Дорога к счастью

— Мне совсем не хочется ссориться с кем-либо, но я буду действовать только исходя из интересов детей.

— Очень рад это слышать, и как бы у вас в дальнейшем не сложилось, можете рассчитывать на меня в качестве учителя. С Иржи надо заниматься, у него хороший магический потенциал, и я заметил, что у него склонность к водному направлению и целительскому. Чем больше знаний он получит — тем шире будет ему предоставлен выбор в будущем. Насчёт других направлений магии пока сложно сказать точнее, с уверенностью можно отрицать энергию смерти, огня, перемещений.

— Но я видела, как Иржи зажёг огонёк щелчком пальцев! Помните, там, у пруда?

Гьяси снисходительно улыбнулся:

— Любой маг с приличным потенциалом может позволить себе некоторые мелочи из разных направлений стихий. Первое, чему учат всех магически одарённых детей — это умению залечить царапину, зажечь огонь, почувствовать воду, искать дорогу домой, перемещать крошечные предметы.

Злата одобрительно кивнула:

— Это хорошо, что нет зацикливания исключительно в одной области.

— После того, как лэрам исполняется десять лет, тогда уже точно определяется направления дара и начинается специализация, а до этого времени учёба идёт в соответствии с пожеланиями родителей.

— Ясно.

— Ну что ж, лэра Эйш, время позднее, и я прощаюсь с вами.

— А-а-а… — Злата хотела спросить, будет ли Гьяси приезжать в родительский дом или уже получил расчёт у генерала, ведь тот до последнего думал, что увезёт сыновей на границу, но не успела сформулировать вопрос.

— Лэр Больдо достойно наградил меня, — деликатно заметил мужчина.

Злата чуть улыбнулась и поднялась с низкой табуретки, чтобы попрощаться с учителем. Она стеснялась и чувствовала себя крайне неловко. На Земле она обняла бы его, похлопала по плечу или даже поцеловала бы в щёку, здесь такое поведение было недопустимо.

Память Талейты подсказывала, что можно проявить милость и дать поцеловать кончики пальцев, но все те редкие мужчины, которые целовали ей руки, впоследствии становились её любовниками или мужьями. Вот ведь разница в культуре! Мужчины целовали Злате руки значительно реже, чем чмокали в щёку или касались губ.

Заминка не укрылась от глаз учителя и он, вежливо улыбнувшись, наклонил голову и вышел.

— Лэр Гьяси, — крикнула ему Злата, — я вас провожу.

Спустившись с ним до дверей, девушка как можно проникновеннее произнесла:

— Я вам благодарна за ваше участие ко мне, за заботу о детях. Мне хочется, чтобы у вас всё сложилось хорошо и так, как вы желаете. Я не могу вам сейчас ничего пообещать по поводу работы, поскольку не представляю нашего с мальчиками будущего…

— Я понимаю. Прощайте, — чуть смущённо произнёс лэр.

Всегда грустно с кем-то прощаться. После ухода учителя Злата острее почувствовала неотвратимость грядущих проблем.

— Лэра Больдо, — позвала приехавшая из деревни служанка.

— Лэра Эйш, Ифе, — поправила девушку Злата, поддаваясь порыву памяти Талейты. Обращения путать в этом обществе нельзя, здесь каждое имя имело значение и историю.

— Простите, лэра Эйш, мы задержались с ужином, ведь вы говорили, что уедете, и госпожа Гильда поздно приступила к готовке.

— Ифе, не надо оправдываться. Ужин готов?

— Да, накрывать?

— Накрывайте.

Без генерала дом казался пустым, обеденный стол громоздким, а стул, на котором всегда сидел Имрус, всё время притягивал взгляд. Лэры Талейты часто не было дома, дети ели в детской, а хозяин неизменно занимал это место, и его отсутствие вносило тревожную ноту.

Разговор с мальчиками не складывался, да и много ли скажешь при снующей служанке? Уже позже, выкупав младшего, Злата позвала старшего.

— Иржи, иди к нам с Каджи, я расскажу сказку.

Но прежде, чем погрузить детей в сказочный мир, она попробовала объяснить им, что их завтра ждёт.

— Котятки, мы завтра едем к бабушке с дедушкой, и я боюсь, что нам не будут рады.

— Зачем мы тогда к ним едем? — спросил нахмурившийся Иржи.

— Есть несколько причин. Во-первых, я хочу представить вас им, это будет важно для вашего будущего, во-вторых, у них хранятся наши деньги, которые надо забрать.

— А если мы не понравимся? Вы не всегда нас любили, — нахмурился Иржи.

— Солнышко, давай между собой мы будем общаться по-дружески?

— Хорошо, мама, но лэр Гьяси сделал нам с Каджи замечание в прошлый раз. Он говорит, что так принято в простых семьях, а не у нас, лэров.

— Дружеское общение возможно среди любого сословия, только среди аристократии друзей почти не бывает, — осторожно заметила Злата, ориентируясь на память Талейты. — А то, что вы ранее были обделены любовью матери, то могу только одно пообещать: отныне для меня нет ничего важнее тебя и Каджи. И если бабушка с дедушкой будут настолько глупы, что не признают вас, то мы уедем и оставим их в одиночестве.

— Мама, сказку, — попросил младший, устав ждать.

— Сегодня у нас две сказки. Одна о дудочке и кувшинчике, вторая о цветике-семицветике.

Злата хорошо умела рассказывать. Устроившись на узковатой кровати и прижав к себе Каджи, а для Иржи согнув ногу в колене, чтобы он на неё облокотился, сидя в ногах, она прикрыла глаза и сосредоточилась. Злата вспоминала мультик о девочке, пытающейся собрать все ягоды на полянке под звуки волшебной дудочки, и словно заново просматривая его, тихо начала вести рассказ.

Ей и в голову не приходило склонить голову и посмотреть, куда устремлены взгляды детей, так она была поглощена деталями и сюжетом. А перед мальчиками разворачивалась удивительная картина на тёмном полу. Вырастал лес, по которому весело бежала малышка в коротковатом платьице, ожил большой гриб-боровик…

Когда Злата замолчала, то младший уже уснул, а старший крепко обнял её и немного помолчав, пожаловался:

— Мам, а та, другая, дала выпить драконов лэру поглотителю. Я видел, как он это делал. Ему очень понравилась твоя магия. Он так смотрел…