Достаточно шрамов

– Спрашиваю я, вы - молчите.
– напоминает Кингсли сотрудникам и обращается к Снейпу:

– Как ваше имя?

– Северус Тобиас Снейп.
– голос подследственного звучит монотонно, зелье подействовало.

– Являетесь ли вы членом организации под названием «Пожиратели смерти»?

– Да.

– Как давно?

– С 1978 года.

– Являетесь ли вы лояльным Пожирателем ?

– Нет.

– Поясните.

– Еще до первого падения Темного Лорда, я предложил Дамблдору свои услуги в качестве осведомителя в стане Пожирателей и был принят в члены Ордена Феникса.

– Вы передавали Ордену информацию о планах Волдеморта?

– Да.

– Вы передавали Волдеморту информацию о планах Ордена Феникса?

– Только ту, которую мне разрешал передать Дамблдор.

– Какие обязанности были у вас, как у члена Ордена Феникса?

– Посещать собрания Пожирателей смерти, и заботиться о безопасности Гарри Поттера.

Прыткопишущее перо металось по бумаге, записывая ответы. Голос Снейпа, монотонный, лишенный обычных ноток сарказма и язвительной холодности, действовал на Гарри угнетающе. Не понятно, что здесь интересного: обычный допрос. Кингсли, и правда ведет себя очень корректно, Гарри не сомневался, что другой следователь не отказался бы воспользоваться преимуществом и поиздеваться над «проклятым предателем».

– Вы исполняли поручения добровольно?

– Да. Нет.

– Поясните.

– Нет: я обещал Дамблдору исполнить любой его приказ, поэтому продолжал посещать собрания. Если бы у меня был выбор, я бы предпочел не ходить.

– Почему?

– Страшно.

Казалось, это признание удивило Кингсли. Гарри возмутился: да кем они считают Снейпа? Роботом? Големом?

– Продолжайте.

– Да: я и без приказа готов был заботится о безопасности Гарри Поттера, и делал это настолько, насколько мог.

– Почему?
– Кингсли казался искренне заинтересованным.

– Потому что я люблю Гарри Поттера.

– Что?

– Я люблю Гарри Поттера.

Признание производит фурор: Кингсли растерянно откидывается на спинку кресла, аврор, наоборот, придвигается почти вплотную, словно хочет получше расслышать, секретарша закусывает кулачок и ее глаза загораются любопытством и негодованием. Гарри отстраненно отмечает это и снова переводит взгляд на Снейпа. Для него это признание звучит не так неожиданно, как для остальных: он почти услышал его в Малфой-Меноре. Правда, позже он сомневался, правильно ли понял, не показалось ли ему, да и искренен ли был Снейп, или просто решил поддержать его перед смертью. Поэтому он не шокирован, но слышать, как эти слова произносит монотонный неживой голос,тяжело.

– Да ты всегда его ненавидел!
– Кингсли не успевает удержаться, или он забыл, что Снейп до сих пор под действием зелья.

– Я притворялся: ненависть - сильное чувство, и хорошо маскирует нежелательные симптомы. Так проще.

– Но зачем?...
– Кингсли замолкает, не закончив вопроса, но Снейп не может не ответить.

– Как вы думаете, Кингсли, что бы сказал мальчишка, узнав о любви своего злобного учителя ? Сколько у меня шансов? Через полчаса эту пикантную историю смаковал бы весь Хогвардс, и я потерял бы всякую возможность защищать его. К тому же я не железный. Если бы наши отношения наладились, я бы мог не сдержаться.

– Как не сдержались в Малфой-Меноре?
– голос секретарши звенит от негодования, а Кингсли снова не успевает.

– Да.

– Мисс Крокс! Что вы себе позволяете?

– Это что он себе позволяет? Говорит о любви, а сам просто изнасиловал беззащитного юношу. Скотина!

– Снейп, не отвечайте! Мисс Крокс - замолчите немедленно! Если кто-нибудь сейчас откроет рот - прокляну!

Кингсли был в ярости, и Гарри его понимал: пообещав Снейпу, что не воспользуется допросом чтобы унизить его, он не смог удержать ситуацию под контролем, и не знал, как исправить все, что тут было наговорено. Но, похоже, действие зелья подходило к концу, и Снейп ответил уже не монотонным, а усталым мрачным голосом:

– Не переживайте, Кингсли, что-то подобное я и предполагал, не желая принимать зелье. К тому же, мисс Крокс абсолютно права в своей оценке моей личности. Однако, у нас проблема: как вы думаете, Кингсли, когда все это станет известным, как себя будет чувствовать Поттер?

– Известным?

– Думаете, ваша сотрудница удержится от того, чтобы поделиться своим негодованием с окружающими?

Кингсли задумался только на минуту:

– Петерс, подождите в приемной. Ни с кем не разговаривать!

Аврор вышел, прикрыв дверь, и главный аврор неожиданно направив палочку на секретаршу, произнес : «Обливейт!». Та прикрыла глаза, встряхнулась и вопросительно посмотрела на начальство:

– Сэр, почему мы не начинаем?

– Позовите из приемной Петерса, и принесите кофе.

Секретарша вышла, Снейп вопросительно посмотрел на Кингсли:

– И что дальше?

Дальше памяти о допросе лишился вернувшийся аврор, и Шеклболт заявил:

– Веритассерум обвиняемый уже выпил, давайте начнем допрос. Как ваше имя?

– Северус Тобиас Снейп.
– произнес монотонный спокойный голос.

Гарри вынырнул из воспоминаний, пытаясь отдышаться. Кингсли ждал его, явно волнуясь.

– Гарри, ты в порядке?

– Да... кажется. Спасибо, Кингсли.

– За что?

За то, что стерли им память и за то, что позволили мне увидеть это.

Гарри старался говорить спокойно, но увиденное все же было неожиданным, и от Кингсли не укрылось волнение Гарри.

– Гарри, я понимаю, - осторожно проговорил он, - какое все это производит впечатление, особенно теперь, после ... всего. Это прозвучит, как издевательство, но попробуй понять Снейпа: даже самому сильному человеку иногда не под силу бороться с собой. Несбыточные мечты порой доводят до безумия. То, что произошло... боюсь, он просто не смог устоять, но ты видел: он не оправдывает себя. Я не уговариваю тебя его простить, я просто хочу, чтобы ты понял: все совершают ошибки.

– Ошибки?
– Гарри возмущенно уставился на Кингсли.

– Прости, Гарри. Я понимаю: то, что сделал Снейп, непростительно.

– Да ничего он не сделал!
– стекла шкафов мелко задрожали, по столу прокатилось испачканное в чернилах перо.
– Он пальцем ко мне не прикоснулся, хотя мог. Я бы не стал сопротивляться, настолько мне было наплевать! Объясните мне, ну почему, когда дело доходит до Снейпа, даже те, кто хочет ему помочь, продолжают считать его последним подонком? Вы не боялись, что посмотрев это, я просто откажусь от своих слов, и позволю ему сдохнуть в Азкабане?

– Очень боялся, Гарри.

– Тогда почему?..
– с трудом подавив всплеск магии, Гарри осел в кресле, хватая ртом воздух.

– Я надеялся, что ты не сможешь бросить без помощи человека, который тебя любит, пусть даже он и причинил тебе боль.
– тихо ответил Кингсли.

– А, психологические игры.
– Гарри чувствовал себя таким усталым, что с трудом ворочал языком.
– Знали бы вы, как я все это ненавижу. Скажите, Кингсли, а вам-то что за дело до Снейпа? Почему вы так для него стараетесь?