Дороже всех сокровищ (Золотое королевство)

Толпа безмолвствовала.

— Прекрасно, тогда нам остается расформировать транспортные судна, переписать людей и груз, — он снова повернулся к офицерам. — Да, между прочим, господа, вы все восстановлены в правах.

Послышались крики ликования. Фрэнсис откинул назад голову и расхохотался, довольный, собственной щедростью.

Эван в напряженном ожидании наблюдал за сценой, устроенной его приятелем. Сначала он видел толпу непокорных, испуганных людей, ранее усомнившихся в его власти. Но постепенно они вновь обрели веру в него и в возможность успешного достижения цели предприятия.

— Боже милостивый, Фрэнсис, неужели всему этому ты научился в Ирландии? — спросил он Дрейка, когда они перетаскивали запасы на три оставшихся корабля.

— Да, у лучшего из лучших.

— И кто же это такой?

— Не кто иной, как граф Эссекс.

Эссекс. Из придворных сплетен Эван знал, что тот был хорош собой, умел гладко говорить и обладал проницательным умом. Чтобы завоевать любовь королевы, он пользовался всем арсеналом своего обаяния. После представления, устроенного Дрейком, Эван ничуть не удивился бы, если бы узнал, что чары его сработали.

— Жаль, что Эссекс не предупредил тебя о Томе Даути, — пробормотал Эван.

— Предупредил, — признался Дрейк, и его губы вытянулись в презрительную улыбку. — Ты тоже предупреждал. Но я был, черт возьми, слишком самоуверен, чтобы внять вам. Представляешь, я верил, что Даути мой друг, — он покачал головой. — Мне так льстило его внимание, что я ни разу не задал себе вопрос: что именно его привлекало ко мне? Мне следовало бы понять, что ему, в сущности, было совершенно наплевать на меня. Он жаждал славы для себя самого.

— Все уже кончено, Фрэнсис. Теперь лучше смотри в будущее.

— Точно. Будет лучше, если я буду полагаться на таких людей, как ты, Дирк, Дентон и добрый Нэд Брайт. На людей, знающих цену себе и цену преданности. Такие, не пойдут на бунт.

Эван почувствовал себя виноватым и отвел взгляд. Разве для него самого вояж не служил удовлетворению собственных амбиций? Разве он не мечтал о том, чтобы разбогатеть и бросить богатство к ногам Энни Блайт?

— Фрэнсис, я…

— Я хочу, чтобы ты отправился на корабле капитана Томаса, — сказал Дрейк.

— Конечно, если ты этого хочешь. Но, Фрэнсис, я собирался сказать тебе кое-что другое.

Дрейк некоторое время смотрел на него.

— Избавь меня от этого, Эван. У нас еще много работы.

В августе флагманский «Пеликан» был переименован в «Золотую лань» в честь Кристофера Хэттона [18] и вместе с «Мэриголд» и «Елизаветой» они подошли к проливу Магеллана.

В честь королевы топсели [19] были приспущены. Эван стоял на палубе «Мэриголд» рядом с капитаном Джоном Томасом. Они молча смотрели на отвесные скалы, возвышающиеся справа по борту. Прямо перед ними маячила Тьерра-дель-Фуэго, Огненная Земля, загадочный, неизвестный мир, кипящий вулканами, с остроконечными вершинами, покрытыми снегом.

18

Гербовый знак Кристофера Хэттона — лань.

19

Топсель — [ голл.topzeil] — рейковый парус треугольной, иногда четырехугольной формы (разновидность косых парусов).

Мрачная картина обладала для Эвана магической притягательностью.

— Край материка, — заметил он.

Капитан Томас, прикрывшись рукавом, чихнул.

— К тому же не самый веселый. Клянусь Богом, Эван, эта картина навевает на меня дурные предчувствия, — он устремил взгляд на темные воды, с ревом бьющиеся об отвесные скалы. — Ничего, кроме смерти, нас там не ждет.

— Возможно.

Даже если это и так, Эван не боялся смерти. Энни подарила ему одну ночь, но в эту ночь он узнал такую любовь, какую большинству людей не удается узнать за всю жизнь. Теперь, чтобы завоевать ее, он не боялся рискнуть жизнью.

С «Золотой лани» раздался пушечный выстрел. Три корабля вошли в пасть бурлящих вод пролива, в которых погибали все суда, отважившиеся войти в него за последние пятьдесят лет, кроме судна Магеллана.

В последующие шестнадцать дней им пришлось вынести все опасности и испытания, известные до сих пор морякам: стремительные приливы и отливы, грохочущие шквалы, отвесные утесы, подводные рифы. Но самым страшным и опасным, по мнению Эвана, было чувство полной отрезанности от мира.

Земля предстала их взорам такой, какой ее создал Господь: бесплодный бело-серый мир, где не ступала нога человека. У него было чувство, что на земле, кроме них, не осталось больше живых существ. Хотя в душе он понимал, что где-то далеко люди сидели у жарких каминов, протягивая к веселому огню ноги. Они танцевали и работали, занимались любовью. Но тот мир казался таким же далеким, как звезды, таким же недосягаемым, как Энни.

Они миновали жестокие, загадочные воды пролива и отпраздновали это событие вином и жутким на вкус мясом пингвинов, заплывших жиром. Но не успели моряки с облегчением перевести дух, как с северо-востока на них обрушился шторм.

— Нам ничего не остается, как постараться опередить его, — прокричал Томас.

Завывающий ветер отнес его слова и швырнул в лицо Эвану пену, которая иглами льда вонзилась в кожу. Дни и ночи слились в единое целое. Шторм гнал их в южном направлении. Никто не говорил об этом, но все знали, что давно сбились с курса и следовали в сторону Австралии или еще черт знает какого, не открытого континента.

Обращение Дрейка к людям с призывом к единению, похоже, не пропало даром. И моряки, и джентльмены работали дружно, не покладая рук. Вместе они ставили и убирали паруса, качали насосы.

30 сентября на них с невероятной силой набросился очередной шторм. «Мэриголд» металась, как дикая лошадь, то поднимаясь на волнах, то проваливаясь в казавшиеся бездонными глубины. Стоя на палубе, Эван увидел, что один из матросов отчаянно пытается укоротить парус.

— О Господи, нет! — закричал он.

Вцепившись руками в борт, он с трудом начал продвигаться по палубе. Сильнейшие порывы ветра отбрасывали его назад. Сделав три шага вперед, он продвигался всего на один, но не сдавался.

— Дентон, ради Бога, спускайся!

Дентон висел на снастях, как попавшая в паутину муха. У него сдуло шапку, волосы примерзли к такелажу.

— Я не могу двигаться, сэр! — прокричал он в ответ. — Видит Бог, не могу.

Эван выругался и схватился за снасти.

— Иду за тобой!

Перебросив канат через плечо, он закрепил на палубе один его конец и начал продвигаться наверх, упорно сражаясь с качкой. В нескольких сотнях ярдов он увидел «Золотую лань».

Снасти, заледеневшие на ветру, рвали Эвану руки. Он был весь в крови и без сил, когда добрался до Дентона.

— Вот! — крикнул он, обвязывая конец каната вокруг пояса Дентона. — Я спущу тебя по веревке!

— Мы оба упадем! — вскрикнул Дентон.

— Да. Но постарайся упасть на палубу, а не в воду. Второй конец каната я закрепил на палубе. Давай!

С помощью рук и зубов Эван обвязал веревку вокруг талии Дентона.

— Что ж, вперед, — он оторвал волосы друга от снастей.

Дентон начал медленно спускаться. Эван уже собирался последовать за ним, когда увидел, что на них надвигается гигантская волна. Он изо всех сил вцепился в такелаж, когда корабль затрясся от удара.