Домой Не По Пути

– О чем шепчемся?
– Внезапно спрашивает знакомый голос, и перед нами вырастает Уильям Гудмен собственной персоной. Я потерянно хмурю лоб, а Бенни стискивает зубы.

– Мы разговаривали, - с наигранным спокойствием сообщает он.

– Ну, говорите. Я вам мешаю?

– Мы хотели поговорить наедине.

– Наедине? Да тут человек восемьдесят.

– Уилл, - восклицаю я и делаю шаг вперед, - ты что тут делаешь? Ты же уехал.

– Я вернулся.

– Зачем?

– А когда еще пригласят покутить в Верхнем Ист-Сайде, верно?
– Уилл наклоняется, а я вдруг улавливаю запах алкоголя, исходящий от его лица. В ту же секунду живот у меня скручивается от злости, и я поджимаю губы, а он ухмыляется.

– В чем дело, птенчик?

– Ты пьян.

– Немножко.

– Давайте выйдем на улицу, - предлагает Бертрам. Он кладет руку на плечо Уильяма, но тот вдруг резко выворачивает ее и тянет на себя. Я даже опомниться не успеваю, а друг уже от боли стискивает зубы.
– Какого черта!

– Уилл!
– Кричу я.
– Ты что творишь?

– Мы сами с птенчиком разберемся, что нам делать, - шепчет он и откидывает парня от себя резким толчком. Не знаю, как Бертрам умудряется удержать равновесие. Но он не падает, а просто скользит вперед и облокачивается о вытянутый столик.

Внимание всего зала приковано к нам. Я вижу, как сквозь толпу прорываются двое мужчин, и пронзаю Уильяма испепеляющим взглядом. Что он делает? Что на него вообще нашло? Черт! Как я еще хотела его увидеть? Лучше бы он уехал и не вернулся.

– Быстро, - рявкаю я, схватив парня под локоть, - уходим.

– Но мы не потанцевали. Куда ты торопишься?

– Просто шевелись!

Толкаю Уилла к противоположному входу и периодически оборачиваюсь, проверяя, чтобы никто из охраны не подошел слишком близко. Надеюсь, Бертрам не сдаст нас, хотя я бы на его месте не была столь милосердна. Иногда Уильям ведет себя как кретин.

Мы оказываемся на улице, и шум Нью-Йорка сваливается на мои плечи, будто груда камней. Но сейчас я не готова к такому. Не готова наслаждаться хаосом. Мне хочется как можно скорее очутиться в тишине.

Я протираю ладонями лицо и растерянно осматриваюсь.

– Ты чего?
– Пошатываясь, спрашивает Уильям и наваливается на меня.
– Только не говори, что ты не скучала. Ты скучала. Я точно знаю.

– Боже.

– Нет. Я - Уилл.

– Черт!

– Опять не угадала.

– Просто закрой рот, хорошо?
– Заправляю за уши спутавшиеся волосы и выдыхаю. Даже думать не хочу о том, что происходит. К счастью, для сопровождения алкоголиков у меня имеется опыт. Но я не хочу им пользоваться. Не хочу, чтобы Уилл был таким же, как мой отец. Это неправильно. Если они хотя бы чем-то схожи, я должна уносить ноги.

– О чем ты думаешь, птенчик?

– О том, что ты - полный кретин.

– Я испортил тебе вечер?

– Такими темпами ты испортишь мне жизнь.

– Нет, подожди.
– Уильям выпрямляется и тут же становится на десятки сантиметров выше меня. Взгляд у него темнеет, а скулы подрагивают от того, как сильно он стискивает зубы.
– Ты делаешь вид, что я дерьмо, что я что-то испортил. Но я спас тебя.

– Спас меня?
– Громко восклицаю я.
– Ты спятил?

– А разве не так? Ты бы посмотрела на себя со стороны. Этот придурок пытался тебе в любви признаться, а ты ведь ничего к нему не чувствуешь. Ни-че-го.

– Это не твое дело.

– Это мое дело.

– Как только я проиграю пари, я сообщу тебе об этом.

– Я сейчас не о пари.

– А о чем тогда?

– О том, что ты меня любишь.
– Он вновь покачивается в сторону, но взгляда от меня не отводит, и мурашки, пробежавшие по моей спине, превращаются в пылающую лавину.

– Что?

– Ты услышала.

– Ты сам себя не услышал. Уилл, ты пьян, ты не понимаешь, что несешь!

– То есть я не прав?

– Конечно!
– В глазах у меня яростное недоумение, а ноги трясутся от ужаса.
– Какое мне до тебя может быть дело? Влюбиться в человека, которому никто не нужен? Потерять голову из-за человека, который не ценит близких людей? Которому не нужны отношения и любовь никакая не нужна? Я что - свихнулась?

– Именно. Я ведь говорил тебе. В самом начале.
– Уильям оказывается так близко, что наши лбы соприкасаются.
– Ты из тех, кто не любит, а страдает. Ты страдаешь из-за меня, птенчик. Тебе больно, потому что ты влюбилась в такой кусок дерьма, как Уильям Гудмен. Паршиво, верно?
– Его пальцы путешествуют по моей щеке, его дыхание греет и морозит мои губы. Я не могу стоять, не могу его слушать, и мне так страшно и больно, что внутри все переворачивается и вспыхивает ярким пламенем.
– Ты меня любишь.

– Нет.
– Втягиваю глубоко-глубоко в самые легкие воздух и перехватываю его руку. Уилл застывает, а я отстраняюсь и рассерженно поджимаю губы.
– Мне наплевать на тебя.

– Ты не умеешь врать.

– Мне наплевать на тебя.

– Повтори это еще раз, и, возможно - только возможно– ты сама в это поверишь.

– Хватит, перестань, - я отпрыгиваю от парня в сторону и поправляю низ платья, - ты не должен быть здесь. Вызови такси и отоспись. У тебя в голове - полное дерьмо.

– Зачем мне такси? Я приехал на машине.

– На машине, - я скрещиваю на груди руки, - и ты сядешь за руль в таком состоянии?

– Тебе же наплевать на меня.
– Он ухмыляется и развалисто направляется в сторону Доджа. А я ошеломленно округляю глаза.

– Уилл! Чертов идиот, что ты делаешь?

Парень не отвечает. Плетется все дальше и дальше, а я мнусь возле входа в галерею и понятия не имею, что мне делать. Дьявол! Взмахнув руками, я срываюсь с места и бреду за Гудменом, прокручивая в голове самые страшные ругательства. Во что я ввязалась? Не понимаю. С какой стати этот человек волнует меня, с ума сводит?

Будто фурия я налетаю на него сзади и ударяю по спине, когда он открывает дверцу с водительской стороны. Уилл оборачивается, а я хватаю его за ворот куртки.

– Ты сейчас же отдашь мне ключи от машины, услышал?

– Ого, - присвистывает он, - ты нравишься мне в гневе, птенчик.

– Я не шучу.

– Я тоже.

– Отдай.

– Нет.
– Он ухмыляется, а меня тошнит от запаха алкоголя, срывающего с его языка одновременно со словами. Когда он успел? Зачем?
– Я так и не доехал до Нью-Хейвена.

– Нью-Хейвена?
– Переспрашиваю я и вскидываю брови.
– Что ты там забыл?

– Отца.

– В смысле?

– В прямом.
– Он хихикает, а я недоуменно покачиваю головой.

– И что мистер Гудмен делает в Нью-Хейвене?

– А разве я сказал что-то о мистере Гудмене?
– Шепчет он и глядит на меня глазами полными безумия, отчаяния и ужаса. Внезапно Уильям улыбается еще шире, но боль в его взгляде припечатывает меня к асфальту, будто бы гигантский булыжник.