Достаточно шрамов

– Если бы не Гарри, его смелость и самоотверженность, вы бы сейчас были в Азкабане!

– Вполне это осознаю. Мистер Поттер, признателен вам за помощь, но, во имя Мерлина! Что за заявления о вашей безответной любви? Кто вас тянул за язык?

– Судьи колебались, их надо было подтолкнуть.
– пожал плечами Гарри.

Снейп как-то успокоенно кивнул:

– Но вы сознаете, какие будут последствия? Вам же шагу не дадут ступить.

– Не страшно, - отмахнулся Гарри, - я никуда не выхожу.

– Совсем?

– Только сюда.

– Когда вы в последний раз виделись с друзьями, мистер Поттер?
– вдруг потребовал Снейп.

– Ну, мы переписываемся...

– Ясно. Кингсли, я могу идти?

– Да, Снейп, только распишитесь в получении палочки и в том, что вы осведомлены о том, кто ваш куратор.

– А кто мой куратор?

– Я.
– Кингсли отдал Снейпу палочку.

– Куда вы сейчас? Я должен знать.

– Паучий тупик. Могу я воспользоваться камином?

– Конечно.

Снейп подошел к почти засыпающему в кресле Гарри и, внимательно разглядывая его, сказал:

– Благодарю, мистер Поттер. Полагаю, за мной долг жизни?

– Нет, не надо. Мы квиты.

– Понятно, - задумчиво протянул Снейп.
– Прощайте.

– Профессор!
– Гарри поднялся и догнал Снейпа у камина. Кингсли, извинившись, вышел.
– Все, что я там говорил - правда. Ну, кроме...

– Я понял, Поттер: - мягко перебил его Снейп,- кроме признания в любви.

Профессор смотрел ему в глаза, спокойно, без злости и раздражения, так же, как смотрел перед их последним поцелуем - единственным, который не был нужен для конспирации. Тогда они прощались. Прощается ли Снейп сейчас?

– Не волнуйтесь, я понимаю. Боюсь только, что эта версия принесет вам одни неприятности. Об этом надо подумать.

– Не сегодня.
– отмахнулся Гарри.

– Не сегодня.

Снейп кивнул, прощаясь и исчез в зеленом пламени. Гарри не стал дожидаться Кингсли и тоже отправился домой.

Глава 7

Лето выдалось невыносимо солнечным. Сколько не занавешивай окна - в темных прежде комнатах почти праздничное освещение. Невозможно. Невозможно сидеть, прятаться, и некуда себя деть. На второй день Гарри почувствовал, что, если не сделает хоть что-нибудь, то просто сойдет с ума. После суда над Снейпом, газеты разразились бурей статей, в которых покрасочнее старались описать «бедного Гарри», сошедшего с ума в подвалах Малфой-Менора, безнадежно влюбленного в неблагодарного мерзавца, похоронившего себя заживо от душевных переживаний - нужное подчеркнуть. Порой писали, что он пытался покончить с собой и доставлен в Мунго в бессознательном состоянии, дважды ему «удавалось» умереть. После этих статей Гарри кратко сообщал Уизли, что все в порядке, успевая убраться раньше, чем кто-нибудь снова предложит его навестить. К чести его друзей - никто не рвался к нему с боем. Похоже, его решение приняли и не навязывались. Гарри все еще боялся разговора с друзьями, и пока не чувствовал, что готов. Снейпу тоже доставалось от журналистов, и порой, даже больше, чем Гарри: «несчастная жертва» не вызывала ненависти, а «скользкий предатель и ублюдок» только ее и вызывал. Иногда Гарри казалось, что еще немного, и «Пророк» открыто призовет убить ненавистного профессора, и только упоминание о чувствах Гарри (в конце статьи, и обязательно слезливо - умильное) удерживало перо очередного наследника Риты Скиттер. Письма, приходившие пачками, Гарри сжигал, не читая: достаточно было открыть пару из них и узнать, что ты «чокнутый зажравшийся извращенец», и что «любая девушка была бы рада составить тебе пару, но тебя ведь тянет только на уродливых Пожирателей», и остальные уже летели в камин. Сегодня в газетах особенно мерзко описывалось то, что называется у магглов «Стокгольмским синдромом». Корреспондент авторитетно рассуждал о том, что Гарри, увидев знакомое лицо, почувствовал доверие и привязанность, от которых не смог потом избавиться, и прозрачно намекал, что ни Гарри ни Снейпа давно уже никто не видел. Заканчивалась статья вопросом: «Что же скрывает дом на Гриммо? Или - кого?..» Швырнув газету в камин, Гарри вскочил и остановился посреди гостиной.

– Кричер!
– домовик появился немедля.
– Я ухожу.

Сунув в карман палочку, Гарри накинул куртку и выскочил за дверь. Остановившись на крыльце, он вынужден был зажмуриться от яркого солнца. Закружилась голова. Когда он в последний раз был на улице? Открытое пространство внушало панику. Зачем он затеял это? Куда он пойдет? В Косой переулок? Там любопытствующие разорвут его на мелкие кусочки. В Нору? Только не это: там его тоже разорвут, только кусочки будут чуть крупнее. Однако, стоять на крыльце было глупо, и, собравшись с силами, Гарри шагнул на тротуар. На его счастье, волшебников рядом не было, и Гарри быстро двинулся вдоль улицы, не задумываясь, куда идет и почти не глядя по сторонам. Постепенно шаги его становились все медленнее, скованные мышцы расслаблялись: никто не преследовал его, не пытался напасть. Гарри огляделся: он шел по обычному Лондону, мимо него, не замечая, двигалась толпа людей, ничего не знающих о нем, о магии, о войне, и это было так непривычно и успокаивающе. Гарри бродил по улицам почти до темна. Сначала просто заново привыкая к пространству и людям, потом получая удовольствие от своей незаметности: никто не обращал внимание на идущего по улицам подростка, никто не хватал его за руки и не рассматривал дотошно, пытаясь разглядеть шрам. Наткнувшись на парк, Гарри уселся на скамейку, вытянув усталые ноги и подставляя лицо уходящему солнцу. На площадке рядом с ним играли дети, и Гарри почему-то чувствовал себя в безопасности среди кричащих и бегающих созданий и не сводящих с них внимательного взгляда мам. Может быть, оттого, что рядом не было мужчин, может быть оттого, что Гарри просто не замечали? Он просидел на скамейке до закрытия парка, и, оглянувшись по сторонам, аппарировал домой.

После ужина, уставший Гарри поднялся в спальню и быстро уснул, но среди ночи его разбудил шум в гостиной. Натянув попавшиеся первыми под руку, пижамные брюки и отыскав очки, Гарри, сжимая в руке палочку, начал медленно спускаться по лестнице. Руки и ноги были ватными со сна, голова работала плохо. Что там случилось? Кричер уронил стол? Разбили камнем окно в гостиной? Или Пожирателям удалось обойти защиту Блеков? Выставив перед собой палочку, Гарри осторожно заглянул в гостиную. Никого.

– Люмос!
– лампы зажглись и первое, что увидел Гарри, было разбитое стекло дверцы шкафа.

– Кричер?

Гарри двинулся к шкафу и неожиданно споткнулся и отпрыгнул назад, услышав стон: на полу его гостиной, скорчившись, лежал человек.

– Я, конечно, понимаю, что вы не рады меня видеть, мистер Поттер, - сказал человек, и Гарри сел в в ближайшее кресло, - но вам не кажется, что бить незваных гостей ногами, все же несколько слишком?

– Профессор, это вы?

Снейп сел на полу, стряхивая с себя стекла окровавленными дрожащими руками.

– Поттер, если бы кто-то проник к вам в моем виде, вы давно бы уже были мертвы. Где ваша палочка?

Гарри поднял руку с палочкой.

– И зачем она вам? В затылке чесать?

Гарри присмотрелся: Снейп явно был не в порядке. Руки его тряслись, как после Круцио, мантия была разорвана, на шее болтался обрывок какого-то шнурка.

– Сэр, что случилось? Откуда вы? Что с руками?

– В темноте задел ваш шкаф. Дело в том, что сегодня ночью меня пытались навестить бывшие коллеги.

– Но они же в тюрьме?

– Поттер, вы действительно думаете, что арестовали всех? Видимо, я слегка растерял свои навыки, и мне пришлось использовать портключ, оставшийся у меня с прошлых времен.

– Портключ?

– Дамблдор дал его мне, чтобы я мог в случае нужды переместиться в штаб. Не волнуйтесь, он одноразовый, больше я не смогу им воспользоваться.

Гарри наконец очнулся и направил палочку на Снейпа, который на секунду напрягся, а потом отвернулся, разглядывая порезы на руках. Радуясь, что может быть полезным, Гарри очистил руки профессора и залечил ранки.

– Благодарю. Если позволите, я бы хотел дождаться утра, но если вы против...

– Ну, конечно, оставайтесь! Не могу же я выгнать вас на улицу.

– В самом деле...
– Снейп поднялся, восстановил стекло в шкафу и сел на диван.
– Идите спать, Поттер. Утром я уйду, не сомневайтесь.

Гарри забрался в кресло с ногами.

– Нужно сообщить о нападении в Аврорат.

– Ну, конечно, авроры сразу помчаться спасать бывшего Пожирателя!

– Но, Кингсли...

– Кингсли слишком занят, чтобы обращать внимание на каждую ерунду.

– Но это не ерунда!

Снейп грустно усмехнулся:

– Не хочу вас огорчать, Поттер, но, похоже, вы единственный, кто так считает.

– А Орден Феникса?

– Гарри, война закончена, и каждый сейчас занят своей жизнью. Таких идеалистов, как вы с Кингсли, совсем не много... Идите спать; все, что было нужно для моего спасения вы уже сделали, дальше я уж как-нибудь сам.

Гарри совершенно не хотелось уходить: Снейп не вызывал в нем опасений, при нем не надо было притворяться, да и вообще, Гарри чувствовал в присутствии профессора какое-то спокойствие. Гарри улыбнулся: раньше он бы сидел, как на иголках, опасаясь открыть рот. Снейп и спокойствие? Рон бы решил, что он сошел с ума. Ну и пусть! Сколько он уже не с кем не разговаривал просто так: не пытаясь подбирать слова, не стараясь казаться мужественным и сильным? Снейп все про него знал, однако не пытался пожалеть «несчастную жертву», и Гарри был ему за это благодарен.