Дорогой, единственный, любимый

— В связи? Мелоди, и это все, что происходит между нами?

Мелоди пожала плечами.

— По-моему, я у тебя не первая. Ты прекрасно знаешь, как это называется.

— Можно подумать, у тебя в этом деле большой опыт! — проворчал Сэм. — Так в чем же дело, Мелоди? — Он прищурился. — Неприятности с книгой?

Мелоди повернулась на каблуках и отошла к окну.

— Нет, моя «безделка» здесь совершенно ни при чем. — Она сжала кулаки. — С каких это пор ты так интересуешься моей работой?

— Да что с тобой? Тебе не понравилась конференция? Или издатель?..

— Речь не о конференции и не об издателе, — отчеканила Мелоди. — Речь о тебе. Какого черта ты меня выслеживаешь?! Боишься, как бы я не забыла запереть дверь без твоих указаний?

Сэм схватился за голову.

— Господи Боже! Я хотел сделать тебе сюрприз! Должно быть, я просчитался.

— Еще как! Думаешь, раз ты спишь в моей постели, то имеешь на меня какие-то права? — Мелоди повернулась к нему лицом. — Но это пока еще моя постель! И моя жизнь!

— Ах ты дрянь! — Кажется, Сэм разозлился не на шутку. — Ты, похоже, стала такой важной персоной, что окончательно оторвалась от грешной земли! Да, черт возьми, я прилетел, чтобы отпраздновать твой успех! — Он горько рассмеялся. — Но, похоже, оказался сущим ослом.

— Откуда ты знаешь, может быть, у меня свои планы на выходные! Нет, ты думаешь, стоит тебе свистнуть, я все брошу и начну плясать перед тобой на задних лапках!

— Что? — заорал Сэм. — Да я тебя хоть раз о чем-нибудь просил? Я из кожи вон лезу, чтобы не стеснять твою чертову самостоятельность!

— Не пудри мне мозги, Сэм! — вздернула подбородок Мелоди. — Я знаю наизусть все мужские уловки! Все, что вам нужно — женщина, которая будет готовить, стирать, убирать и усыпать вашу жизнь розами. А ее внутренняя жизнь вам глубоко неинтересна! Все мужчины таковы, и их не переделаешь!

Глаза Сэма превратились в осколки зеленого льда.

— Леди, откуда вы знаете, что мне нужно? Разве вы потрудились меня об этом спросить? — Голос его тоже стал ледяным. — Ты даже не знаешь, чтоотвергаешь с таким презрением. — Прищурившись, он оглядел ее с головы до ног. — Даже не догадываешься! Ты позволила прошлому отравить всю твою жизнь. Ты отгораживаешься от жизни неудачным замужеством, словно щитом. Да нет, какой там щит! Это дубина, которой ты лупишь каждого, кто имеет глупость подойти близко!

Тебе попался один-единственный кретин — и теперь ты на всех мужчин смотришь как на подонков. Этакая принцесса в хрустальном шаре: смотреть можно, трогать — ни-ни! Тебе же плевать на всех, верно, Мелоди? На всех и вся, кроме этих проклятых денег! — Он схватил пальто и бросился к дверям.

— Нет, Сэм Краун, ты не уйдешь, пока не выслушаешь меня! — взвизгнула Мелоди. — Какое ты имеешь право читать мне нотации? Что ты в этом понимаешь?

Сэм медленно повернулся к ней. В глазах его застыла скорбь.

— Что я понимаю?.. Я расскажу тебе сказку, принцесса. Грустную сказку. Жил-был на свете молодой юрист, который считал себя счастливчиком. Он был женат, и жена любила его больше жизни. Он тоже любил ее, но… — горькая усмешка искривила его губы, — совсем не так сильно. Она отложила на потом свою внутреннюю жизнь и заботилась только о нем: готовила, стирала, вела хозяйство. А он считал, что так и должно быть.

Шагая по комнате, Сэм продолжал рассказ.

— Однажды этот юрист вел дело по обвинению человека в убийстве. Человек был виновен: об этом знали все. Но он был важной персоной в этом городе, с большими связями, и все считали, что ему удастся уйти безнаказанным. Однако суд признал его виновным. На следующий день этот человек повесился в камере. Его отец поклялся отомстить. Поклялся, что убьет обвинителя, ставшего причиной гибели его сына.

Сэм присел на спинку кушетки и бросил взгляд в сторону Мелоди. Она стояла у окна неподвижно, как изваяние.

— Друзья и коллеги молодого юриста умоляли его уехать из города вместе с женой, скрыться в безопасном месте — не навсегда, а лишь пока этого человека не арестуют. Но этот юрист был горд и глуп. Он решил, что сумеет защитить и себя, и жену и не нуждается ни в чьих советах! Полиция предлагала ему охрану, но он только смеялся и продолжал работать как ни в чем не бывало.

Все шло как обычно, пока однажды вечером отец самоубийцы не прокрался к нам в дом…

Сэм вскочил и снова зашагал по комнате.

— До сих пор не понимаю, как он пробрался в квартиру, — тихо продолжал он. — Я проснулся среди ночи и пошел на кухню. Свет я не включал. А он вошел в спальню и выстрелил. Четыре раза. Три пули поразили Венди. Я закричал или зарыдал, уж не знаю. Он обернулся и выстрелил в меня. Потом приставил револьвер к виску и нажал курок. — Сэм прикрыл глаза и покачал головой. — Курок щелкнул — осечка. Он снова выстрелил в меня — на этот раз попал. Послышался стук в дверь — на звуки выстрелов сбежались соседи…

— Ты был ранен? — переспросила Мелоди.

Перед глазами у нее стоял глубокий шрам, пересекающий грудь Сэма. Она-то думала, что этот шрам, как и рубец на губах, — память о футбольных баталиях… Слезы полились по щекам Мелоди. Она хотела броситься к Сэму, прижаться к его груди, смягчить боль своим прикосновением, но гордость удерживала ее на месте.

Сэм не заметил ее вопроса.

— Такая юная, — прошептал он, — такая прекрасная… Я должен был ее уберечь! Должен был послушаться умных людей! Нет, не послушался. — Он помолчал. — Я отправил этого ублюдка в тюрьму на весь остаток его проклятой жизни. А потом уехал в Эврику-Спрингз. Я поклялся, что никогда больше не свяжу свою судьбу с женщиной. Никогда больше не возьму на себя ответственность за другого человека — ответственность, которую могу не оправдать.

Он взглянул в залитое слезами лицо Мелоди.

— Не плачь обо мне, Мелоди. Поплачь о себе. Я пережил свое прошлое. Я понял, что нельзя отказаться от жизни, не убив при этом очень важную часть своей души. Мои раны затянулись. Остались шрамы, но я исцелен.

Я понял, что жизнь продолжается. А ты — нет. Ты не исцелилась и ничему не научилась. — Он подошел ближе и вгляделся в ее лицо, словно желая навек сохранить в памяти каждую черточку. — Я совершил две ошибки, — тихо продолжил он. — Во-первых, приехал без приглашения. А во-вторых — полюбил тебя.

Мелоди широко раскрыла глаза, и Сэм вспомнил, что до сих пор не говорил ей о своей любви. Но сказанного не воротишь.

— Каким дураком я, должно быть, сейчас выгляжу, — грустно заметил он. — Ты вправе надо мной смеяться. Ты добилась своего — одержала победу над ненавистным мужчиной. Ты доказала, что тебе не нужна ничья любовь. Особенно моя.

— Неправда! — прорыдала Мелоди. — Ты так не думаешь! Ты просто злишься, потому что я достигла успеха без твоей помощи!