Дороги и Тропы
Шрифт:
Оставшиеся посчитали, что им хватит сил, ресурсов и времени, чтобы продержаться не одну тысячу лет, и не ошиблись бы, если бы учли одну простую вещь. Мир, который они защищали, населяли люди — со всем присущим им набором достоинств и недостатков. А маги были всего лишь людьми, наделенными Силой. Они воевали, захватывали новые земли, мечтали о безграничном могуществе, покоряли океаны и новые вершины знаний, проводили эксперименты… И, в конце концов, доэкспериментировались до катастрофы. Сначала превратили в пустыню половину Старых Земель, и люди вынуждены были переселяться на другой континент. Потом кто-то из многочисленных детей Воды пожелал повелевать не только своей стихией. В итоге, одни чуть не угробили Источник, разбудили или сотворили вулканы в центре полярного континента. Другие же,
Так возник Запретный Континент. Никто не хотел жить на сотрясаемом магическими и тектоническими возмущениями полярном материке, замерзавшем на внешних границах и подогреваемом магмой изнутри.
Именно тогда Тьма, словно учуяв слабину, ударила как никогда сильно. Именно тогда Блюстители, потратившие много сил на сохранение хоть какой-то стабильности мира после катастрофы, едва выстояли — ценой больших потерь. Именно тогда они поняли, что подаренные годы и силы заканчиваются, и что кто-то должен заменить их. Пришло время подумать о преемниках. Блюстители долго думали, советовались с драконами, и, наконец, выбор их пал на наделенные Силой семьи, отличавшиеся постоянством наследования способностей и крепкими устоями. Туда и отправились вестники с Границы, еще не зная, что это их последний визит в мир. Выполнив свою задачу, Блюстители вернулись, чтобы сражаться. А смена, тем временем, росла. Многие из тех семей стали правящими в новых или возрожденных после катастрофы государствах, кое-кто основал магические ордена, другие же, наоборот, предпочли оставаться в безвестности и не привлекать к себе внимания. Дети, рожденные в них, готовились к своей миссии с самых юных лет, и, конечно же, знали всю правду о событиях, произошедших давным-давно. Они вырастали и отправлялись на поднятый со дна океана остров Гронн, где их принимали под свое крыло последние из Блюстителей. Древние воины говорили своим ученикам, что Граница прочна и непроницаема для Тьмы, молодым остается лишь хорошо присматривать за ней. А еще — не давать раскачивать мир изнутри. Ведь многие неприступные крепости пали потому, что кто-то открыл ворота врагу или небрежно залатал старые стены…
Шло время. На Гронн больше не к кому стало приходить. Традиции хранились в семьях. Но, увы, все люди смертны, и избранные погибали тоже: в династических войнах, во время эпидемий, исчезали из-за отсутствия наследников. Блюстителей Границы становилось все меньше и меньше, а преграда, воздвигнутая тысячелетия назад, разрушалась и истончалась, как и всё, что не поддерживается живыми. Увы, только самые мудрые понимали, что еще немного, и извечный враг найдет лазейку.
Во времена расцвета Первой империи в путешествие на остров Гронн — "к Опорам и Щитам" — отправились всего лишь трое. Они же потом и принялись за поиск остальных, кто помнил и чтил древние заветы. Многое было утеряно, на что-то никому уже не хватало Силы, кое-кто из наследников и вовсе не хотел осложнять себе жизнь и связывать себя какими-то малопонятными обязательствами. Тех, кто был способен сколько-нибудь серьезно поддерживать Границу, во всем мире осталось не более трех десятков…
— А сейчас, наверное, и того меньше. Предвосхищая ваш вопрос, миледи, скажу сразу: Льоффы — из Блюстителей. Со времен катастрофы. Не они ли ее устроили? — Его величество усмехнулся чуть печально. — А кто ж еще… Далекие предки по самой что ни на есть прямой линии. Но, что бы они тогда ни натворили, а память и знания — те, самые древние и необходимые, полученные от основателей, умудрились сохранить. Насколько полно — это уже второй вопрос. Но в одиночку на плечах мир не удержать. Даже легендарных создателей Границы было сначала
десять, а потом и больше. Любому из нас нужны соратники, помощники, назовите, как угодно.— Следовательно, и вам тоже, — серьезно, но холодно ответила Тайри, — и чем я в данном случае могу помочь?
— А вы не догадываетесь? — монарх чуть склонил голову набок. Такой "птичий" наклон, где-то она его уже видела.
— Есть недостаток в тех, кто выдержит подобную ношу? У нас перевелись сильные маги?
— Нет недостатка в сильных, миледи. Но среди них практически некому доверять.
— Думаете, мне доверять можно?
Император рассмеялся негромко. Надо же, не глаза, а океанская вода в солнечный день. Мелкая рябь, блики, но лучше не смотреть — голова закружится.
— Несомненно. Только вот в чем загвоздка… Вы, моя леди, прежде всего — прирожденный целитель, что бы кто ни говорил. Силы у вас более чем достаточно, а вот что делать с этической стороной ее применения? Убийство, как таковое, противоречит природе целителя. А убивать придется, увы. И не только тварей Тьмы, но и людей. Возможно, соотечественников. Не исключено, что тех, кого вы знали с детства, соседей или бывших пациентов. Нам не угадать, в ком до поры дремлют зерна, посеянные Отступником. Что с вами станет, когда придется столкнуться со всем этим?
Тайри задумалась, потом медленно кивнула:
— Вы правы, ваше величество. Я не воин. И я не знаю, что со мной станет, если придется поднять руку на соседа или старого знакомого. Вам нужны воины…
— Не совсем обычные воины. Не только те, в ком живет долг и жажда битвы. Скорее другие, которые любят жизнь, которым есть, за что сражаться и что защищать. Которым небезразличен весь мир. Это редкое сочетание.
— Я поняла, государь. Если мне удастся… найти таких людей, я постараюсь, чтобы вы как можно скорее о них узнали, — леди Даллет действительно поняла, о ком говорил император. Ведь это все — о Номаре, и такая задача как раз для него.
— Буду весьма вам благодарен. И они пусть тоже кое-что сразу же узнают. Пока я жив, я буду беречь моих воинов. И их близких тоже. Любой из моих соратников должен быть уверен, что его дом неприкосновенен и ему есть, куда возвращаться.
Отец был тысячу раз прав, утверждая, что император умен и прозорлив, подумала Тайри. Вот и сейчас — он мысли читает, что ли? Все недавние приключения приводили меня к мысли о том, что если дома ждут, то вернешься из любой переделки. Узлом завяжешься, мир наизнанку вывернешь, выполнишь в принципе невозможное, но сделаешь так, чтобы близкие не волновались.
— Ваше величество, я правильно поняла, что таких воинов раньше специально обучали. Или, правильнее сказать, воспитывали?
— Вот именно, правильнее! Некоторым вещам, к сожалению, нельзя научить. Обучают и сейчас — по крайней мере, там, где сохранили знания и традиции. Я, например, до сих пор учусь, и конца-краю этому не видно. Жаль только, не на всё учителя находятся. Некоторых уже нет в живых, а те, что остались, уже слишком стары. Хотя, есть и исключения, мимо которых время течет, точно не замечая. От одного такого мне достался камень, подобный вашему сапфиру. Жаль, что спящий.
— Вас учил кто-то из Лесного народа? — удивилась Тайри. — Как такое возможно?
— Все возможно, если очень захотеть и правильно попросить, — улыбнулся император. Улыбка получилась неожиданно искренней и немного смущенной, и леди Даллет едва сдержала желание улыбнуться в ответ. — В конце концов, я же не огненный маг, чтобы вызывать у соотечественников вашей матушки стойкое отторжение. Тиннэр Серебряный Тополь решил, что я вполне способен кое-что усвоить из его науки.
С Тайри сейчас можно было писать портрет аллегории Бесконечного Удивления.
Как такое может быть? Легендарный Учитель Лесного народа, древний, как сам Уккабский лес, основавший, по слухам, тайный орден, собирающий по крупицам знания, существовавшие еще до катастрофы, был среди наставников императора?! Говорили, что великий чародей никогда не покидал пределов леса, что жизнь вне крон и корней невыносима для него… Получалось, что слухи, мягко говоря, преувеличивали? Или его величество какое-то время жил где-нибудь в Уединенном Чертоге, где обучались лесные маги? Немыслимо… Невероятно.