Донос

Это продолжалось до середины декабря, посты сняли, когда стало известно, что меня освобождают.

Зачем они так рвались в дом? Ясно – подбросить компромат, «вещдоки», пограбить хорошо обставленный дом северянина. Как ограбили офис. Невдалеке постоянно дежурила грузовая автомашина. Постовые оставались дежурить и на ночь, в доме у соседа, жена из окон хорошо видела этих «дежурных».

Оперативники не ограничились слежкой за домом – преследовалась вся семья. Вызвали на допрос сына.

– Расскажите всё о преступной деятельности отца.

– Никакой преступной деятельности отца я не знаю, ее не было, всё, что делал отец в компании, всё проводилось в рамках закона.

– Ну что ж, посидите, подумайте, изложите на бумаге всё, что вам известно. Два часа вам хватит, за это время мы получим постановление на ваш арест и увезем вас в «Бутырку».

– Я готов, но при условии, что вы выпустите отца. Посадите меня вместо отца, он болен, немолод, ему долго не выдержать. Вы потом установите, что он ни в чем не виноват, но будет поздно, вы загубите человека.

– Не волнуйтесь за отца, о себе побеспокойтесь, вам придется сидеть самостоятельно, за свои грехи.

– Никаких грехов у меня нет и не было. – И таким образом в течении шести часов, беспрерывно, с постоянным запугиванием, даже звонки кому-то по телефону.

– Ну что там, долго нам еще ждать постановление на арест? – И для Саши – сейчас принесут, постановление уже подписано.

Но так ничего и не дождавшись, через шесть часов беспрерывного допроса, вынуждены были сына отпустить.

– Подпишите протокол и можете быть, свободны – пока.

Вызывали и допрашивали зятя, пришли с обыском на квартиру дочери. Дома был один несовершеннолетний внук, это никого не остановило, пригласили понятых, но тут появилась Нина Александровна, успела приехать из осажденного дома. Сразу к телефону.

– Вы куда это собираетесь звонить? – Катков был с опером из Нижнего. Тот, правда, молчал, записывал что-то, составлял протокол. Катков же буквально наслаждался своим безнаказанным хамством.

– Я звоню своему адвокату и пока он не приедет, производить обыск не дам.

– У нас есть постановление прокурора!

– Вот, адвокату его и покажите. Что это у вас за постановление и почему можно обыскивать квартиру дочери, если вы арестовали отца.

– А что, в Москве у вас есть адвокат?

– Конечно, мы убедились в вашей «порядочности», пришлось и в Москве нанять адвоката. Вот, ему вы все свои постановления и покажете. А пока побудьте на кухне. В квартиру я вас не пущу.

– Вы ответите за свое самовольство, за сопротивление правоохранительным органам.

– Это вы-то правоохранительные, вы, рвущиеся в дом, хозяина которого арестовали? Обыск в доме производили, что вы там еще хотите делать, зачем постоянно дежурит автомашина? Зачем вокруг дома установили посты?

– Это не наша машина, может, на вас «бандиты» наехали, откуда мне знать, мы не дежурим, а вот закончим здесь и поедем с вами в дом, нам нужно показать вам одну бумагу.

– Если не ваша автомашина, бандитская, как вы говорите, вот я их и не пустила, чего же вы возмущаетесь? А бумагу покажите здесь, вот сейчас адвокат приедет и покажите. Зачем обязательно в дом? В дом вы сможете зайти только в присутствии детей и нашего адвоката.

Катков от волнения вспотел, аж потекло под носом.

– Вы, молодой человек, с женщиной разговариваете, так хоть «сопли» вытрите. Офицер, наверное, ведите себя прилично.

Соседи отказались быть понятыми, Катков пригласил кого-то с улицы, но тут вмешался Маслов, опер из Нижнего. Тот-то сразу понял, что всё, что они здесь «вершат» – сплошное беззаконие!

– Пойдем отсюда, она нам еще не такого наговорит.

– Хорошо, мы уйдем, но вместе с вами, Нина Александровна, поедем сейчас к вам в деревню.

– Никуда я не поеду, я не могу бросить внуков одних, родители уехали в Нижний к деду, посетить его в тюрьме и передать продукты, мы ведь знаем как вы его там кормите.

– Ну, тогда мы вас вызовем в Управление.

– Вызывайте, арестуйте меня хоть сейчас, если есть у вас такое право! Но нет у вас ничего, ни постановления, ни разрешения, «блефуешь» ты, лейтенант, было бы у вас хоть что-нибудь, вы никогда бы не ушли отсюда. А теперь прощайте, или дождитесь адвоката, только не в квартире, мне внуков кормить надо, а они видите, напуганы, так что попрошу подождать где-нибудь поблизости, но – вне квартиры.

И оперы ретировались. Больше не появлялись. Но осаду дома не прекратили.

Арестовали дом, квартиру дочери и квартиру, в которой живет сестра. Правда, сестра сама попросила арестовать квартиру, в которой живет. Чтобы не выплачивать за нее деньги, даже за коммунальные услуги, зачем? За аренду она и так уже много лет не платит. Подождут и коммунальные выплаты. А там глядишь – «квартира нам достанется! Кто у меня ее заберет, если брата не будет! А ему поделом, умнее будет, теперь уж все равно, раз посадили не выпустят. Да еще и лучше, если не выпустят, а еще лучше, если б он и совсем исчез, я тогда такой «хай» подниму – вот, брата не стало, они, его «родственнички» и сестру хотят загубить, из квартиры, что брат дал, гонят!..».

Но могла ли она, родная сестра, ходила за мной, как веревочкой привязана с самого детства, могла она сама решится на такое предательство? Не верю. Не она это, что-то произошло, чего я пока не знаю. Кто-то подбил ее на это, надоумил. Может, подкупил? Пригрозил?

А может, кто-то заставил?

Нина приехала к ней сразу после моего ареста.

– Вера, ты же знаешь, денег у нас нет, Юре надо помогать, ты знаешь, сколько мы заплатили за эту квартиру. У тебя таких денег тоже нет, но сколько ты сможешь заплатить?