Домой Не По Пути

Я выбираю простое черное платье на бретельках, а Пол находит короткое, красное и атласное. Все эти три прилагательных воедино образуют нечто такое, что сбивает с ног и очаровывает, и когда девушка выкатывается из примерочной - выглядит она невероятно. Чуть позже она вновь красит волосы. На сей раз в золотисто-медовый цвет. Тогда-то она и становится не просто красивой. Тэмзи Пол оказывается восхитительной.

Часов в семь вечера мы уже сидим в кабриолете Бертрама. Он рассказывает о чем-то Кори, ребятам, а я не слушаю. Подперев подбородок, смотрю вперед и не вижу ничего. Не знаю, что со мной. Мне не по себе. Я пытаюсь ухватиться за красоту Нью-Йорка, за запах лета, за друзей и этот вечер, но ни черта не получается. Грудь, словно сдавливают силки, и дышать мне нечем.

Как много зависит от одного человека. Он может стать смыслом жизни, а может его отнять. Наше желание существовать ради кого-то - априори неверный шаг. Связать себя, обезоружить глупо, но жить без этого еще глупее.

Бертрам протягивает мне руку, помогает выбраться из салона, а я смотрю на нее и не шевелюсь. Внезапно я понимаю, что вся поездка имела смысл: драки, смех, танцы, шум. А сейчас смысла нет. Но где же он? Куда он делся?

– Реган?
– Окликает меня парень и легонько встряхивает за плечи.
– Ты чего?

– Прости, я задумалась.
– Улыбаюсь.
– Пойдем.

Я крепче сжимаю его за руку, и мы оставляем машину позади.

Отец Бертрама - Матиас Уоткинсон - принимает гостей в картинной галерее, которая только с виду напоминает выставочный зал. На самом же деле, внутри играет оркестр, а в центре кружатся пары. Я ошеломленно наблюдаю за ними и с трудом представляю себя в их окружении. Что я здесь забыла? Наверно, я набираюсь впечатлений.

Помещение пугает красотой и объемами. Над головами покоится стеклянный купол, заменяющий крышу, и кажется, что мы находимся не в галерее, а в обсерватории. Я вижу звездное небо, вижу мелькающие точки от самолетов. Я гляжу вверх и не дышу, пытаюсь привыкнуть к бешеному сердцебиению, но у меня не получается. Я - в другом мире, но в нем так много неизведанного, очаровывающего и пугающего, что меня порядком трясет.

Джесси приглашает Тэмми на танец. Она соглашается, выходит вперед и держится так, словно знает об этом обществе все. Наверно, так и есть. Внезапно вальяжная Тэмзи перевоплощается в богатую наследницу с ровной спиной и вздернутым подбородком. И этому глупо удивляться. Родители впихивали ей это в голову с самого детства, а такое не исчезает бесследно. Хочет она этого или нет, двигается она именно так, как хотела бы от нее ее мама. А разговаривает она медленно и уверенно, как мэр нашего города - ее отец.

– Потанцуем, Ренни?
– Неожиданно спрашивает Бертрам, и я растерянно округляю глаза. Гляжу на него, морщусь, а он повторяет едва слышно.
– Потанцуй со мной.

– А, да, конечно.
– Я хватаюсь за его руку и усмехаюсь.
– Прости, я плохо спала.

Парень ничего не отвечает. Выводит меня на центр зала, выпрямляется и выдыхает так тяжело, что вмиг опускаются его широкие плечи. Одна его рука оказывается на моей талии, вторая - сжимает ладонь. Кадык Бертрама дергается, а сам парень сглатывает и не двигается, будто боится шевельнуться.

– Ты чего?
– Не понимаю я, улыбнувшись.
– Ты весь бледный, Бенни.

– Не выдумывай.

– Так и есть.

– Я..., - он откашливается и кивает, - я тоже плохо спал.

– Ты не умеешь врать.
– Я усмехаюсь, подталкиваю парня, и мы, наконец, начинаем двигаться.

Рядом кружатся пары. Звучит расслабляющая музыка. Незнакомые мне люди тихо и спокойно общаются, медленно жестикулируя, медленно улыбаясь и медленно отвечая. Я вдруг думаю, что богатым некуда спешить, вот они и растягивают даже самые короткие слова. Хм. Странно. Они так похожи на нас, на простых смертных, и, тем не менее, между нами огромная пропасть. Реши я с кем-то из них поговорить, это бы обернулось большим недопониманием. В лучшем случае.

Неожиданно мне кажется, что за нами кто-то наблюдает, и я оглядываюсь.

– Ищешь кого-то?
– Спрашивает Бертрам, а я перевожу на него взгляд. Мне не нужно вновь дружить с ним два года, чтобы расслышать в его голосе насмешку.

– Не ищу.

– Ты не умеешь врать так же, как и я.

Он притягивает меня к себе еще ближе, а я недоуменно вскидываю брови.

– В смысле?

– Ты знаешь, о чем я.

– Нет.
– Качаю головой.
– Не знаю.

– Ты прекрасно выглядишь.

– Думается мне, ты другое имел в виду. Но спасибо.
– Я пропускаю слова друга мимо ушей, а затем опять чувствую на себе чей-то взгляд и опять осматриваюсь.
– Все эти люди знакомы с твоим отцом?

– Нет, конечно. Было бы классно, если бы он знал по именам хотя бы десяток.

– Тогда что они здесь делают?

– Работают.
– Парень криво улыбается.
– Знаешь, у докторов есть халаты, у военных грузная форма и квадратные ботинки. А у людей Верхнего Ист-Сайда - пиджак и галстук. Они выходят на охоту, вооружившись дорогим одеколоном. Работают и днем и ночью, то и дело, продавая свои слова, мысли. Да и самих себя.

– Звучит паршиво.

– Реальность паршива.

– Но тебе здесь нравится.

– Скажем так: плюсы покрывают минусы.

– Интересный ответ. Какие же тут есть плюсы?
– Я игриво вскидываю бровь.

– Я алчный человек, Ренни.
– Смеется Бертрам.
– Я не прочь получать много денег и не париться насчет завтрака по утрам.

– А минусы?

– Ну, есть один минус. Большой, пожалуй.

– А ты меня заинтриговал.
– Я смотрю парню в глаза и хитро улыбаюсь.
– Неужели минус лишь один? О чем же мы говорим?

– О ком.
– Тихо поправляет Бертрам, и я неожиданно понимаю, что мы больше не танцуем. Что мы не двигаемся. Застыли посреди зала и глядим друг другу в глаза.

Я опускаю руки.

– Это человек?

– Это девушка.

– Девушка?
– Я искренне усмехаюсь.
– Так ты влюблен? Господи, Бенни, почему же ты молчал? Я должна с ней познакомиться.

– Вряд ли у вас получится.

– Почему?

Парень просто молча смотрит мне в глаза, а я ничего не понимаю. Что с ним? Чего в его взгляде скользит какой-то страх и трепет? Внутри у меня все переворачивается и лихо валится вниз с оглушающим треском.

Я застываю. Бертрам приподнимает руку и касается пальцами моей щеки. Друзья так друг к другу не прикасаются, уж точно. Потому у меня немеет все тело. В ужасе я гляжу в эти знакомые глаза, но внезапно понимаю, что не узнаю человека перед собой.

– Дело в том, что я...

– Нет.
– Встряхиваю головой.

– Послушай, Ренни.

– Перестань.

– Я хочу сказать...

– Не хочешь.

– Хочу.
– В глазах Бертрама пламя. Оно поджигает меня, испепеляет.
– Я...