Дорога в бесконечность

– И не отталкивай меня, - словно прочтя ее мысли, продолжал тот.
– Поверь: мне нужно помогать другим куда больше, чем им - моя помощь. Потому что это - то единственное, почему, ради чего я существую, не просто цель жизни, но она сама.

Айя хотела что-то сказать, возразить... Но не стала. Кем бы она ни была, маленькой смертной или могущественной богиней, ей не хотелось становиться огромным деревом, защищавшим всю землю от бед и снегопадов. Куда лучше она чувствовала себя в образе маленького куста, которому было так легко и беззаботно под густой кроной своего защитника.

– Значит...
– робко заглянула она ему в глаза.

– Если ты хочешь остаться в караване, мы так и сделаем. И будем идти в нем до тех пор, пока ты не решишь, что пришла пора перемен. Если ты хочешь, чтобы наши смертные спутники воспринимали тебя, как смертную, они и не помыслят о другом, до тех пор, пока ты сама не откроешь им свою истинную природу...

– Спасибо, - Айя прижалась к нему, успокаиваясь, не видя для себя ничего более надежного его защиты.
– А знаешь что будет сложнее всего?
– задумчиво проговорила она, закручивая на палец прядку длинных молочно-белых волос.

– Что?

– Преодолеть искушение рассказать все отцу, случайно не проболтаться дяде Евсею, не похвастаться Сати, а, главное, не заморозить кого-нибудь из разозливших меня особенно сильно.

– Но это многому научит тебя.

– Чему, например?

– Терпению.

– Да... Оно мне пригодиться...
– умолкнув, Айя закрыла глаза и замерла, наслаждаясь покоем и неповторимой, звенящей тишиной, окружившей застывший посреди пустыни караван. Золотые волки охраняли его от диких зверей. Ветра, не осмеливавшиеся приближаться к повозкам, невидимыми стражами кружили на границе горизонта, поднимая столбом снега, занося все дороги, не позволяя непрошеным гостям приблизиться и на шаг к повелительнице пустыни. Но, как слуги ни старались, на душе у их госпожи не было покоя.

– Шамаш...
– она осторожно тронула его руку.

– Что, милая?
– бог солнца тотчас открыл глаза, вопросительно взглянул на нее.

– Люди каравана... С ними ведь все будет в порядке?

– А что такое?
– он нахмурился, насторожившись.
– Я думал, они в безопасности.

– Да, конечно, - поспешно закивала Айя, - сейчас - да.

– Они все еще спят?

Повелительница сновидений тяжело вздохнула, чуть наклонив голову:

– В этом-то все и дело... Я... Я не хотела их будить, пока не поговорю с тобой. Там, в Курунфе ты сказал, что я поступила неправильно, усыпив их.

– Возможно, это был и не лучший путь. Но к чему говорить о сделанном сейчас, когда уже ничего не изменишь?

Она, прикусив губу, несколько мгновений смотрела на него, после чего тихо спросила: -И все-таки?
– а потом заговорила быстро, не давая ему и рта открыть: - Шамаш, мне очень многому придется заново учиться. Потому что я стала другой и... Как я пойму, правильно выучила урок или нет, не зная, какие допустила ошибки и почему?

– Бывают случаи, когда очень трудно понять, кто прав, а кто нет, - медленно проговорил Шамаш.
– Возможно, это я ошибаюсь.

– Ты никогда не ошибаешься... Шамаш, Курунф - это частица мира сновидений, верно? Он - только сон, - ей-то казалось, что все в точности так же, как в тот, прошлый раз, когда повелитель небес спас ее, девочку, решившую поиграть в прятки с неведомым ей богом сновидений. Обычное повторение. Нет, конечно, у нее не было той власти над временем, которая позволила Шамашу не просто обратить один сон другим, но вернуть время вспять, однако в остальном...
– Память - это нечто такое... непостоянное... Тем более - память снов. Ведь часто бывает... Ну, что сны забываются. Тогда смертные думают, что им ничего и не снилось. Конечно, это обидно - не помнить, но... В этом ведь нет ничего страшного... Забыл - и забыл. Можно жить дальше...Шамаш....А, Шамаш, это так ведь, да?

– Наверное.

– Ты не согласен со мной?

– Я не знаю. Сон - не моя стихия. Если ты считаешь...

– Я?!
– удивленная, она воззрилась на него.
– Да кто я такая, чтобы...

– Повелительница сновидений.

– Верно...
– опустив голову, Айя на мгновение прикусила губу.
– Я думаю... Я думаю, все будет в порядке. Тем более, что...
– вздохнув, она виновато взглянула на бога солнца.
– Я ведь все уже сделала... Ну, стерла воспоминания об исполненной Курунфом мечте... Шамаш, ты ведь не сердишься на меня за то, что я... Ну, сама все решила, и даже не посоветовалась с тобой?

– Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Впрочем, и ничему не учится тоже. Ты молодец, малыш, что пытаешься во всем разобраться.

– Вот только что-то не очень у меня получается...

– Все будет в порядке.

– Раз ты так считаешь... Что ж... Пойду, разбужу всех. А то еще немного и я не смогу сдвинуться с места. С тобой рядом так хорошо...
– когда Айя смотрела на Шамаша, ее глаза лучились пламенем любви и обожания, такого яркого, что его хватило бы, чтоб осветить и согреть весь мир.
– Но боги не могут думать только о себе. Им нужно заботиться о мире и всех тех, кто его населяет. Жди! Я быстро!

– Постой, - удержал ее повелитель небес.

– Что?
– та тотчас обернулась, потянулась к нему.

– Зачем тебе уходить?

– Боишься, что я убегу?

– Нет. Куда ты теперь от меня денешься?

– Ах, вот как ты заговорил!
– она оттолкнула его от себя, но не сильно, так, играючи.

Хмыкнув, он качнул головой.

– Что?

– Ты такая забавная!

– Смейся, смейся, - с долей укора глянула на него Айя, - ничего, придет мое время, я тоже посмеюсь!

– Не обижайся.

– А я и не обижаюсь! С чего ты взял? Ты же знаешь, на что я способна, когда обижаюсь, я ого-го что могу сотворить!

– Что, например?

– Метель, - весело продолжала она. Ей нравилось вести с Шамашем вот такой шутливый разговор, делавший их еще ближе, роднее.

– Сейчас не время для нее, - качнул головой повелитель небес, который, в отличие от своей собеседницы, был совершенно серьезен.
– Прости, если я обидел тебя...

– Ох, Шамаш, Шамаш!
– болезненно поморщившись, она с сочувствием взглянула на него.
– Когда же ты, наконец, научишься различать слова, сказанные всерьез и в шутку!

Тот только развел руками: "Я такой, какой есть и, как видно, измениться не смогу уже никогда".

– Ничего, я все исправлю!

– Мы знакомы почти целую вечность, но что-то у тебя не особенно это получилось.

– Ну конечно! Ведь я считала себя простой смертной! А разве может смертная шутить над богом? А теперь, когда я поняла, что не такая уж простая и, судя по всему, больше не смертная, я за тебя возьмусь!

– Малыш....
– он хотел ей что-то сказать, однако Айя, широко улыбаясь, поднесла пальцы к губам, призывая его к молчанию, а затем стала медленно отступать назад, беззвучно говоря: "Я мигом! Все сделаю - и вернусь! И ни о чем не беспокойся - я обо всем позабочусь!"