Дон Жуан

94

Он любовался листьями, цветами,В дыханье ветра слышал голоса,Порою нимфы тайными путямиЕго вели в дубравы и леса.Он, увлеченный нежными мечтами,Опаздывал на два, на три часаК обеду — но не сетовал нимало:Еда его почти не занимала!

95

Порою он и книги открывалВеликих Гарсиласо и Боскана:Какой-то сладкий ветер навевалОт их страниц мечты на Дон-Жуана,В его груди волненье вызывалИх нежный бред, как сила талисмана.Так вызывают бури колдуныВ наивных сказках милой старины.

96

Жуан бродил, уединясь от света,Не понимая собственных стремлений.Ни томный сон, ни вымысел поэтаНе утомляли смутных вожделений:Ему хотелось плакать до рассвета,На чью-то грудь склонившись в умиленье(А может, и еще чего-нибудь,О чем я не решаюсь намекнуть).

97

От Юлии укрыться не моглиЕго томленье и его скитанья.Они, быть может, даже разожглиВ ее умильном сердце состраданье,Но странно, что они не привлеклиИнесы неусыпного вниманья.Она ему не стала докучатьВопросами и предпочла молчать.

98

Хочу отметить странное явленье:Известно, что ревнивые мужья,Жену подозревая в нарушенье…Какая это заповедь, друзья?Седьмая ли? Восьмая ль? Я в сомненье!И вы забыли — так же, как и я!Короче говоря — в своей тревогеМужья легко сбиваются с дороги.

80

Хороший муж, как правило, ревнив,Но часто ошибается предметом:С невинным он угрюм и неучтив,А окружает лаской и приветомКакого-нибудь друга, позабыв,Что все друзья коварны в мире этом.А после друга и жену клянет,Но собственной вины не признает.

100

Недальновидны часто и родные:Не в силах уловить их зоркий взглядТого, о чем подружки озорныеШутливо и лукаво говорят,И только результаты роковыеЯвленье непредвиденных внучатПовергнет, в семьях порождая грозы,Папашу — в ярость, а мамашу — в слезы.

101

Но где была Инеса, не пойму!Признаться, я имею подозренье,Что не случайно сыну своемуОна не запретила «искушенья»,Полезного и сердцу и уму,А также укреплявшего сомненьеАльфонсо относительно ценыКрасивой и молоденькой жены.

102

Случилось это вечером, весной,Сезон, вы понимаете, опасныйДля слабой плоти. А всему винойПредательское солнце — это ясно!Но летом и под хладною лунойСердца горят. Да что болтать напрасно;Известно, в марте млеет каждый кот,А в мае людям маяться черед.

103

Двадцатого случилось это мая…Вы видите: любитель точных дат,И день и месяц я упоминаю.Ведь на полях веков они пестрят,Как станции, где, лошадей меняя,Перекладные фатума гостятЧасок-другой, а после дале мчался,А богословы смотрят и дивятся!

104

Случилось это все часу в седьмом,Двадцатого, как я заметил, мая.Как гурия в раю, в саду своемСидела томно Юлия младая.(Все краски для картины мы найдем,Анакреона-Мура изучая.Он заслужил и славу и венец.Я очень рад: храни его творец!)

105

Но Юлия сидела не одна.Как это вышло — посудите сами…Оно, конечно, молодость, весна…Но — языки держите за зубами!С ней был Жуан. В том не моя вина.Они сидели рядом. Между нами,Скажу вам, что не следовало имВ такую ночь весною быть одним.

106

Как нежно рдело на ее щекахЕе мечты заветное волненье!Увы, Любовь, весь мир в твоих руках:Ты — слабых власть и сильных укрощенье!И мудрость забываем мы и страх,Волшебному покорны обольщенью,И часто, стоя бездны на краю,Всё в невиновность веруем свою!

107

О чем она вздыхала? О Жуане,О том, что он наивен и хорош,О нежном, платоническом романе,О глупости навязчивых святош,Она вздыхала (я скажу заране)О том, что воли сердца не поймешь,О том, что мужу, как уже известно,Давно за пятьдесят, коль молвить честно.

108

«В пятидесятый раз я вам сказал!»Кричит противник, в споре свирепея.«Я пятьдесят куплетов написал»,Вещает бард, и публика робеет:О, как бы он их все не прочитал!При слове «пятьдесят» любовь мертвеет…Лишь пятьдесят червонцев, спору нет,Поистине прекраснейший предмет!

109

Спокойную и честную любовьК Альфонсо донна Юлия питалаИ никаких особенных греховПокамест за собой не замечала.Не торопясь в ней разгоралась кровь,Руки Жуана юного сначалаОна коснулась словно бы своейНу разве только чуточку нежней.

110

Его другую руку, как ни странно,Она нашла на поясе своем,И вот начало каждого романа,Что мы из каждой книжки узнаем!Но как могла мамаша Дон-ЖуанаОставить эту парочку вдвоем?Она-то как за ними не следила?Моя мамаша б так не поступила!

111

Затем прелестной Юлии рукаЖуана руку ласково пожала,Как будто бы, не ведая греха,Продлить прикосновенье приглашала,Все было платонически пока:Она б, как от лягушки, убежалаОт мысли, что такие пустякиРождают и проступки и грешки.

112

Что думал Дон-Жуан, не знаю я,Но что он сделал, вы поймете сами:Он, пылкого восторга не тая,Коснулся дерзновенными устамиЕе щеки. Красавица мояВ крови своей почувствовала пламя,Хотела убежать… хотела встать…Но не могла ни слова прошептать.

113

А солнце село. Желтая лунаВзошла на небо — старая колдунья;На вид она скромна и холодна,Но даже двадцать первого июняЗа три часа наделает онаТаких проказ в иное полнолунье,Каких за целый день не натворить:У ней на это дьявольская прыть!

114

Вы знаете опасное молчанье,В котором растворяется душа,Как будто замирая в ожиданье:Природа безмятежно хороша,Леса, поля в серебряном сиянье,Земля томится, сладостно дышаВлюбленной негой и влюбленной ленью,В которой нет покоя ни мгновенья.

115

Итак: не разжимая жарких рук,Жуан и донна Юлия молчали;Они слыхали сердца каждый стукИ все-таки греха не замечали.Они могли расстаться… Но вокругТакую прелесть взоры их встречали,Что… что… (Бог знает что! Боюсь сказать!Уж я не рад, что принялся писать!)