Достаточно шрамов

– Гарри!
– Шеклболт поднял руки, останавливая почти начавшуюся истерику.
– Чем я так обидел тебя, что ты решил, что я могу так поступить?

– Простите.
– Гарри приказал себе заткнуться: если Кингсли обидится на него, шансов больше не будет.

– Гарри, ты должен понять: твоей вины тут нет. Виноваты - они, ты сделал все, что мог: выжил, не сломался, сохранил рассудок, все остальное можно пережить.

"...Пережить можно многое, поверьте...» . Придется проверить это опытным путем, профессор. Гарри глубоко вздохнул:

– Итак?

– Я хочу, - снова перешел на официальный тон Шеклболт, - чтобы вы свидетельствовали на процессах обоих Малфоев и Снейпа.

Гарри неверяще уставился на главного аврора: он готовился ставить условия, торговаться, отказаться от Малфоев, чтобы получить право выступить на суде Снейпа, и вдруг ему преподносят такой подарок! Кингсли, между тем, продолжал:

– На допросах Драко Малфой утверждает, что не участвовал в акциях Пожирателей, и метку принял вынужденно. Так же, насколько я понял, именно он перенес вас из Малфой-Менора после битвы с Волдемортом.

– Да.

– В таком случае, при вашем свидетельстве, у Драко есть все шансы быть оправданным. С Люциусом все намного сложнее, однако, Драко заявил, что именно его отец приказал ему спасти вас, и не стал поднимать шума, пока вы не аппарировали... Скажите, Гарри, у вас есть ... особые причины ненавидеть Люциуса Малфоя?

– Нет.
– Гарри покраснел, однако глаз не отвел.
– К тому же, Малфой мог убить меня, пока я был без сознания, но вместо этого отправил из Менора, сняв заклинания и позволив аппарировать.

– Значит, вы согласны выступать на суде у обоих?
– уточнил Кингсли.

– Согласен.

– Хорошо. И моя последняя просьба: Снейп.

– Что с ним не так?

– Он отказался говорить на первом же допросе, и молчит до сих пор. Ну, то есть, совсем не молчит, но в потоке его сарказма и ругани выудить какую-либо информацию практически невозможно.

Гарри невольно улыбнулся.

– Он оправился от ранения?

– Да, но не сразу: не разобравшись, его засунули в подвал, я отыскал его только на третий день. Сейчас он в порядке, но еще слаб. К нему ходит целитель.

Гарри вздохнул с облегчением, но расслабляться было рано.

– Что вы хотите, чтобы я сделал?

– Гарри, - тон главного аврора стал осторожным, - я понимаю, что ты можешь иметь свое мнение о профессоре Снейпе, но мы оба знаем, кем он был в этой войне и что ему пришлось вынести. Как член Ордена Феникса, и честный человек, я не могу позволить, чтобы Снейп пропал в Азкабане. Директор Дамлдор пытался помочь, но ему не удалось, поэтому надежда только на тебя: надеюсь, у Визенгамота не хватит духа отказать спасителю магического сообщества. Под Веритассерумом профессор рассказал, что пытался устроить твой побег, это же подтверждает и Малфой - старший. Это так?

Гарри кивнул.

– И даже если Снейпу пришлось... обойтись с тобой ... недостойно, я думаю, его попытка помочь хотя бы частично компенсирует его вину.

Сначала Гарри не понял, что имеет ввиду так аккуратно выбирающий слова Кингсли, но, видя, как тот отводит взгляд в сторону, сообразил. Конечно! Все знали, что Снейп был в подвале утром, наверняка многие слышали, как Гарри там орал, кто-то мог видеть, что Снейп снова вернулся ночью. И, естественно, на допросах, пытаясь утопить ненавистного «соратника», эту информацию донесли до следователя в первую очередь.

– Его допрашивали под Веритассерумом?

– Да.

– Я могу прочесть протокол допроса?

Кингсли замялся.

– Я уничтожил протокол и все записи об этом допросе.

– Почему?

– ...Знаешь... знаете, Гарри...

– Кингсли, не мучайтесь, зовите, как привыкли.

– Спасибо. Так вот, я бы не хотел, чтобы ты узнал содержание этого допроса до того, как выступишь в суде.

– Но, почему?

– Боюсь, оно может повлиять на твое решение, а мне бы не хотелось быть виновным в пожизненном заключении Снейпа.

– Что же такое он там наговорил?
– Гарри почувствовал любопытство.
– Что всю жизнь мечтал меня отравить, но боялся Дамблдора? Так это давно известно каждому студенту Хогвартса. Или, может быть, он - мой настоящий отец, и вы боитесь, что, узнав это, я покончу с собой? Что там такого страшного, Кингсли?

Шеклболт молчал, разглядывая Гарри, и, судя по прищуренным глазам, что-то прикидывая.

– Гарри, давайте договоримся: я могу дать вам посмотреть мои воспоминания: со Снейпом я работал лично, но прошу вас дать мне слово, что, как бы вы не отнеслись к тому, что услышите, вы постараетесь сделать все, чтобы профессора освободили. И еще: никогда не расскажете Снейпу, что я показал вам этот допрос, если не хотите моей преждевременной и мучительной смерти.

Да что же там такое? Заинтригованный не на шутку, Гарри согласно кивнул.

– По обоим пунктам?
– уточнил Кингсли.

– Да.

– Хорошо.

Кингсли открыл шкаф, достал оттуда маленький думосбор, и принялся помещать туда свои воспоминания. Прежде чем отдать думосбор Гарри, он предупредил:

– Допрос вел я, присутствовали мой секретарь и аврор. Потом я удалил у них воспоминания, и повторно допросил Снейпа уже без зелья.

– Зачем такие сложности?

– Отчасти это попытка сохранить репутацию, отчасти - жалость. Но вы скоро все поймете сами.

Гарри кивнул и решительно склонился над думосбором, погружаясь в чужие воспоминания.

Тот же кабинет, в кресле за столом сидит Кингсли, рядом - аврор и девушка - секретарь, напротив, на стуле - Снейп. Он еще бледнее обычного, выглядит больным, но держится так же прямо и высокомерно, как всегда.

– Насколько я помню, - говорит он, и Гарри понимает вдруг, что Снейп почти в панике, - применение Веритассерума возможно только при согласии обвиняемого, или я что-то упустил?

– Это не мое решение, Снейп. Визенгамот подписал специальное разрешение на принудительное использование зелья при вашем отказе принять его добровольно.

– Нет.
– Пальцы дернулись, сминая ткань мантии, Снейп вжался в спинку стула, упрямо стиснув губы.
– Нет.

– Снейп, - голос Кингсли терпеливый, успокаивающий, - я сам проведу допрос и постараюсь не задавать лишних вопросов. Просто выпейте эту дрянь.

Аврор ставит перед Снейпом флакон: зелье уже разведено и готово к употреблению. Профессор долгим взглядом смотрит на Кингсли, его плечи опускаются, он берет стакан и быстро выпивает зелье. Все молчат. Наконец, взгляд Снейпа теряет блеск, стекленеет.