Досье на Крошку Че

— Нет, не правильно изложили.

— А как надо? — удивился Толик.

— Укажите номер.

— Его нет.

— Не зарегистрирована?

— Не-а.

— Господи! Она новая! — искренно пожалел милиционер ученого. — Вот беда какая! Ну и горе!

— И не говорите! — воскликнул Толик. — Пару дней назад прикатил из магазина.

Милиционер, очевидно, принадлежал к довольно редкой породе людей, способных воспринять чужое несчастье как свое собственное.

— Ой, ой, ой… — затряс он головой, — ладно, щас позову ребят, и покумекаем.

Очень скоро вокруг кандидата наук столпился почти весь состав отделения. Парни в форме начали выражать сочувствие пострадавшему.

— Вот черт, не повезло тебе…

— Небось деньги долго собирал…

— Убивать сволочей надо!

— Не переживай, отыщем!

Затопленный состраданием, Толян чуть не заплакал, чем вызвал у милиционеров новую волну сочувствия и обещаний разорвать угонщика в лоскуты.

Потом служивые приступили к сыскным действиям.

— Цвет какой у тачки? — поинтересовался лейтенант.

— Зеленый, — ответил ограбленный.

— А модель?

— Не знаю.

— Да ты успокойся, возьми себя в руки и вспомни.

— Ей-богу, не в курсе, — ныл Толик. — Схватил первую, которую увидел. Их всего-то в магазине четыре штуки стояло, хорошо, хапнуть успел. Знаете, сколько там желающих было?

— Представляю, — кивнул лейтенант. — Нам в прошлом году одну на отделение выделили, так прям беда, не знали, кому достанется. Странно, однако, что ты марку не приметил, они ж в разные деньги.

— Слушай, — оживился один из сержантов, — а ты ее нарисуй.

— Лады, — кивнул Толик, — давайте карандаш и бумагу.

Можно, я не стану описывать вам выражение лиц парней в форме после того, как они сообразили: тачкой Толик именовал именно тачку, железный короб на колесах и с ручкой, а не автомобиль?

Глава 23

Стряхнув с себя ненужные воспоминания, я схватилась за мобильный. Так, сейчас звякну Кате, пусть девочка раздобудет мне телефон и адрес Нины.

Палец начал нажимать на кнопки, но экран не засветился. Надо же, я заблокировала клавиатуру! А ведь обычно забываю произвести это простое действие и получаю потом нагоняй от домашних, которым аппарат, втиснутый в сумочку, начал звонить по собственной инициативе. Ладно, сейчас сниму блок… Но после отмены блокировки ситуация не изменилась. Я потрясла мобильный. Ой, да он разрядился! Вчера забыла телефон у Вадима, не «покормила» верного помощника, и теперь он отказывался служить.

Повертев в руках временно бесполезный сотовый, я, вздыхая, покатила в Ложкино. Ничего не случится, если побеседую с Катей через два часа.

Дома меня поджидала нечаянная радость: в особняке оказалось пусто, встречать мать семейства выползли лишь собаки, да и то не все, Снап и Банди решили не прерывать сладкого сна. На холодильнике белела прикрепленная при помощи магнита записка: «Коньчилис драва для камина, паехал за ими. Иван». Чуть ниже имелась приписка: «Отправилась вместе с Ванькой, а то купит дерьмо. Ира».

Ощущая себя ребенком, про которого на время забыли и родители, и учителя, я налила себе кофе, с наслаждением выпила чашечку арабики, взяла домашний телефон и вновь попыталась соединиться с Катей.

— Абонент временно недоступен, — понеслось из трубки.

Я включила телевизор и плюхнулась около экрана, который демонстрировал некую программу о нашем недавнем прошлом.

«Удивительно, как быстро люди забывают даже то, что происходило несколько лет назад, что уж тут тогда говорить о Древнем Египте или греках времен Троянской войны, боюсь, мы никогда не узнаем, как они на самом деле жили. Археологи, откапывающие всякие предметы искусства и быта, могут здорово ошибаться. Вот недавно в горах нашли великолепно сохранившуюся мумию мужчины, и теперь ученые спорят: кем он был? Охотником? Крестьянином? Зачем полез на перевал? Хотел найти там еду? Но вроде первобытный дядька не был голоден, он хорошо перекусил перед кончиной, — трещал корреспондент, улыбаясь во весь рот. — Прошлое ставит перед нами порой неразрешимые загадки! Действительно, отчего плащ умершего имеет на спине странное отверстие, а?»

Я зарылась в плед, раздумывая над последними словами. И правда, иногда случаются в жизни такие казусы, что даже армия академиков не разберет, в чем дело. Станут ломать головы, делать удивительные предположения и при этом будут попадать пальцем в небо. А на самом деле ситуация проста, словно веник.

Вот мне сейчас припоминается одна история.

Когда я преподавала в заштатном институте французский язык, на нашей кафедре имелось всего три представителя сильного пола. Двое из них были настолько стары и немощны, что практически не показывались на занятиях, а вот третий, Александр Григорьевич Омолов, выделялся редкой любовью к дамскому полу. Нас, преподавательниц, сластолюбец не замечал — мы выпали из возраста Лолит, а он предпочитал иметь дело с незрелыми персиками.

Действовал наш ловелас просто: сначала он намечал себе жертву, потом принимался строить девочке глазки, и если студентка оказывалась не против более близкого контакта с преподавателем, то все происходило очень мило. Но, увы, подобный поворот событий случался редко, поскольку Александр был, мягко говоря, некрасив. Росточком Омолов получился чуть выше нашего мопса Хуча, спортом он не занимался и имел довольно объемистое брюшко, с волосами и зубами у препода тоже случилась беда: первых практически не имелось, а вторых было слишком много (крупные желтые клыки и резцы росли у Омолова тесно, наползали друг на друга). А еще наш донжуан имел потные ладошки и мерзкую привычку щелкать языком по небу, отчего я долгое время пребывала в уверенности: отвратительные зубы Омолова являются плохо сделанным протезом.

Теперь понимаете, почему подавляющее количество первокурсниц шарахалось от Александра, услыхав от него вкрадчивое:

— Душенька, вам следует прийти ко мне на личную консультацию.

Девочки пугались до полусмерти, но что им было делать? Александр Григорьевич вел себя последовательно: душил несчастную избранницу неудами, топил незачетами, и в конце концов бедняга, поняв, что вылетит из института, сдавалась. Как выкручивались студенточки, пытаясь не видеть и не слышать мужика в самый пикантный момент? Может, затыкали уши ватой, а на нос водружали черные очки? Этого я не знаю, но факт остается фактом: никто не поднял скандала, не пошел жаловаться на похотливого препода в деканат, не устроил истерики. Девочки, вздрагивая от брезгливости, покорно ехали к Омолову домой. Александр специально выбирал для утех первокурсниц-провинциалок. Несчастным девушкам предстояло еще пять лет сидеть в аудиториях, и они понимали: откажешь Омолову, устроишь трам-тарарам — и вылетишь из учебного заведения. Александр Григорьевич сумеет выкрутиться, а от революционно настроенной студентки ректор пожелает избавиться, наш начальник страшно боялся скандалов.

В общем, институтский ловелас ощущал свою безнаказанность и распоясался окончательно. В сентябре, придя после летнего отдыха в аудиторию, он приметил прехорошенькую мордашку в первом ряду и открыл сезон охоты. Олеся Колокольникова, так звали очередную «любовь» похотливого мужичонки, сначала пришла в ужас, но потом, поняв, сколько неприятностей ей может причинить Омолов, вроде начала благосклонно относиться к его ухаживаниям. Естественно, по институту тут же поползли слухи, и кое-кто из преподавательниц стал брезгливо поджимать губы при виде стройной фигурки Олеси. Это — присказка, теперь сама история.