Дословный перевод

— Понятия не имею, — Власов, морщась и охая, все-таки отлип от ставшего родным пола и побрел к двери. — Засыпал я с Аленой, это факт.

— А вы давно вместе засыпаете?

— Она мой друг. С тобой я вообще проснулся, что теперь?

— Вот-вот. Странные у тебя понятия о дружбе. Ладно, благополучно забыли.

— Ха, как я могу забыть, если ты меня лапал? — Женька передернулся от воспоминаний и хмыкнул, видя, с каким отвращением друг посмотрел на собственную руку. — Только отрубать её не надо, пригодится ещё.

— Посмотрим…

— Ты уверена, что у них все в порядке? — Инна покосилась в коридор. Раздавшийся несколько минут назад грохот не давал им покоя, но показываться на глаза, пока мужики окончательно не проснулись, тоже не следовало. Только утром до девушек дошло, что они, мягко говоря, сглупили. А началось это с того, что Алена снова пожаловалась на попытки Инны во сне чуть ли не залезть на неё сверху.

— Ну, мы с Сережей спим, крепко обнявшись, — Власова зевнула, не отводя взгляда от кофе, поскольку мыть плиту не особо хотелось.

— Вот блин!

— Что такое?

Инна сначала не поняла, что именно вызвало такую реакцию, но, проанализировав последние фразы, тоже ойкнула.

Однако, исправлять содеянное они не стали. Пусть будет наукой — нечего пить до сиреневых свиней, а потом вваливаться в девичью светелку без разрешения.

И теперь с нетерпением и некоторым душевным трепетом ждали и гадали — как именно мальчики проснулись и что при этом сказали друг другу. В простое пожелание доброго утра почему-то ни одна их не верила… Потому шум и упоминание чье-то матери настроили подруг на несколько пессимистичный лад. Алена даже решилась дать послабление режима, собственноручно доставив страдальцам прохладной водицы в надежде на смягчение гнева.

— Привет.

И Инна, и Алена уставились на вошедшего бледноватого Женьку так, что тот оглянулся — не притаилось ли за его спиной чудище страшное. Но там, кроме мрачного Сереги, никого не было. Хотя, выражение лица у друга было настолько свирепым, что неизвестно, при встрече с кем больше шансов на выживание — с чудом-юдом беззаконным, или похмельным Тихоновым.

— Чего делаете?

— Завтрак готовим, — тоненькое блеяние Инны, ткнувшей пальцем в стоящее на столе продуктовое изобилие, только ухудшило состояние страдающих организмов. Те даже слышать, не то, что видеть еду категорически не желали.

— Уберите, а? — Женька поморщился и отвернулся. Во избежание, так сказать — тазик-то они угробили. Кстати, надо не забыть сказать Лёнке о постигшей её утрате.

— Сейчас, — Герман сжалилась над взбледнувшими парнями и быстро убрала все в холодильник. — Кофе будете?

— А таблеточки нет? — Сергей ушел в самый угол и утянул за собой Инну, которую тут же усадил к себе на колени.

— Сейчас дам, — Алена зашуршала чем-то в одном из ящиков стола.

— Святая женщина… — Женька задернул штору, упрямо не желая радоваться солнечному дню, и скромно пристроился на стуле.

— Держите, — бросив по шипучей таблетке в стаканы, девушка протянула страждущим зелье. — Точно ничего больше не хотите?

— Не-а, — Тихонов прислонился лбом к прохладному плечу Инны и попытался припомнить все нюансы вчерашнего разговора. В частности — задавал он один довольно важный вопрос или нет? Так и не припомнив, решил поинтересоваться у самой девушки, нежно поглаживающей его по затылку. — Я тебя вчера замуж звал?

Женька поперхнулся допиваемым лекарством, а Герман чуть не села мимо стула.

— Звал? — Власов прокашлялся и, устав ждать ответ, захотел подтолкнуть мыслительную деятельность сестры. За что тут же получил тычок под ребра от Алены. — Чего ты дерешься? Она же зависла, перезагрузить надо…

— Сереж, успокойся, ты же пьян был, — Инна отмерла и начала ещё осторожнее и трепетнее поглаживать любимого по голове. — В таком состоянии много что можно сказать…

— Нет, секундочку! Не надо намекать на мою неадекватность. Вопрос был? Был. Ты обещала подумать? Обещала. На раздумья была целая ночь.

Женька снова хотел влезть в разговор, но Алена предусмотрительно зажала ему рот ладонью. А чтобы совсем не оставить иллюзий, второй рукой приобняла за шею, как бы невзначай надавив на горло.

— Любимый… — Власова оглянулась в поисках поддержки, но брат только кивал, мол, чего тянешь, убогая, соглашайся, а все внимание подруги было сосредоточено на попытках не дать Женьке право слова. — А давай мы с тобой наедине этот вопрос решим?

— Ой! — Герман отдернула ладонь, за которую её куснул Женька.

— Нет уж, такие вещи нужно делать прилюдно, чтобы потом не было соблазна отказаться от собственных слов. Инка, тебе был задан прямой вопрос, давай ответ.

Власова в панике посмотрела на подругу, прося подсказку.

— Сереж, это, конечно, прекрасно, но мы девушки романтичные, где падения на колени и цветы? — этот пошлый штамп оказался единственной пришедшей в голову Алены отговоркой, потому пришлось пользоваться тем, что есть. — Не надо так смотреть на кактус!

Дело в том, что единственной растительностью, выживавшей у неё в квартире, были суккуленты, а они в букетах не продавались и в это время года не цвели, потому назревала проблема.

— Ин, если захочешь, я тебе цветочный магазин приволоку. Только давай серьезно, а?

— Так, нам пора, — Алена мертвой хваткой вцепилась в руку Власова, который как раз уходить не хотел. — Мы вас оставим, когда придете к консенсусу, постучите.

— Ну, удачи вам, — Женька не стал упираться и дал увести себя в комнату. — Все веселье обломала…

— Господи, а с ним вы что делали?! — девушка остановилась возле истерзанного трупа тазика.

— Он пал, защищая честь и достоинство. Короче, не заморачивайся, завтра куплю тебе металлический. Хотя, нет, если рухнуть на него…

— Так, я уже не хочу знать, что тут происходило, — Алена ногой отодвинула пластиковые осколки и начала снимать постельное белье. — Жень, очень прошу — не лезь к ним. Видишь, и без тебя все решили, сейчас она немного подергается, он — поуговаривает, потом пригрозит сделать ребенка через пару дней, и Инна, как миленькая, пойдет в ЗАГС. Хочешь, поспорим? — наволочка присоединилась в уже лежащему в кресле пододеяльнику.