Доставка удостоенных

– Он не только заброшен, - отозвался Пастор, - но еще и мертв. Мертв давным-давно. Здания рушатся от одной лишь старости.

– И все же мы нашли пару любопытных вещей, - сообщил Генерал.
– Одно здание наподобие административного, фасадом выходящее на площадь. Мы там устроили штаб, эдакую рабочую базу. А внутри него нашли штуковину, которую назвали графостатом. Разумеется, он почти разрушен, но один его угол...

– А в другой комнате, - перебила Сандра, - скульптурная группа. Единственное найденное нами произведение искусства. Вырезана из белоснежнейшего камня. А какая тонкая работа! Словно эти скульптуры вырезаны прямо у нас в душах.

– Но не нашли ничего, что пролило бы хоть лучик света на причины нашего пребывания здесь, - проворчал Пастор и повернулся к Генералу.
– А вы были уверены, что найдем. Вы даже были уверены, что мы найдем здесь людей...

– Всяко бывает, - не смутился Генерал.
– Надо встречать действительность лицом к лицу, а не рвать на себе волосы или падать и колотить пятками по земле, когда выходит не по-вашему.

– Вы завтракали?
– поинтересовалась Сандра.

– Нет, - ответила Мэри.
– Как только мы вас увидели, тотчас же поспешили к вам навстречу.

– Мы тоже. Так давайте же пойдем в штаб и позавтракаем все вместе.

Генерал зашагал впереди, а Лэнсинг пристроился рядом, в шаге от него.

– Только давайте не будем торопиться, - попросила Мэри, - чтобы Юргенс поспевал за нами.

– Ну ладно, - Генерал развернулся на месте.
– Юргенс, как делишки?

– Да вот стал медлительным, а так ничего, - ответил тот.

Генерал снова двинулся вперед, но уже немного помедленнее.

– Не одно, так другое, - буркнул он Лэнсингу.
– Непременно какаянибудь чертовщина нет-нет, да задержит нас.

– Сдается мне, вы здесь единственный, кому невтерпеж.

– От старых привычек отказаться трудно. Я всю жизнь торопился. Дома нам приходилось постоянно быть на ногах, иначе кто-нибудь непременно подкрадется и огреет.

– И вам это нравилось? Вы испытывали наслаждение каждый миг.

– Скажем так: я лупил чаще, чем лупили меня.

Он вел отряд по бывшими улицами, хотя теперь они вряд ли могли претендовать даже на звания тропинок. Изрядная часть больших каменных плит мостовой была сдвинута с места, а огромные блоки камня, обрушившиеся с обрамлявших улицы зданий только усиливали неразбериху. Из обнажившейся почвы росли лианы и кусты. В щелях между пока остающимися на своем месте плитами мостовой росла трава и мелкие растения.

Высоких зданий в городе не было: большинство из них насчитывало не больше четырех-пяти этажей. На месте дверей и окон зияли дыры. Строительный камень по большей части был красновато-коричневого цвета.

– Окисление, - заметил Генерал, - здесь даже камень ржавеет. Тут нет ни следа разрушений - я хочу сказать, следов насильственного повреждения. Разрушения, которые вы видите, являются следствием выветривания и времени. Однако город грабили, наверно, время от времени совершали набеги. Тут практически ничего не осталось. Когда-то здесь жило множество людей, а теперь не осталось никого. Весь этот проклятый город пуст.

– Вы говорили, что нашли что-то. Графостат, что ли. Что еще за графостат такой?

– Я не знаю, он это или нет, но называю его так. Может, я заблуждаюсь. У нас дома есть графостаты. Вводишь в него проблемы...

– Военные?

– Ну-у... Да, по большей части военные. Нечто вроде инсценировки военных действий. Вводишь в него факты, а графостат обрабатывает их, показывая, что произойдет. Показывает их в графическом виде - так его легче понять. Тот, что мы нашли, совсем разрушен, практически сломан, но один уголок все еще функционирует - вроде как смотришь сквозь окно в другой мир. Порой на изображении видны живые существа.

– Быть может, прежние обитатели этих мест?

– Вряд ли. Этот город построен для людей, ну, почти людей. Размер дверей и окон соответствует нашим представлениям о домах, а лестницы вполне подходят для человека.

Город вызывал в душе какое-то гнетущее чувство. Несмотря на его пустынность, кто-то все же прятался в нем. Некто скрытый, затаившийся, чтобы наблюдать за ними в ожидании своего часа. Лэнсинг поймал себя на том, что пристально разглядывает каждое попутное здание, бдительно высматривая едва уловимые признаки скрытого от глаз неведомого наблюдателя.

– Значит, вы тоже это заметили, - кивнул Генерал.
– Хоть город и кажется мертвым, кто-то здесь все же есть.

– С моей стороны это вполне естественная предосторожность. Я боюсь теней.

– Если это вас утешит, признаюсь, что чувствую себя точно так же. Как любой старый военный, я высматриваю затаившегося врага, никогда не хожу вслепую. Все говорит за то, что город пуст, и все равно я высматриваю затаившегося врага. Если бы у нас было хоть какое-нибудь оружия, я чувствовал бы себя намного лучше. Просто в голове не укладывается, как это можно отправляться в экспедицию безоружным! Я попрежнему убежден, что мерзавец-трактирщик врал почем зря, когда утверждал, что не имеет оружия.

– Быть может, нам оно и не потребуется. Во всяком случае, пока что такой нужды не возникало.

– Это не аргумент, - возразил Генерал.
– Оружие тащат на сто миль, а то и на тысячу, и только для того, чтобы воспользоваться им единожды.

Вскоре после того они вышли на площадь.

– Во-он то здание, - указал Генерал.
– Там мы и остановились.

Здание было самым крупным из примыкавших к площади, и хотя оно тоже было разрушено, но выглядело немного лучше своих соседей. Площадь была довольно большой, и к ней с разных сторон подходило несколько улиц. По всему ее периметру громоздились груды красновато-коричневого камня, обрушившегося с фасадов зданий. Указанное Генералом высокое здание было единственным из избегших этой участи, и к его входу вели широкие каменные ступени.

– Пыль повсюду, - сообщил Генерал, - на улицах, даже в центре площади, в домах - словом, повсюду, куда ни сунься. Это пыль крошащихся камней, пыль разрушения. В доме, где мы расположились, мы нашли коекакие следы - в тех местах, куда ветер не мог добраться. Отпечатки ног тех, кто прошел здесь до нас. Я полагаю, это следы наших предшественников, таких же горемык, как и мы. Я совершенно убежден, что одна группа прошла здесь буквально только что, потому что некоторые отпечатки совсем четкие, а долго оставаться четкими они не могут: на них оседает пыль, а каждый порыв ветерка сглаживает или заметает их.

Оглянувшись, Лэнсинг увидел, что остальная часть отряда подтягивается к ним с Генералом. Юргенс очень старался, подскакивая на своем костыле быстрее, чем обычно. По бокам от него шли Мэри и Сандра, а позади вышагивал Пастор, своей позой напоминающий крадущуюся ворону: подбородок опущен книзу, чуть ли не на грудь.

– Должен вас предостеречь, - вполголоса сказал Генерал.
– За Пастором надо присматривать. Он, вне всяких сомнений, безумец. Таких смутьянов я еще не видывал. Доводы рассудка перед ним бессильны.