Дорога Токайдо

— Ты мне нужна: распусти мои волосы, — прошептала Кошечка через плечо, появляясь из-за полок с грубым глиняным кувшином воды в руках. Бабочка торопливо обернула фартук вокруг своей подбитой ватой ночной одежды, засучила рукава и призадумалась: Кошечка никогда не носила для себя воду сама — Кувшинная Рожа держала для такой черной работы небольшой отряд горничных, служанок и учениц.

Однако Кошечка явно не собиралась ничего объяснять, и девочка не решилась задавать ей вопросы. Она опустилась на колени за спиной хозяйки, которая уже сидела перед стоявшим на лакированной подставке большим круглым зеркалом. Пока Бабочка развязывала скрытые в волосах бумажные ленты, закреплявшие ярусы завитков и спадающих вниз локонов, из которых состояла прическа Кошечки, та щеткой стирала белую пудру с лица.

— Как мне уложить их, хозяйка? — тихо спросила Бабочка. Она поддерживала ладонью лавину мягких блестящих волос, свешивавшихся с ее руки, и продолжала благоговейно погружать в них гребень.

— Просто перевяжи.

Бабочка обвила волосы госпожи красной бумажной лентой и завязала ее чуть выше талии Кошечки. Такая прическа была теперь не в моде, и с ней Кошечка выглядела одетой по старинке придворной дамой императора. Убрав пудру с лица, шеи и рук, Кошечка окунула щетку в баночку с краской и густо подчеркнула круто изогнутые дуги бровей. С черными широкими бровями и несколькими веснушками на носу она стала похожа на дьявола, вернее, на очень красивую дьяволицу.

Веселье за соседней дверью нарастало. Гуляки там гомонили так, что компания, развлекавшаяся в смежной с ними комнате, раздвинула стенку между помещениями и присоединилась к ним. Кто-то из гостей натянул бугристую кожу морского слизняка на свой поднявшийся «предмет». Одна из женщин, взяв краску для зубов, нарисовала на этой коже смеющееся лицо. Теперь разрисованный «предмет» двигался впереди своего владельца, и смеющийся человечек вел за собой всех гостей в игре «движение за ведущим». Барабан звучал через равные интервалы, отбивая четкий ритм, и бумажные стены дрожали вокруг голых подвыпивших участников оргии, которые длинной цепочкой обходили в танце по кругу широкое помещение.

— Помоги мне вытащить его отсюда.

Кошечка быстро и ловко завернула гостя в одеяло. Она проделала это так аккуратно, словно перед ней лежало не бездыханное тело, а груда грязного белья, которое она меняла ежедневно. Одеяло имело форму большого кимоно, и Кошечка просунула его нижний конец между раскинутыми ногами мертвеца, а потом связала этот конец с «рукавами». Получился большой узел, из которого торчали в разные стороны худые мужские ноги. Открытые глаза гостя взирали на Кошечку с немым укором, а из открытого рта его, казалось, вот-вот вырвется крик возмущения.

— Может, я разбужу его?

Бабочка дотронулась до руки гостя и взвизгнула от ужаса: рука была жесткой, как бамбуковая щетка для почесывания спины.

— Только сам Амида Будда, наш изначальный учитель, может разбудить его теперь.

Кошечка слегка стукнула маленькую служанку по голове сложенным веером, чтобы та пришла в себя:

— Будь уверена: ему все равно, что мы делаем. И я не убивала его: фугу была плохо очищена.

Бабочка в ужасе взглянула на тонкий, как бумага, ломтик рыбы, концы которого загибались вверх по мере того, как он высыхал. Рядом с ним валялась мертвая муха. Когда Кошечка и ее маленькая служанка стащили труп с тюфяков, он ударился об пол с глухим стуком и повалил высокий железный подсвечник.

Бабочка нервно хихикнула, прикрывая рот ладонями. Кошечка встревоженно огляделась вокруг. Ей незачем было волноваться: извивающиеся тени за бумажными дверьми, ведущими в полутемные внутренние покои дома терпимости, не замерли — профессиональная любовь шла своим заведенным порядком. Там по-прежнему слышался смех и раздавались удары барабана. Издалека лились звуки сямисэна.

— Посмотри, есть ли кто-нибудь в кладовой?

Физически Кошечка была развита неплохо, хотя с виду казалась субтильной и хрупкой. По скользким татами она подтащила узел к проему, через который вышла Бабочка, выглянула в узкий коридор и внимательно осмотрела его. Первый раз она обрадовалась тому, что старая Кувшинная Рожа вселила ее в эту комнату в задней неуютной части дома.

Бабочка уже бежала назад и так торопилась, что путалась ногами в подоле собственного платья.

— Там пусто? Хорошо. Теперь найди свечу, она на полке рядом с книгами. Зажги ее и принеси сюда.

— Вы спрячете его там? — Бабочка поворотом головы показала на темный вход в кладовую.

— Я замариную его, как баклажан.

ГЛАВА 2 Смятение

Кошечка легко потащила узел с его холодным содержимым по коридору. Доски из вишневого дерева были гладки и натерты до атласного блеска: их сорок лет каждый день протирали влажной тряпкой. Тело гостя перевалилось через порог кладовой и шлепнулось на деревянный настил для ходьбы, приподнятый над грязным полом хозяйственного помещения. Кошечка медленно сделала выдох и подождала, пока глаза привыкнут к темноте.

Товары и хозяйственная утварь в полнейшем беспорядке заполняли кладовую до самых пыльных стропил. Пять составленных штабелем массивных бочек, стянутых обручами из скрученных стеблей бамбука, располагались в дальнем углу. Старая Кувшинная Рожа переливала туда сакэ из меньших по размеру бочонков, в которых его продавали изготовители-винокуры, чтобы разбавить напиток водой. По высоте эти бочки едва ли не превосходили рост Кошечки. Сделать намеченное будет нелегко.

Кошечка решила спрятать труп в верхней задней бочке штабеля, которая, по ее расчетам, была заполнена примерно до половины: слуги постоянно отцеживали из этой бочки сакэ, считая, что Кувшинная Рожа не заметит убытка. Кошечка была уверена, что хозяйка «Благоуханного лотоса» обо всем знает, но возмещает потраву за счет клиентов. Это было проще, чем прекратить воровство.

Когда Бабочка вернулась, Кошечка поставила подсвечник на маленькую полку. Потом она приподняла девочку, помогая ей вскарабкаться на бочки первого ряда. «Я буду толкать, а ты тяни». Госпожа и служанка с трудом поставили тело в вертикальное положение. Теперь оно переваливалось через край бочки, опираясь на него грудью.

Кошечка ухватила труп за ноги и закинула их наверх. Потом она положила на одну из бочек деревянный брусок, которым в кладовой пользовались как рычагом, и по куче тюков с рисом сама взобралась на винный штабель. Она сперва подковырнула бруском, а потом отодвинула в сторону крышку задней бочки. Затем молодая женщина и девочка, развязав узел, с огромными усилиями приподняли мертвеца так, как им было нужно, и столкнули гостя вниз головой в его последнюю купель.

Кошечке пришлось нажать на пятки императорского знаменосца, чтобы скрыть его целиком. Теперь он не начнет разлагаться, пока слуги не отольют достаточно вина. Кошечка задвинула крышку и спустилась вниз, потом соскребла горсть пыли с грязного пола и посыпала ею крышки бочек, чтобы скрыть, что к ним кто-то прикасался. Когда сообщницы возвращались в гардеробную, унося с собой одеяло, Бабочка маленьким веником заметала за собой все следы.

Одежда гостя висела на деревянной вешалке в маленькой прихожей, перед спальней Кошечки. Молодая женщина посмотрела на нее с отвращением. Сёгун [4] Токугава Цунаёси [5] запретил своим чиновникам посещать веселые кварталы. Запрет, разумеется, то и дело нарушался, но сановитые ослушники прокрадывались к доступным девицам переодетыми. Гость Кошечки предпочитал одежду безродного труженика.

4

Сёгун — в японской истории так назывались люди, которые реально управляли (в отличие от императорского двора в Киото) Японией большую часть времени с 1192 года до периода Мэйдзи (1868 год).

5

Сёгунат Токугава, или сёгунат Эдо — феодальное военное правительство Японии, основанное в 1603 г. Токугавой Иэясу. Просуществовало более двух с половиной веков вплоть до 1868 г. Этот период в истории Японии известен под именем периода Эдо, по названию столицы Японии города Эдо (ныне Токио). Несмотря на то что реальной властью в Японии обладал сёгунат, император в Киото все равно являлся номинальным правителем Японии. Право управления страной было официальным образом делегировано императорским двором клану Токугава, а в конце периода Эдо в ходе реставрации Мэйдзи также официально возвращено императорскому двору.

Присев за низкой ширмой, Кошечка уложила в дорожный сундучок гостя длинную полосу ткани — его нижнюю одежду, и нашла подобный кусок хлопчатобумажного полотна в своем большом сундуке из кедрового дерева. Потом разделась догола, аккуратно сложила свои одежды и уложила их в свой сундук.

Молодая женщина стояла неподвижно, пока Бабочка обертывала вынутую из сундука ткань вокруг ее бедер, продевала конец полотна между ягодицами хозяйки и заправляла его на животе под получившийся пояс. Когда девочка закончила эту процедуру, туловище Кошечки плотно облегала набедренная повязка, какую носили простые люди.