ригелуса, все еще направленная на Ханта. Экраны погасли.

Все присутствующие в комнате, включая двух губернаторов, вздохнули с облегчением. Судя по звуку и вони, доносившимся из дальнего угла, кого-то вырвало. И действительно, леопард-оборотень выскочил из дверей, зажав рот рукой.

Мика откинулся на спинку стула, глядя на деревянный стол перед собой. Некоторое время никто не произносил ни слова. Как будто им всем нужно было время прийти в себя. Даже Сандриэль.

Затем Мика выпрямился, его крылья зашуршали, и объявил глубоким, чистым голосом,

— Я начинаю этот Вальбаранский саммит. Все приветствуют Астери и звезды, которыми они владеют.

Комната повторила эти слова, хотя и без особого энтузиазма. Как будто все помнили, что даже в этой стране за морем от Пангеры, так далеко от грязных полей сражений и сверкающего Хрустального дворца в городе Семи холмов, даже здесь не было спасения.

Глава 74

Брайс старалась не думать о том, что Хант и весь мир знают, кто она на самом деле. По крайней мере, пресса об этом еще не пронюхала, несмотря на то, что это была всего лишь маленькая милость.

Как будто быть незаконнорожденной принцессой что-то значило. Как будто это что-то говорило о ней как о человеке. Шок на лице Ханта был именно тем, почему она не сказала ему об этом.

Она разорвала чек Джесибы, а вместе с ним и вековые долги.

Впрочем, сейчас все это уже не имело значения. Хант пропал.

Она знала, что он жив. Она видела в новостях запись церемонии открытия саммита. Хант выглядел точно так же, как и до того, как все пошло прахом. Еще одна маленькая милость.

Она едва заметила, как появились остальные: Джесиба, Тарион, ее отец, ее брат… нет, она просто не сводила глаз с того места в толпе, с тех серых крыльев, которые теперь отросли.

Жалкая. Она была совершенно жалкой.

Она бы так и сделала. Она бы с радостью поменялась местами с Хантом, даже зная, что Сандриэль сделает с ней. Что Поллукс с ней сделает?

Может быть, это сделало ее идиоткой, как сказал Рун. Наивной.

Может быть, ей повезло, что она вышла из вестибюля Комициума, все еще дыша.

Может быть, нападение этого Кристалла было платой за ее ошибки.

Она провела последние несколько дней, просматривая законы, в поисках чего-то, что могло спасти Ханта. Она сделала только две вещи, которые смогли бы дать ему свободу: предложила купить его и обменять себя вместо него.