Дорога вспять. Сборник фантастических рассказов

– Ага! – вскричал Лёха-перед-дверью. Лёха-за-дверью спустил воду.

– Димон тут? – спросили из-за двери, из будущего.

– Привет, Лёх, – сказал я, неловко глядя на Лёху-из-настоящего.

– Здорово. И заранее извини.

– За что?

– Придёт время – поймёшь. Главное, помни – в твоей машине меня не было. Я думаю… там никого не было. За рулём. Ну, когда она лопнула…

– Как?! Когда?!

Мне стало как-то нехорошо.

– Мы ещё сами не разобрались. С тобой. Здесь. В будущем. Но я вижу, как ты смотришь… словно это я во всём виноват. Во всех этих несчастьях.

– Да что, чёрт побери, натворила моя машина?! И как она могла… лопнуть?

– Ну вот, опять кричишь.

– Но…

Лёха вклинился между мной и дверью.

– Хорош гавкаться! Такой шанс разбазариваете! С самим собой даже поболтать нельзя! Лёх, старшой! Ты мне вот что скажи – айфоны с голограммными проекциями собеседника уже продают?

И это он называет толковым вопросом о будущем? Лёха, Лёха…

– Кто его знает, где-то может и продают.

– А у нас, нет? Я – ты – не купил себе такой?

– Мы не пользуемся телефонами почти год.

– Мы? Люди будущего?

– Я и Димон.

Эта новость, весточка из будущего, поразила Лёху-из-настоящего словно грядущая смена ориентации.

– Какого?.. Как это не пользуетесь?

– Не могу рассказать. Иначе ты сделаешь что-нибудь, и всё станет только хуже. Например, машина не лопнет, а вывернется наизнанку, когда в нёй будет сидеть…

– Опять эта машина! – заорал я, забыв про домового, работу и опасности этой ночи.

Рванул дверь на себя, собираясь вытрясти из Лёхи-из-будущего скверную историю с машиной, но туалет оказался пуст. Только подрагивала крышка сливного бочка.

Мелко так, словно кто-то пытался сдвинуть её изнутри.

– Вот же гадство, – замычал за спиной Лёха, – я так и не узнал про…

– Тссс! – Я посторонился и кивнул на крышку.

В образовавшуюся щель уже мог пролезть человеческий палец.

И он пролез.

Синий, узловатый, с ногтём-крючком.

– Это я? – странным голосом спросил Лёха. – Это мой палец.

– Конечно, нет.

– Уф-ф…

Палец ощупал край бочка, покрутился перископом и «глянул» на нас ногтем.

– Прям как у Кинга в «Двигающемся пальце», – сказал мой друг.

– И как там Кинг с этим пальцем управился?

– Да никак. Резал-резал. А тот рос и рос. А когда вроде бы в раковине с ним было покончено, начал скрести в крышку унитаза.

– Звучит не очень обнадёживающе.

Лёха пожал плечами:

– Свободная концовка. Закон жанра.

– Я предлагаю закрыть дверь.

– Ага. Поддерживаю. Только…

Лёха достал телефон и сфотографировал торчащий из бочка синий палец. Палец немного повернулся и распрямился, точно позировал. Лёха посмотрел на экран сотового.

– Нормуль вышло, закрывай.

Домового в толчке не было.

В этом я был уверен.

Стоп кадр.

Злые домовые очень брезгливы. Поверьте на слово.

И ничего с этим не поделаешь.

Конечно, современное общество заставляет приспосабливаться, и прочее, и прочее. Но представить коммунальщика, прячущегося в туалете, причём прячущегося по своей воле, чтобы напугать владельца квартиры (не настоящего владельца, конечно, домовые точно знают, кто в доме хозяин) или охотника – нет, увольте. Какой кайф от засады? Одни неудобства.

Домовые-бояре с трепетом вспоминают средние века, да и другие времена, в которых отхожее место размещалось на улице. Подальше от дома. Брезгливость-то ведь не к себе любимому, а к людям.

К человечкам.

Ну и к другим домовым, зачастую. Чего уж тут.

В нашей работе мелочи важны. Всё можно использовать, обратить в оружие. Ходишь по квартире с криком «У меня тубик!», и «ребята» сами съезжают или взрываются от приступа брезгливости. Несколько раз срабатывал и такой блеф.

Пуск кадр.

– Ты первый, – сказал Лёха, мусоля взглядом ручку кухонной двери.

– После вас.

– Уступаю.

– Переуступаю.

– Дети и дамы вперёд.

– Только следом за…

Позади меня что-то ухнуло. Громыхнуло с потолка. Напугало до чёртиков.

Нельзя так с порядочными охотниками. Слишком топорно и банально. Да и нутро сжимается, точно гармонь на выдохе.

Я развернулся. Лёха развернулся и подпрыгнул. Или подпрыгнул и развернулся. Возможно, оба манёвра он проделал одновременно. Его острый локоть клацнул по остеклению двери, но оно выдержало. Только обиженно дзинькнуло.

Перед нами сидело мохнатое существо с лицом владельца квартиры. Обычная метаморфоза – домовые перенимают черты тех, с кем живут. И рады бы сохранить индивидуальность, но с собственной природой не поспоришь.

Лицо коммунальщика выглядело сонным и немного ошалелым, словно тот рухнул с висящего над печкой лаптя. Впрочем, недалеко от истины. Сверху поскрипывали двери антресоли. Я покачал головой: ведь предупреждал сам себя…

– А-а, – сказал домовой.

– Что – «а-а»? – спросил Лёха, доставая из кармана моток верёвки.

– А-а-а.

– Ты стонешь или пытаешься испугать? – уточнил я.

– Задумывалось второе, – сказал домовой, продолжая сидеть на пятой точке. – Чёрт, со сна всегда неубедительно выходит.

– А какого подпечья ты спал?

– Я – не домовой, что ли? Уже и заснуть не могу? Пока вас из комнат выманишь, и помереть от скуки недолго.

– Значит, засада, – кивнул Лёха каким-то своим мыслям. Конец верёвки, на которой красовались шишки узлов, касался протёртого пакета.

– Засада, – признался домовой со вздохом.

– Люблю неудачные засады, когда сам в них не сижу. – Лёха поднял руку над головой. – Значит, нам повезло, а тебе нет. – Он дёрнул кистью, качнув верёвку в сторону коммунальщика. – Домовой, домовой, поиграй, да отдай.