Досье на адвоката

— Сейчас посмотрим… Вот! Пирог «Свадебный» с колокольчиками. Бисквит, суфле, вишня в сиропе.

Пирог «Свадебный»! Елизавета едва удержалась от смеха. Вполне в духе взбалмошной Ларисы, пытающейся превратить свой день рождения в помолвку. Где ей было понять, что после того чудовищного происшествия их супружеские отношения уже не поддавались реанимации.

Еще некоторое время ушло на то, чтобы отыскать официантов — свидетелей безобразной сцены с вышеописанным пирогом. Но темпераментом Светланы Викторовны можно было растопить льды в Антарктиде, и уже через считаные минуты парочка свидетелей защиты предстала перед ними.

— Она залепила этим тортом прямо ему в рожу, — веселился один. — Никогда не видел ничего потешнее! Свадебные колокольчики едва не повисли на его ушах!

— Таких баб в лагеря нужно ссылать, чтобы знали свое место, — негодовал второй. Но, натолкнувшись на строгий взгляд начальницы, решил повременить с критикой женского пола. — Светлана Викторовна, но эта зараза, помнится, не оплатила нам стоимость битой посуды. Между прочим, крайним оказался я!

Через час Андрей и Елизавета, сытые и довольные, уже отправились в обратный путь. Хлебосольная Светлана Викторовна не поскупилась на отличный обед. В Лизиной сумке лежала надлежаще заверенная справка о заказе Климовой, а сердце грело клятвенное обещание начальницы отпустить двух свидетелей-официантов по первому требованию следствия или суда.

В семье Дубровских ужинали, когда Елизавета и Андрей вернулись домой. Мать, увидев знакомого дочери, состроила такую гримасу, будто ей в борщ угодила муха. Бедный молодой человек хотел было откланяться, но Елизавета решительно удержала его за руку.

— Не торопись, у нас в столовой потрясающе большой стол. Места всем хватит!

Ее карие глаза вмиг потемнели, а подбородок воинственно задрался вверх, словно предупреждая домашних о возможном скандале. Но Вероника Алексеевна не собиралась воевать, отчасти потому, что место почетного гостя было уже занято. Незнакомый Лизе молодой мужчина, лениво ковыряясь в салате, рассматривал обстановку просторной комнаты. Получив новый объект наблюдений, он осмотрел Лизу с ног до головы, как скаковую лошадь, и, по всей видимости, остался доволен.

— Вениамин Каретный, — представила его мать. — Сын наших давних друзей. Директор центра психологической помощи «Эго», кандидат наук. Его отец…

Когда речь зашла о каких-то невероятно заслуженных родителях Вениамина, у Дубровской не осталось сомнений, для какой цели этот молодой человек был приглашен в гости. Маменька воплощала в жизнь свою идею фикс — благополучно выдать Лизу замуж.

— Это моя дочь, перспективный адвокат. Почти кандидат наук… А это… — Мать нахмурилась, соображая, под каким соусом преподнести Каретному Лизиного знакомого.

— Можно без церемоний — Андрей, — разрядил обстановку молодой человек.

— Ну, вот и отлично, — пробормотала Вероника Алексеевна. — Теперь, когда все знакомы, мы можем продолжить обед. Софья Илларионовна, будьте любезны, еще два прибора.

Няня расторопно подала на стол все необходимое.

Из-под крышки супницы вырывался аромат украинского борща; знаменитая нянина выпечка сочилась маслом, а селедочка и малосольные огурчики могли разбудить аппетит даже у разборчивого язвенника. Только Вероника Алексеевна, демонстрируя барскую сытость, вела неспешные беседы с Вениамином о достоинствах зарубежной кухни. Андрей из разговора был выключен предумышленно, так как, по мнению матери, он в этом все равно ничего не смыслил.

— О, этот Париж! — в ностальгическом порыве восклицала Вероника Алексеевна. — Какой флер! Какая изысканность! Вениамин, вы, конечно, имели возможность оценить кухню «Жюль Верна»?

— Безусловно, — меланхолично отвечал Каретный, принимаясь за очередную нянину пампушку.

— Когда нам с Германом Андреевичем доводилось бывать в Париже, мы не упускали случая поужинать там. — Матушка закатила глаза. — Вижу как сейчас! Вот Эйфелева башня в вечернем освещении; лифт, поднимающий нас на второй уровень; полумрак ресторана… Какая там публика, а какая кухня!

Происходящее напоминало Елизавете спиритический сеанс, и она невольно хмыкнула.

— Неудивительно, — подпел матери Вениамин. —

В престижном туристическом справочнике «Мишлен» этот ресторан удостоен четырех красных вилок. Однако цены, скажу вам!

— Высокая кухня стоит того. Правда, Лизонька?

— М-м-м, — невразумительно произнесла дочь. Она жутко проголодалась и не имела охоты поддерживать пустой светский треп.

— Андрей, — мать переключилась на другой объект. — Окажись вы с Лизонькой в том божественном месте, чем бы вы смогли побаловать мою дочь?

Голос ее звучал на редкость дружелюбно. Но Елизавета понимала, что за показным добродушием скрывается желание поддеть молодого человека, выставить его в крайне невыгодном свете. Наверняка мать рассчитывала на то, что простак Андрей сморозит какую-нибудь глупость о котлете по-киевски или холодце из свиных ножек.

Каретный, глупо ухмыляясь, уже давно понял расстановку сил за столом (даром что психолог!) и теперь, оставив в покое малосольный огурец, с нетерпением ожидал ответа.

Все было настолько возмутительно и бестактно, что Елизавета решилась в нарушение всех правил этикета строго одернуть маменьку. Но тут раздался спокойный голос Андрея:

— Несравненная Вероника Алексеевна, если судьба забросит нас с Лизой в славный город Париж, а кроме того, в этот замечательный ресторан, вы можете быть спокойны — ваша дочь не уйдет оттуда голодной. — Он повернулся к Лизе: — Дорогая, ты бы не возражала, если бы я заказал для нас гигантских лангустов с подливкой из помидоров и с базиликом? Кстати, соте из цыплят с приправой из молодых овощей с грибами готовят там просто восхитительно. Ну а на сладкое могу порекомендовать фирменное блюдо — горячий десерт из манго и сухих фруктов. Осталось вино… Я полагаю, «Шабли Гранд Крю» прекрасно нам подойдет. Оно относится к числу лучших вин, как говорят, «контролируемых по происхождению». Ну, как тебе мой выбор?

— Лучше и быть не может! — воскликнула Лиза.

Она была страшно довольна тем фурором, который произвела маленькая речь ее друга. Лицо маменьки пошло бурыми пятнами, а психолог в отчаянии отхватил большую часть огурца, едва не повредив себе пальцы. Софья Илларионовна и Денис, по всему видно, были на стороне компьютерщика.

Далее обед протекал не столь бурно. Вероника Алексеевна оставила в покое Андрея, а заодно и заумные темы о дальних странах и, возможно, в качестве акта капитуляции попросила у няни кружку хлебного кваса. Молодые люди между тем понемногу освоились, и за столом потекла обычная, без подколов и ерничанья, беседа…

Прощаясь в этот вечер с Андреем, Дубровская не утерпела:

— Слушай, а откуда ты это все знаешь?

Он пожал плечами:

— Ерунда. Просто часто пользуюсь Интернетом…

Он слегка коснулся ее щеки губами…

— Этот твой Андрей — парень что надо! — выразил восхищение Денис. — Только странный он какой-то.

— Это еще почему? — удивилась Лиза.

— Понимаешь, я его просил показать одну штуку на компьютере. Тебе объяснять не буду, ты все равно в этом ни черта не рубишь.