Дорога миров
Шрифт:
— Сколько миров, Бегущий?
— Ой какие интимные вопросы стали звучать, цепной пёс высокопоставленной сущности… сущностей, — нарочито добавляю в голос издевательских ноток. — Какой смысл мне на них отвечать, не получая ничего взамен? Или просто не отдав приказ начать рвать твоё нынешнее тело на части. Вдруг да удастся использовать доступные мне средства для того, чтобы пробить барьер твоей сниженной или вообще отсутствующей чувствительности к боли? Сам понимаешь, как я отношусь к тому, кто воплотился в этом мире для того, чтобы обгадить мои далеко идущие планы.
— Пытать одного из своих, верного воина Храма? Я читаю память бывшего хозяина тела, как открытую книгу. Ты, Чезаре Борджиа, называющий себя им беглец от неизбежного, выстроил
А кто сказал, что я её замараю? Тебя слышат, пёсик, вот прямо сейчас, причём далеко не один человек. Ты сам, чудовище, признался, что захватил тело их брата по Ордену, выкинув настоящего хозяина… куда-то, сейчас не столь важно, куда именно. Окончательно, безвозвратно, то есть по факту убив. А что услышано несколькими братьями, заслуживающими доверия и достаточно высокого положения, то и другими воспримется как данность, как непреложный факт.
— Ты… ты не мог этого сделать. Выдать себя? Нет, даже вы, бегущие от судеб, не так глупы, чтобы, кроме непокорности истинному порядку вещей, раскрывать себя перед простецами, замкнутыми внутри одного мира, не подозревающими о Дороге. о великом замысле Держателей, о… Ты лжешь!
— Доверие к ближнему кругу, глупец, — усмехаюсь я, разворачиваясь и идя к двери, после чего открываю её и произношу:
— Винченцо, ди Манфреди, зайдите.
Несклоько секунд и вот они, Раталли и один из тамплиеров, сквайр. Та самая заготовка, по сути банальный блеф, но ведь здоровая наглость и готовность рисковать, они порой многое способны дать.
— Вы всё слышали, — на самом деле ничего, но это мелочи. — Новая сущность в теле бывшего ранее тамплиером. Чуждая, враждебная, желающая уничтожить меня и тех, кто мне близок, стремящаяся предотвратить открытие нами, Борджиа. новых мистических знаний тем, кто есть наши верные последователи. Слыша это всё, разве вы отступите от своей верности.
— Нет, магистр, — чеканит Раталли, сейчас донельзя официальный. — Этот, — жест в сторону «Сальетти», — уже не станет отпираться, что он только чужак в теле нашего собрата. Его можно просто убить, но лучше пытать, чтобы рассказал все тайны.
— Да, — склоняет голову сквайр, — это уже не наш брат. Орден просит достойного воздаяния за преступление.
— Услышано, — произношу, после чего вежливо предлагаю обоим удалиться, прикрыв за собой двери. Дождавшись же, вновь обращаюсь к пленнику. — Вот как-то так. Или ещё нескольких ближников привести, чтобы в твоей голове уложились очевидные мысли? Уже ничего не изменится. Знания о как бы запретном начали распространяться. Пробка вылетела из бутылки и обратно её затолкать. Можете попробовать, да только будет ли стоить игра сожжённых свеч? Лично мне о-очень сомнительно. Однако… Ты ведь по любому скоро вернёшься к своему хозяину. Так неужели не хочешь притащить в зубах вкусную косточку, дабы не получить болезненных пинков?
Молчит. Недолго, после чего злобно шипит, пытаясь хоть как-то меня уязвить:
— Ты… вы все… Вы всё равно проиграете. Не убежите. Не скроетесь, не успеете набрать силу. Держатели остановят, не дадут сделать то, что однажды привело к катастрофе! А я уйду и снова вернусь. Не сейчас, не через годы, но всё равно вернусь. Вернусь и посмотрю, как этот мир будет гореть в очищающем пламени, где сгорит вся скверна, вами распространяемая. И не останется ни вас самих, ни того, что вы называете артефактами, что смушают умы с ними соприкоснувшихся. Только сторожевики, только то, что позволит нам держать реальности под суровым, но праведным контролем. Благо общего сильнее стремлений отдельных «я»!
— Всё надеешься на этот, хм, Чёрный камень и ещё кое-что, пока спящее, да? — продолжаю провоцировать, ступая на тонкий лёд догадок, но нутром чувствуя, что подобный артефакт-ловушка и по совместительству «маяк» для притяжения подобных существ не может быть единственным. Не должен быть по всем логическим раскладам. — У меня и других достаточно умений, чтобы контролировать
и если не заблокировать приход тебе подобных, то уж точно отслеживать и отлавливать сразу, пока не успели освоиться, затеряться, а потом начать гадить в чужие карманы. А без подобных штук ну что вы можете то, а? Право слово, немногое. И сроки, сроки…— Отсрочка неминуемого, — сверкнул глазищами враг. Да, однозначный и стопроцентный враг, тут никаких сомнений быть не могло. — Ты знаешь, Бегущий, что как только я вернусь, бросив это тело, к Держателям, то скажу им координаты этого мира. И сюда направятся настоящие, оснащённые всем нужным Экзекуторы, а не одинокие Охотники вроде меня. Они пойдут по самой Дороге Миров, а это не прервать, не остановить. Даже если тебе повезёт и теневые шторма их замедлят… Вместо десяти лет ты получишь двадцать или целых двадцать пять. Жалкие капли в клепсидре вечности! И тебе или оставшимся тут к тому времени уже ничего не поможет. Убежишь из этого мира? Мы узрим след и снова последуем на оступниками. Последуем и найдём! Найдя, скуём дух и забросим его туда, откуда нет выхода, где самое место таким, как ты и сам Искушающий. А теперь… До скорой встречи, изменник!
Выкрикнув последние слова, пленник содрогнулся, застыл на несколько секунд окаменевшей статуей, после чего… обмяк. Мда, тут и проверки то не требовалось, дабы понять — та самая сознательная остановка сердца. Однако я всё ж подошёл, проверил пульс, после чего, убедившись в отсутствии оного, присел на стоящий поблизости стул, обдумывая узнанное. А его, узнанного, было отнюдь не столь мало, как могло показаться на первый взгляд.
Много, очень много новых слов, примерное представление о том, чего можно ожидать от врагов и примерно в какие сроки. Так себе сроки, откровенно говоря, но если не хлопать ушами и с толком использовать последующее десятилетие, то можно будет в должной мере подготовиться. А уж к полноценному противостоянию или банальной эвакуации в случае несопоставимых сил — это время покажет. Ясно лишь одно — артефакты любой разновидности и есть тот самый ключ, воспользовавшись которым можно и нужно развивать как себя любимого, так и близких, а затем и просто признанных в достаточной мере лояльными. Печёнкой чую, нам понадобится всё возможное и даже немного сверх того. Но главное сейчас — это чтобы засланец, отправленный артефактом в сторону Рима, не сумел добраться до кого-то из ближнего круга до того момента, как туда придёт отправленное послание. Мда, остаётся надеяться на не самое удачное вселение, а также на то, что Белль окажется способной и сама по себе, без дополнительных предупреждений, поддерживать нужные меры безопасности. Надеяться… Ждать и надеяться!
Эпилог
Эпилог
1504 год, декабрь, Рим.
Близился к концу 1504-й год от известного события. Вот совсем-совсем близился, до конца оставалось каких-то пять дней. Настроение же было далеко не столь однозначное, как хотелось бы. В том смысле, что мы, Борджиа — как по крови, так и по духу — сумели выиграть важнейшее по сути сражение из всех случившихся до сего дня, но вот про выигрыш в войне можно было только мечтать. Впрочем, всегда стоило быть реалистами и стремиться к невозможному, как говаривал кто-то из философов-экзистенциалистов двадцатого века в моей реальности.
Два с небольшим месяца, именно столько прошло с того момента, как я лично столкнулся не просто с переселенцем из одного тела в другое, а переселенцем однозначно враждебным, к тому же являющимся не одиночкой, не частью малой группы, но частицей некой большой и очень серьёзной организации, возглавляемой существами, именующими себя Держателями. Что они держали, с какими целями? Увы, исключительно намёки и не более того. Зато их намерение во что бы то ни стало уничтожить пусть не наши души — этого они, по ходу, сделать просто не могли — но как минимум тела, а желательно и всё, нами в этом мире сделанное — тут уж, как говорится, ноль сомнений.