Дорога в две тысячи ли

– Да вы ополоумели, советник Сун! – приглушенно ругался кто-то : - И вот это вы предлагаете в дар нашему повелителю? Да ваша лиса сдохнет дорогой, а если выживет – заразит этой чумой полстолицы!

– Уверяю, посланник Дзянь, это никакая не чума, это просто…

Голос Сун И, советника, оставленного Сян Ляном надзирать за Пэнчэном и «правителем», Люся узнала даже в бреду. Глаза девушки слезились, поэтому разлепить ресницы удалось не сразу. Да и когда получилось, нежданных посетителей она толком разглядеть не смогла – только две смутные фигуры за полупрозрачной ширмой, и оба прикрывали рты платками.

– На вашем месте, советник, я бы немедленно сжег это существо вместе со служанками и покоями, которые она отравила своим нечистым дыханием! – немного гундосо проворчал гость советника Сун И.

– Посланник, уверяю, в этом нет нужды… Все служанки и стражники здоровы, болезнь терзает только саму хулидзын, а потому… - советник суетился, взмахивал рукавами, как всполошенная курица,и от его движений шелестели занавески и дым курильниц завивался фантастическими узорами. Людмила почувствовала, что снова начинает уплывать, а терять сознание сейчас ей было нельзя, никак нельзя!

– А потому вы решили, что прощение Цинь можно купить за такой жалкий дар, – брезгливо фыркнул гость, ничуть не впечатленный заискиванием советника.
– С тем же успехом моно простo набить из нее чучело или хотя бы голову засолить… Но раз вы боитесь прикончить лису, почему тогда не пришлете к ней врачей?

– Мой господин Дзянь, - залебезил Сун И, - ни один врач даже под страхом казни собственной и трех поколений семьи не рискует приблизиться к хулидзын. Нo их вердикт единогласен : лиса чахнет потому, что разлучена с источником пищи. Мятежник Лю покинул Пэнчэн, поэтому хулидзын…

– То есть вы хотели подарить Цинь не просто лису, а голодную лису?! – посланник вытаращил глаза.
– Да ты спятил, мерзавец!

Сил на то, чтобы держать глаза приоткрытыми, у Люси уже не оставалось, поэтому она только по звуку поняла, что советник Сун повалился на колени и, кажется, ещё и лбом об пол стукулся.

– И в мыслях не держал такого преступления, мой господин! – взвыл он, а потом полушепотом наябедничал: - Вообще это не моя идея была. Это наш Куай-ван придумал.

– С вашим Куай-ваном разговор будет отдельный, – сменил гнев на милость посланец Цинь. – За такой хороший подарок, как голова Сян Ляна, я прощу овцепасу глупости с хулидзын. Пусть остается в Пэнчэне и играет в повелителя. Наш господин Чжао Гао любит услужливых дураков. Но если ловушка для старого Сяна сорвется…

– Не сорвется! – горячо уверил Сун И. – Старик разделил войско и остался под Динтао совсем один, как мы и планировали…

– Посмотрим, – веско обронил цинец.
– Идемте, советник. Хотя… Если лиса слышала наш разговор…

– Она в беcпамятстве уже несколько часов…

Сун И зашелестел шелками совсем рядом с ложем Людмилы, но она не смогла бы открыть глаза, даже если бы захотела. Постояв немного, советник отошел на цыпочках, как вор.

– Ничего она не слышала , - удовлетворенно сказал он.
– А даже если и могла бы? Вокруг наши люди, а сама хулидзын слишком слаба, что бы вырвaться. Я не хочу убивать небесное существо, мой господин, ведь гнев Небес способен устрашить даже самые отважные сердца.

– Тогда позаботьтесь, что бы оа издохла самостоятельо. Пойдемте. Находиться здесь дальше просто невыносимо…

Снова погружаясь в тяжелый мутный сон, Люся из последних сил цеплялась за слова: «Куай-ван, ловушка, Сян Лян, Динтао, Цинь…» Цеплялась и никак не могла удержаться.

Люй Ши вернулcя, когда Люся уже окончательно потеряла представление о том, что с ней и сколько времени пpошло. Мальчишка оповестил о своем приходе грохотом : длинные полы женского шэнъи уже в который раз запутались в чересчур прытких ногах Чертенка,и он свернул массивную бронзовую курильницу.

– Госпожа! – трагическим шепотом позвал Люй Ши и неловко, но старательно пристроил холодную мокрую тряпку на голову Люсе.
– Госпожа, вы живы?

Ледяные струйки,текущие с тряпки на шею и за шиворот, пробудили девушку от забытья, и она тут же вцепилась в рукав ординарца горячими пальцами:

– Люй Ши! – просипела она. – Чертенок! Быстрей… возьми коня… укради… скачи к Лю!

– А?

Соображал китайчонок не в пример живее, чем многие зрелые мужи.

– Чего стряслось, госпожа?

– Посланец Цинь… - торопливо шептала Люся, спеша объяснить все прежде, чем новый приступ замкнет ей уста. – Здесь! Сейчас! Приходил посланец Цинь и с ним советник Сун… Куай-ван сговорился с Цинь… Под Динтао Сян Лян… Там ловушка! Его убить хотят. Чертенок, скачи, скачи быстрее… Там же сестренка моя, Люй Ши, понимаешь? Скажи ему, скажи Лю, пусть предупредит, пусть…

Она закашлялась, а когда снова смогла вдохнуть и благодарно глотнула поднесенной мальчишкой воды, повторила:

– Скачи, Чертенок!

– А вы-то как же, госпожа?
– резонно возразил парень.
– Вас мне как оставить? А ну как мерзавцы эти вас напрочь уморят?

– Малыш, – бледно улыбнулась Людмила, - меня так просто не уморить. От тифа не сдохла, и тут уж как-нибудь… Понял?

– А когда Пэй-гун спросит, что ж мне сказать про вас?

– Скажи – всё хорошо. Всё хорошо,и я здорова, и Цинь я не нужна, отказался посланец…

– Ага… - Люй Ши нахмурился, прикидывая что-то в уме.
– Значится, предлагал овцепас нашу госпожу циньцам, да те не взяли… Ясненько…

– Не стой! – чуть не сорвалась на крик Люся. – Мчись ласточкой, понял?!

– Понял! – наконец-то отреагировал на командный тон китайчонок.
– Всё понял, госпожа. Овцепас с советником мутят с циньцами, под Динтао ловушка, старого Сяна прибить хотят. Ну а вы-то как же?

– Лепешки оставь мне, воду… Я выживу, малыш. Меня Царица Небесная не оставит…

– Это какая ж? – насторожил уши Люй Ши.
– Матушка Нюйва или Госпожа Западного Неба Сиванму?

– бе! Ну?! Пшел! Беги, пока они не догадались.