Дорога Короля

Осень сменилась зимой. Жизнь Венди шла как обычно. Она работала в ресторане и писала стихи; регулярно встречалась с друзьями и даже завела себе любовника — с этим парнем она познакомилась на вечеринке у Джилли. Однако их отношения уже через месяц потерпели полный крах.

А жизнь продолжалась.

И настоящие перемены в ней были связаны с цветочным горшком, стоявшим на подоконнике. Как если бы тот крошечный зеленый росток, что все-таки пробился сквозь чернозем, был ее возлюбленным сыном. Венди каждый день рассказывала ростку обо всем, что случилось с нею и вокруг нее, а иногда читала ростку свои любимые истории из разных книжек или даже наиболее интересные статьи из газет и журналов. Она все время расспрашивала своих друзей, мечтая услышать что-нибудь новенькое, и пересказывала услышанное крошечному дубку — тихо, но с воодушевлением; а порой убеждала друзей прийти к ней и рассказать ее питомцу свою историю.

Почти все вокруг, кроме Джилли, Ла Донны и братьев Риддел, Джорджи и Кристи, считали, что Венди слегка не в себе. «Нет, конечно же, ничего серьезного, но, уверяю вас, она все-таки очень странная, очень!»

Венди это было совершенно безразлично.

Наверное, где-то в других странах тоже существовали Деревья Сказок, но их осталось так мало — во всяком случае так утверждал фокусник. А она теперь полностью верила ему. Доказательств у нее, правда, не было, была только вера, но, как ни странно, веры ей было вполне достаточно. И поскольку она поверила его словам, то прекрасно понимала: очень, очень важно, чтобы порученное ее заботам деревце выросло и набралось сил.

С приходом зимы на улицах стало гораздо меньше народа. Все, должно быть, старались сидеть дома, а может, просто мигрировали в теплые страны, как ласточки. Но Венди все же удавалось выследить тех, кто обладал более устойчивыми привычками. Их излюбленные места она знала прекрасно. Старый негр исчез, но «голубиная дама» по-прежнему каждый день продавала птичий корм или сама кормила птиц. Немец-ковбой продолжал произносить свои громоподобные монологи, хотя теперь уже в основном на платформах сабвея. Видела она и фокусника, но только издали; ей ни разу не удалось переговорить с ним.

К весне ее росток уже вполне походил на саженец дуба и достиг почти фута в высоту. В теплые дни Венди выставляла горшок на ступеньки заднего крыльца, где росток мог вкусить свежего воздуха и насладиться быстро набиравшим силу полуденным солнышком, но так и не решила, как ей поступить с ростком, когда горшок станет ему мал.

Впрочем, кое-какие идеи на сей счет у нее имелись. Часть обширного парка Фицгенри носила название Сады Силена и была посвящена поэту Джошуа Стэнхолду. И Венди казалось, что это самое подходящее место для ее саженца.

Однажды, уже в конце апреля, она остановилась, придерживая за руль свой десятискоростной велосипед, напротив публичной библиотеки в Нижнем Крауси, чтобы полюбоваться бледно-желтой волной расцветших нарциссов на фоне серой каменной стены здания. И вдруг скорее почувствовала, чем увидела, как знакомый красный велосипед остановился у нее за спиной. Она обернулась и глянула прямо в веселое лицо старого фокусника.

— Настоящая весна, верно? — сказал он радостно. — Самое время позабыть о холодах и ледяных ветрах и подумать о лете. Джон, например, прямо-таки чувствует, как набухают почки и бутоны, как проклевывается молодая листва и расцветают цветы! Кажется, сам воздух широко улыбается, приветствуя все растущее на земле.

Венди погладила Джинджера и только после этого решилась встретиться взглядом с синими кострами его глаз.

— А что же Дерево Сказок? — спросила она. — Вы чувствуете, что онаснова растет?

Фокусник улыбнулся.

— О, она– то в первую очередь! — Он помолчал, поправил шляпу, потом искоса глянул на Венди и прибавил: — А этот Стэнхолд, между прочим, был отличным поэтом. И отличным рассказчиком.

Венди даже и спрашивать не стала, как этот чародей узнал о ее планах. Она тоже улыбнулась и попросила его:

— А вы не могли бы рассказать мне какую-нибудь историю?

Фокусник подумал, протер до блеска одну из пуговиц на своем ярко-синем пиджаке и наконец сказал:

— Полагаю, что да. — Он похлопал рукой по огромной коричневой сумке, которую всегда возил сзади на багажнике. — В этой сумке у Джона термос, полный отличного горячего чая. Почему бы нам не отыскать какое-нибудь приятное местечко, где можно посидеть и выпить чашечку чайку? А заодно Джон рассказал бы вам, как ему удалось заполучить этот велосипед.

И, не дожидаясь ее ответа, он вскочил в седло и поехал по улице. Венди видела, что маленький терьер Джинджер в корзинке, укрепленной на раме его велосипеда, сидит очень прямо и смотрит назад, на нее.

В воздухе вдруг послышалось невнятное мурлыканье или пенье, пробудившее в душе Венди странное желание тоже запеть. Легкий ветерок разметал ее волосы, и, отбрасывая их с лица, она подумала о дубовом ростке, который греется сейчас на черной лестнице ее дома, и об этом весеннем ветре и поняла, что истории уже дают свой урожай и нет необходимости передавать их дальше.

Но ей все равно хотелось их слушать.

И, вскочив на велосипед, она поспешила вдогонку за старым чародеем.

Этот рассказ посвящается Дж. Р. Р. Толкину.

Пусть вечно живет ветвь его Дерева.

Деннис Л. Маккирнан «ДОМ ГОБЛИНОВ» (Перевод И. Тогоевой)

Вперед мы послали Тинвир верхом на ее лисе, а сами тащились сзади, скользя на раскисшей земле.

— Слушай, Фиц! — прошипел кто-то, наверное Марли. — Держи свои вонючие крылья при себе! Ты мне чуть глаз не выколола!

— Ах ты, гном паршивый! — рявкнула в ответ Фиц, и в ее серебристом голосе прозвучала звонкая сталь. — Сам держи свои буркала подальше от моих крыльев!

Отлично. Просто лучше не придумаешь. Мы ночью тайно выполняем спасительную миссию, а гном и фея уже успели вцепиться друг другу в глотку.

Надо сказать, настроение отнюдь не улучшал отвратительный влажный воздух, прямо-таки пропитанный ароматами гниения, от которых щипало в носу, а в горле стоял удушливый ком тошноты. К тому же под ногами постоянно была вода; казалось, мы бредем по какому-то зловонному ручью. Мы без конца скользили и падали, мы все выпачкались в мерзкой слизистой жиже и были вынуждены то и дело прыгать и скакать, чтобы не искупаться в какой-нибудь луже или канаве.

— Борк, — снова донесся до меня голос Фиц, — объясни-ка мне еще раз, какова та идиотская цель, из-за которой я должна месить грязь на земле, а не лететь?

Ответить я не успел, в разговор вмешался Рафферти:

— Так ведь неизвестно, детка, есть среди слуг этого дьявола крылатые существа или нет. Ясно тебе? Говорят, что ему прислуживают всякие крылатые кровососы и тому подобная дрянь. Они небось и сейчас кружат над нами в темноте. И с удовольствием слопают кусочек твоей нежной сочненькой тушки!