Дорогами судьбы

— Что будем делать??

— Попытаемся выйти к конюшне через окно с той стороны!

Заперев двери парой пассов, аристократы пробрались к комнате напротив и выглянули в окно. Прямо под ним стоял один из приезжих и зорко поглядывал вокруг. Молодые люди едва успели отдернуть головы от окна, скрываясь от пристального взгляда вверх. Переглянувшись, принц и герцог направились к задней двери, ведущей на скотный двор, и, с непривычки наморщив носы, огляделись. С двух сторон дворик ограничивал крепкий высокий забор, а прямо напротив двери красовалось длинное, словно лодка, корыто вокруг которого суетились поросята, куры и утки; за приоткрытыми дверями сараев виднелись нашесты и толстые снопы грязной соломы. Принц и герцог брезгливо пробрались к прочному забору, отделяющему дворик от навесов, примыкающих к конюшне. Они уже собирались преодолеть эту преграду и, забрав лошадей, покинуть трактир, как услыхали торопливые шаги и доклад:

— Их нет в комнатах, господин лейтенант!

— Ищите, кони здесь, — невидимый принцу и герцогу дворянин усмехнулся и добавил: — Только этому молодому щеглу могло придти в голову взять в секретную поездку коней с королевской конюшни.

Принц и герцог переглянулись и, не сговариваясь, вновь пересекли скотный двор и выбрались через забор, отделяющий угодья трактирщика от чужого огорода. Прячась в пожухлой траве и кустах, мысленно бранясь как сапожники, аристократы продрались сквозь непонятную зелень, палки и тряпки, добежали до небольшого дома, укрытого кустами, и вышли на улицу. Посмотрели друг на друга и рассмеялись, сбрасывая нервное напряжение — прежде сияющие ботфорты несли на себе несомненные следы посещения скотного двора, щедро сдобренные семенами, колючками и раздавленными плодами. Одежда пострадала еще в лесу и лучше после прогулки через заборы не стала, волосы напоминали воронье гнездо, а кокетливый черный шнурок, стягивающий волосы герцога, превратился в сложный узел, больше напоминающий комок водорослей.

— Задача номер один — привести себя в порядок, потом купить лошадей поскромнее и затаиться; не думаю, что мы надолго собьем их с толку, к тому же наставника и Ивэна могут сыграть в темную.

— Давай немного почистимся и попробуем выяснить, кто нас ловит.

Принц покачал головой:

— Не сейчас, Тирос, сейчас важнее, чтобы нас потеряли. Чистимся и накладываем иллюзию.

Помогая друг другу, беглецы почистили камзолы и штаны, старательно обстучали сапоги и пригладили волосы. Принцу пришлось легче — короткая стрижка и темно-серый камзол не требовали особых трудов, а вот герцогу пришлось покупать у сидящей на завалинке девчонки гребень, при этом малявка, нисколько не сомневаясь, сунула в руки аристократу младшего братишку, которого нянчила:

— Я сейчас вам гребешок принесу, господин хороший, подержите братика, — и убежала. А лучший фехтовальщик королевства, замерев, простоял дюжину минут на одной ноге, боясь шелохнуться и уронить доверенный ему хрупкий комочек плоти. Позже Калабриан выяснил у девчушки, кто в селении может продать лошадей, и мужчины побрели в указанном направлении, пересчитывая скудную наличность.

Гелла еще раз вчиталась в неровные строчки:

— «Вместе с сестрой» — Сатра, как это?? Я не понимаю.

— Валер ир Луэст провел обряд обмена кровью, соединив сталь, кровь и огонь — теперь мы трое названые родственники и можем беспрепятственно проезжать через территорию вампиров.

— Но почему он это сделал?? Мы не могли ему помешать выполнить долг, с ним были воины, мы перед ними — никто.

Сатра принялась собирать одеяла, пряча лицо.

— Сатра, а ведь он спросил тебя — и ты согласилась. Я ничего не знала об этом обряде, а тебе он предложил! Почему ты согласилась?

Сатра упаковала одеяла. Сунула в отдельный чехол закопченный горшок и посмотрела герцогине в глаза:

— Потому что поняла, что это будет правильно. Ты многого не знаешь о вампирах, а твои книжки-страшилки лгут. Вампиры действительно пьют кровь, но не очень много — стакан, иногда полтора, убивать для этого людей или орков им не надо. Люди сами отдают им кровь.

— Сами?

— Да, вампиры — самые сильные маги крови и по запаху определяют любую болезнь и очень часто могут ее вылечить. В пограничье устроены специальные места, куда может придти любой человек и предложить свою кровь в обмен на излечение родственников или знакомых или просто за деньги. Маги строго следят, чтобы люди не истощали себя, и не пускают желающих чаще двух-трех раз в год, поэтому бывает, что за излечение главы семьи или младенца расплачивается вся семья несколько лет, но можно купить кровь для оплаты и за золото.

Гелла, уже севшая в седло, удивленно смотрела на орчанку и поражалась: а она считала вампиров, как и орков, подобием диких зверей, теряющих облик от запаха крови. Сатра тоже запрыгнула на свою смирную лошадку и добавила:

— А еще старые вампиры иногда видят будущее и могут влиять на него, поэтому я и согласилась пройти обряд, этот кровосос что-то увидел.

При этих словах герцогиня зябко поежилась и спросила:

— Мы возвращаемся в стойбище??

— Да, Мать племени должна знать о вампирах, прошедших через наши земли.

— А я не знала, что Мать племени твоя бабушка — значит, ты принцесса??

Воительница звонко рассмеялась:

— У матери племени шесть дочерей и пять сыновей, моя мать была самой младшей из почти дюжины детей и вышла замуж по любви. Мы с Кирой, конечно, внучки матери племени, но старейшины даже не помнят наших имен. Поехали!

— Значит ты, как и я, герцогиня — тоже неплохо, больше шансов на собственный выбор, — сказала Гелла, приноравливаясь к тряской рыси своей лошадки.

— Что-то не похоже, что ты сделала выбор по любви, — скептично приподняла выразительную бровь Сатра. — Не страдаешь по своему жениху?

Гелла стала серьезной и даже немного грустной:

— Я сама не знаю, что чувствую к нему. Мне казалось, что я влюблена, я так трепетала перед ним, так старалась быть достойной невестой, а он просто не видел меня. Дарил кольцо, а смотрел на мою семью — смотрел оценивающе, словно покупал новую мебель и обдумывал, насколько она будет полезна. Танцевал на нашей помолвке и улыбался моей фрейлине — самой мерзкой обманщице из тех, что мне навязал канцлер. Я не хотела этого видеть, не хотела понимать, а теперь знаю: он изменился, и я больше не хочу быть его женой. Знаешь, за неделю до свадьбы мы переехали во дворец. Я встречалась с королем и королевой, каждый вечер принимала множество гостей из самых знаменитых родов королевства. В будуаре было тесно от знатных дам, стремящихся предложить свои услуги. И тут же множество кавалеров воспевали мою красоту. У моих подруг голова шла кругом от высоты моего положения, от нарядов и роскоши, а я задыхалась. Калабриана не было рядом, от него приходили только записки с указанием, к кому проявить благосклонность, а кого отстранить от себя. Это было так странно и мучительно. Я не хотела тратить свою жизнь на то, чтобы говорить малознакомым и не симпатичным мне людям приятные вещи, но меня никто не спрашивал, — горькие слова пролетели над горькими травами степей и эхом отозвались в сердце воительницы.

— Три года назад, — заговорила она глухо, — мой возлюбленный, сын лучшего воина племени, ушел в поход — сопровождать большую партию камней и драгоценных металлов. А пока его не было, Мать решила выдать меня за другого. У нее были свои причины, и я не осмелилась перечить. Но осмелилась отправить любимому письмо. Он успел, Мать была в гневе и хотела устроить церемонию на глазах племени, чтобы мой жених и мой возлюбленный не убили друг друга. Только одного не учла — мой возлюбленный и мой жених были побратимами. В день свадьбы они объявили об этом, и оба отказались от незавидной чести быть моим мужем. Им грозили проклятиями собственные матери, старейшины грозили племени страшными бедами, но побратимы были непреклонны; в наказание их отправили на охрану северных границ.

— И что теперь??

— Ничего, они охраняют покой нашего племени, а я служу наемницей.

— И вы не видитесь??

— Нет. Мать запретила. Она сказала, что судьба сама нас рассудит.

— Жестоко.

— Совсем нет, мой жених был старшим сыном матери самой большой семьи племени, наш брак должен был укрепить племя, а получилось наоборот. Мать семьи отказалась от своего сына.

— И все равно, это грустно. Ты их все еще ждешь?

— Жду, но давай не будем об этом, скоро должен быть патруль.