Дорога в Тридесятое царство

Каково?!

Все мои дальнейшие простые и естественные вопросы заставляли Данила лишь широко открывать рот от удивления. Где вы возьмете деньги на производство? Если и найдете спонсора, зачем ему лично вы, когда они с изобретателем вдвоем договорятся? И, самое главное, с чего вы решили, что сможете стать в этом деле хорошим управляющим, если сейчас не можете наладить собственное дело с рекламой? В ответ на все эти вопросы Данил лишь смотрел на меня в изумлении, как если бы я спрашивала на полном серьезе, кем он запланировал стать в последующей инкарнации. Единственное, что он еще смог хоть как-то объяснить, – это причину, по которой он, собственно, нужен «кулибину»: мол, «поддержать, раскрутить, вселить уверенность».

В этом месте мне чрезвычайно хочется процитировать Ильфа и Петрова, и я не откажу себе в этом удовольствии:

В то время Саша Корейко представлял себе будущее таким образом: он идет по улице – и вдруг у водосточного желоба, осыпанного цинковыми звездами, под самой стенкой находит вишневый, скрипящий как седло, кожаный бумажник. В бумажнике очень много денег, две тысячи пятьсот рублей… А дальше все будет чрезвычайно хорошо¹⁶.

Разница между моим клиентом и достопочтенным советским миллионером заключается в том, что Саша Корейко, доросший до Александра Ивановича, очень скоро понял, что «вишневый кожаный бумажник» находится не у водосточного желоба, а у него в голове. Далее материализация кошелька, пускай и мошенническими методами, стала лишь делом времени [14] . Данил же и представить себе не мог (вот она, работа комплекса!), что тот самый «кулибин», которого и нужно-то всего лишь, по его же собственным словам, «поддержать, раскрутить, вселить уверенность», есть не что иное, как его собственная часть. Кроме того, и «гениальное изобретение» было давно готово, пожалуй, ко времени нашей встречи: он разработал и создал десятки уникальных рекламных конструкций.

14

Правда, с прискорбием надо сказать, что Корейко угодил в другую архетипическую ловушку – он идентифицировался с Кощеем, который чахнет над златом, не имея никакой возможности им воспользоваться. Но это уже совсем другая история, о которой мы поговорим в главе о Герое.

Вот так. Это лишь одна из историй, в которых ложная надежда на совершенно ненужное чудо буквально лишает человека разума. Ведь всего-то-навсего оставалось соединить в своем внутреннем пространстве «кулибина» с «управляющим»… А Данил после этой сессии больше ко мне не пришел. К сожалению, вера в чудо, причем именно такое – внезапное, абсолютное и никак не подготовленное, оказалась для него более ценной, нежели собственная реальная жизнь и настоящие возможности.

Травма русской души, сформулированная в пословице «пока гром не грянет…», выражается не только в избегании любой активности (лишь бы еще хуже не стало). Поразительно, что этот русский мужик, который никак сам по себе не перекрестится, бессознательно ждет «грома». А бывает, и сознательно, что уж совсем не поддается никакой логике!

Моя давняя подруга, назовем ее Светой, после развода с мужем-социопатом вот уже много лет живет с сыном в доме родителей. Сказать, что ее родители просто люди «старой закалки» и очень строгих правил, – не сказать практически ничего. Например, Света не может в тридцать пять лет (!) сходить на свидание с мужчиной, прежде чем познакомит его с родителями. Она не может позволить себе пойти к подруге на день рождения: она никудышная мать, раз позволила себе провести вечер без сына. Она не может отдохнуть в выходные, так как отказ пропалывать грядки на даче равносилен предательству семьи. Можно рассказывать очень долго. Но, полагаю, и этих немногих примеров достаточно, чтобы представить, в какой дружной, любящей тюрьме живет Света.

Важно не это. Дело в том, что все Светины проблемы решились бы с переездом от родителей, как считает она сама. И несколько лет назад я, как казалось мне, убедила ее в правильности решения снять квартиру. Света даже согласилась с тем, что родительский гнев можно будет пережить, и… через пару недель решила, что ей позарез нужна машина! Автомобиль был взят в кредит, и тем самым возможность свободной жизни отодвинулась на долгое время. Но и это еще не самый большой парадокс. Света – ценный специалист, в свое время она поработала в одной из тех постсоветских государственных компаний, которые платят сотрудникам сущие копейки, но дают возможность получить нужный опыт и очень весомую запись в трудовой книжке. Именно за этим в них идут молодые специалисты на пару-тройку лет. Света же выдержала лет десять, получив не только солидный стаж, но и множество всевозможных международных дипломов и сертификатов. Когда разговор заходит о том, что с ее опытом ей была бы рада любая приличная компания и доход бы ее существенно увеличился, что позволило бы хоть ипотеку, хоть съемную квартиру, Света отвечает: «Ну что ж, видимо, меня еще не совсем все достало. Вот станет вовсе невмоготу, начну рассылать резюме».

Чего же, спрашивается, дожидается Света, на что надеется? Здесь провожатый в Ирий на земле, как и у многих женщин, принимает образ этакого Царевича Елисея, который штурмом возьмет Светину темницу и на веки вечные решит все ее проблемы. Тем более, поскольку из тюрьмы она уйдет «в замуж», она получит не только супруга с царством в придачу, но и долгожданное родительское одобрение. Сдается мне, не нужно и разъяснять: фантазия о том, что найдется человек, который сразу одним махом решит все проблемы, – этакий Дед Мороз для девочек с выросшей грудью, с бездонным мешком подарков круглый год, – на бессознательном уровне являет собой желание вернуться в материнскую утробу, где лишь и существует беспрерывное, беззаботное блаженство.

Еще более плачевные последствия ожидают, к сожалению, того, кому град нездешний, изобильный Ирий привидится наяву.

Другу моей беззаботной юности, назовем его Нахимовым, в отроческие годы крупно повезло – просто «свезло так свезло», как говорил Шарик, очутившись в «похабной квартирке» профессора Преображенского. Пятнадцатилетний Нахимов был завсегдатаем видеосалона при аэропорте, близ которого мы жили. В таких салонах в самом начале 1990-х прокручивали видеопленки с зарубежными фильмами. Читателям более младшего возраста нужно сказать, что по телевизору таких фильмов тогда не было, а обладателей собственных видеомагнитофонов в ту пору насчитывалось примерно столько же, сколько сейчас владельцев личных яхт. Поэтому зрителей в этих салонах было великое множество, да прибавим к ним еще пассажиров, ожидавших своего рейса в аэропорту.

Нахимов же, прогуливая школу, ходил практически на все сеансы. Вскоре он примелькался хозяину салона, и тот, решив, что негоже господам предпринимателям самим за кассой стоять, перепоручил это нашему юному киноману. А дальше хозяину стало совсем не до салона: он занялся «реальными пацанскими делами» и полностью оставил салон на Нахимова, взимая с того лишь небольшую фиксированную плату. За сутки в салоне пятнадцатилетний оболтус зарабатывал больше, чем его отец за месяц на заводе! Что мог подросток делать с такими доходами – вполне понятно: он поил-кормил весь микрорайон, устраивал грандиозные по тем временам вечеринки, раздавал деньги друзьям, чувствовал себя королем и думал, что так будет вечно. Надо ли говорить, что все это закончилось очень быстро?

Когда Нахимов вернулся из армии, в которую пошел по оставшимся с недавней для того времени советской эпохи идейным соображениям, к своему немалому удивлению он обнаружил, что теперь придется работать, причем совсем за другие деньги. Сейчас ему под сорок, и из разговоров с ним становится ясно: он все еще не верит, что это навсегда. Тому уж скоро двадцать лет, как он не может принять, что это и есть его реальность и она не временна. Нахимов действительно верит, что он еще поймает удачу. Проводником в земной Ирий в его фантазии является некий хозяин ночного клуба, который, сам не справляясь с заведением, перепоручит его Нахимову…

Это какой же силы должен грянуть гром?! Видимо, должно случиться цунами, как в Индии в 2004, чтобы Светино желание быть хорошей дочкой, абсолютно невыполнимое, как она многократно убеждалась, уступило место здравому рассудку и потребностям собственной души. И еще спорно, останутся ли у нее силы после этого стихийного бедствия на построение собственной жизни. Какой силы должно случиться землетрясение, чтобы перетряхнуть представления о реальности Нахимова? И сколь более вдохновенной, полноцветной и полнокровной стала бы их жизнь, если бы они распрощались с тщетной надеждой на чудо и решили действовать сами?!

Я описываю эти примеры с самым что ни на есть коварнейшим умыслом: обесценить и веру в чудо, сиречь русское «авось», и даже прославленное русское долготерпение. Ибо оба этих столь воспеваемых феномена суть «волки в овечьих шкурах»; это ложные боги, истинные враги русской души, виртуозно маскирующиеся под благочестивыми покровами, да еще подкрепленные религиозно одобренным самоотречением.

Вера в чудо есть гипертрофированная надежда. Это чувство настолько наделено нуминозным [15] смыслом, особенно в православной культуре, что сейчас, когда я, сознательный гностик и в сердце язычница, пишу эти строки, из того самого национального архетипического пласта моей души поднимается настоящий сакральный ужас, будто я покусилась на святое и сейчас это самое иррациональное сверхбытие покарает меня.

15

Нуминозность (от лат. numen – «божество», «воля богов») – понятие, характеризующее важнейшую сторону религиозного опыта, связанного с интенсивным переживанием таинственного и устрашающего божественного присутствия.