Дорога в Тридесятое царство

В этом месте я не могу не провести параллель с английской Алисой, которая то провалится под землю, то пройдет сквозь зеркало, чтобы оказаться в «мире антиподов», где все вывернуто наизнанку, все задом наперед, однако от этого только «все чудесатее и чудесатее». Там можно останавливать время, разговаривать с котом, можно стать настоящим рыцарем, а можно и самой королевой!

Славянскому же герою предстоит еще более диковинное путешествие. Пролезть через ухо значит очутиться внутри головы волшебного помощника. Причем именно через ухо, а не через рот, иначе герой оказался бы в чреве коня, а это была бы уже совсем иная символика – метафора поглощения, порабощения бессознательным содержанием. Этот мотив тоже часто встречается в сказках и мифах, когда героя пожирает чудовище – рыба Кит или Змей Горыныч, символ Материнского комплекса, о котором речь пойдет в соответствующей главе. Но Ивану предстоит оказаться именно в голове Сивки-бурки.

Выражение «влезть кому-то в голову» означает узнать чужие мысли, выведать секреты, постичь чужую мудрость. Голова является символом мысли и духовной жизни. Платон в диалоге «Тимей» [6] утверждает, что «человеческая голова является образом целого мира». В то же время череп еще со времен палеолита рассматривается как вместилище души и наделяется особой ритуальной ценностью. У скандинавов, с которыми у славян еще и в дорюриковские времена происходило культурное смешение, череп почитался в качестве средоточия священной силы, защищающей человека от злых чар. А самой сокрушительной победой над недругом считалось не просто убить его, но и завладеть головой после смерти – сделать кубок из его черепа, чтобы пить вражью силу и мудрость.

6

«Тимей» – один из важнейших трактатов Платона, написанный в форме диалога и посвященный космологии, физике и биологии. Создан ок. 360 г. до н. э.

Таким образом, пролезая сквозь голову своего волшебного помощника, Иван обретает духовную зрелость, мудрость и интуицию, покровительство предков и защиту от злых сил.

Как мы можем соотнести анализ сказки о Сивке-бурке с нашей реальной жизнью в XXI веке? Что ценного можем вынести для себя, чему научиться?

Иван, почитаемый в семье дурачком, единственный исполняет отцовскую волю, лишь он один не боится ходить ночью на кладбище. А чего же, собственно, испугались «умные» братья? Почему не захотели уважить покойника? Дело здесь вовсе не в суеверном страхе, а в том, что кормить хлебом умершего – это языческий ритуал и, следовательно, нарушение православного канона.

Здесь важно понимать, что крестьянский люд (впрочем, как и воины, и посадские, и горожане) не особенно разбирался в богословских вопросах, о чем говорит еще Лев Гумилев⁸. Православие было не столько вероисповеданием, сколько индикатором принадлежности к «своим» – к определенному стереотипу поведения, пониманию норм и ценностей, соблюдению правил, касающихся не столько вопросов веры (в которых, подчеркну еще раз, мало кто, кроме священнослужителей, разбирался тогда, да и разбирается сейчас), сколько обычной рутинной жизни.

Таким образом, Иван оказывается дурачком в весьма хорошем смысле слова, если можно так сказать. Он не задумывается о том, правильно или неправильно с точки зрения коллективной Персоны (общепринятого мнения) будет исполнить волю отца, а просто действует по зову сердца. И архаическая часть его души, где царствует интуиция вместо логики, где вместо мнений и умозаключений живет знание, не нуждающееся ни в каких умозрительных доказательствах, приводит Ивана к обладанию настоящим сокровищем.

Мне и самой случалось по меньшей мере раз десять очень кстати оказаться «дурочкой». Например, несколько лет назад, когда я жила еще в Екатеринбурге, мы с подругой открыли небольшой бизнес – свой психологический центр. Причем для «нормального», в общем понимании, стартапа средств у нас практически не было, и если бы мы хоть немного разбирались в финансовых вопросах, у нас бы наверняка ничего не получилось. Через несколько месяцев после нашего открытия одно из областных деловых изданий пожелало взять у меня интервью. Главным вопросом, который их интересовал, было: «Как же вы решились основать бизнес с нуля на пике общероссийского финансового кризиса 2008 года?» На что я абсолютно честно ответила, что ни о каком кризисе просто знать не знала, разве лишь слышала что-то такое мельком, но вдаваться в детали было некогда – была слишком занята самим делом. Надо ли говорить, что интервью не опубликовали, так как вместо «акулы бизнеса» перед журналистами предстала «полная дура, которой просто повезло».

Чем бы мы ни решили заняться, какую бы сферу своей жизни ни захотели изменить, будь то семья, работа, творческий проект, всегда найдутся «умные братья», которые будут «крутить нам пальцем у виска». И если мы будем слушать их, пренебрегая интуицией и знанием, а вернее сказать, безошибочным чутьем своей языческой души, то на пороге собственного перехода в Навий мир нам будет нечего вспомнить, кроме упущенных возможностей; нам будет нечего оставить в Явном мире, нечего передать своим детям.

На этом нам бы и закончить разговор о пользе, которую мы можем извлечь из идеи символического «уменьшения». Однако, думаю, недаром «леший дернул» меня упомянуть выше еще одну сказку со схожим мотивом – «Крошечку-Хаврошечку».

В этой сказке девочке-сиротке, над которой изгаляется мачеха, помогает волшебная Коровушка-Буренушка, доставшаяся ей в наследство от покойной матушки. В большинстве вариантов сказки Буренушка в конце концов и оказывается покойной мамой Крошечки. Когда злодейка-мачеха задавала девочке непосильную работу, чтобы поскорее сжить падчерицу со свету, Хаврошечка просто влезала корове в правое ухо, а как только вылезала из левого, вся работа чудесным образом была сделана. Одним словом, в этой сказке прослеживаются все те же архетипические следы, что и в «Сивке-бурке»: дар покойных предков, то же путешествие справа налево через ухо животного, намек на принадлежность коровы одновременно к двум разным мирам (согласно имени, она имеет бурую масть, но в сказке говорится о том, что она белая).

Однако это более «женский» вариант сказки. И дело даже не в том, что главный герой повествования девочка, а в различии символики животных-помощников. Как существо, дающее молоко, корова – интернациональный символ материнства, плодородия, вскармливания и изобилия. Кроме того, она имеет изогнутые в форме полумесяца рога, а это небесный знак всех богинь-матерей, равно как и хтоническое олицетворение Матери Земли.

Чур меня пуститься сейчас в подробное описание архетипа Великой Матери! Хотя, сказать по правде, и руки чешутся, и душа горит, но в этой главе такой поворот был бы крайне преждевременным. Поэтому остановимся лишь на том, что у несчастной сиротки, жизнь которой состоит в Яви из сплошных мучений да издевательств мачехи, а заключаются они в непосильной для маленькой девочки работе, нет никакого иного выхода, кроме как опираться на архетипическую мать в собственной душе, попадая через ухо коровы в Навий мир.

Здесь необходимо напомнить: анализируя сказочный материал, важно понимать, что все персонажи, как главные, так и второстепенные, равно как и неодушевленные объекты или абстрактные понятия, представляют собой психические функции, активизированные архетипы или комплексы одного и того же человека. Явь и Навь одновременно находятся в нашей душе. А родная мать и злобная мачеха – лишь два противоположных полюса Материнского комплекса.

В отличие от Сивки-бурки, Коровушка-Буренушка в сказке умирает. И только уже после этой вторичной и окончательной смерти родной доброй матери Крошечка избавляется от мачехи (матери злой), становится взрослой девушкой, выходит замуж за царевича.

Таким образом, метафора пролезания в ухо животного говорит нам в этой сказке несколько о другом. Невозможно стать взрослой, зрелой, самостоятельной личностью, пока ты ищешь опору во внутреннем родителе, бессознательно пытаясь даже во взрослом возрасте соответствовать родительской фантазии о «хорошем» ребенке. И каждый раз, когда мы понимаем собственное «несоответствие идеалу», в душе активизируется «злая мачеха», наказывающая чувством вины и ощущением собственной ущербности.

В таких случаях родная мать превращается в ту самую мачеху, которая говорит: «Мне не нужен такой ребенок, отныне ты сирота!» Но и чрезмерно щедрая, избыточно опекающая, «перекармливающая» мать, одержимая своей ролью, готовая переделать всю работу, решить все проблемы за своих «крошечек», – не менее ужасна. Она никогда не позволит детям вырасти, стать самостоятельными, опираться на собственные решения.

Поэтому метафора уменьшения здесь будет отказом от груза интроекций – тех мнений о самом себе, тех самоопределений, которые ошибочно воспринимаются как свои собственные, на деле же оказываются бессознательным присвоением чужих идей, взглядов и суждений. Чаще всего этими «чужими» становятся как раз самые родные, самые значимые люди – собственные родители. Русская пословица гласит: «Назови ребенка сто раз свиньей, он и захрюкает». Героиню сказки недаром зовут Хаврошечкой: это имя, искаженное от греческого Февронья («Лучезарная»), означает «хрюшка, свинья, грязнуля». Грязь, что покрывает тело лучезарной девочки Февроньи, превращая ее в Хавронью, означает в этом случае психологические воздействия окружающей среды, которые пачкают и искажают подлинную природу.