Дотянуться до небес

– Катарина, ты меня уж прости, я не знаю, что там тебе приказали, но в кои-то веке могла бы и ответить, - парень давно уже понял, кто под этой маской. – В следующий раз, чтоб не выделяться на фоне других стражниц, рекомендую тебе стать на сантиметров десять ниже, спрятать свою длинную косу и не так сильно реагировать на учениц, что меня окружали, быть может, тогда я бы и не догадался, кто эта обычная стражница с двумя необычными клинками, - глумясь над телохранительницей, продолжал подчеркивать изъяны в маскировке он.

– Как давно вы поняли?
– сообразительностью девушка точно не отличалась. Всё, что не касалось битв, ей было чуждо.

– С твоего первого дежурства.

"Провал" - подумала Катарина.

– Так и было задумано, ваша светлость, тем самым я хотела подчеркнуть, что вы всё еще не один и я в любой момент приду на помощь, - улыбаясь во все тридцать, произнесла она.

– В любой момент, говоришь...
– лицо Олега вмиг стало серьёзным. – И даже если сейчас императрица прикажет убить меня?
– тихо произнес парень, заставив стражницу остановиться.

О таком исходе Катарина и не думала. Что будет, если принц разозлит госпожу, и та...

– Я шучу, моя маленькая стражница, расслабься, - слегка попытавшись подтолкнуть вперед застывшую гору из стали, произнес Олег, но у его ничего не получилось.

Оба понимали, что подобный сценарий мог иметь место быть, и оба предпочли об этом умолчать.

Однако опасением стажницы сегодня не было суждено сбыться. Припав на колени в тронной перед воссиявшей Ламией, Катарина смогла вздохнуть спокойно. "Главное, чтобы принц лишнего не сболтнул" - только это теперь тревожило её сердце.

– Принц Жак из дома Черной воды, осознали ли вы свои ошибки и ошибки своих подопечных? – с улыбкой львицы, на убой которой привели ягненка, грозно произнесла не трезвая Ламия.

– Осознал, но по-прежнему настаиваю на том, что смертный вердикт это чересчур жестокое решение... – взбрыкнувшись, произнесла жертва.

Ламия и не думала, что этот строптивый малыш пойдет на уступки, определенно, принятие её решения было маленькой победой, однако теперь ей предстояло самое главное. Глядя на разбитую бровь, куда ещё не так давно угодила брошенная ей чаша, девушка думала, как загладить свою вину.

– Стража, оставьте нас, - махнула рукой Ламия, после чего все, включая Катарину, мысленно пожелавшую принцу удачи, удалились.

Ламия медленно спустилась по тронной лестнице. Не сводя глаз со стоящего на коленях парня, она неспешно зашла ему за спину, а после, положив руку на плечо, как можно мягче произнесла:

– Мне жаль, что так получилось.
– Не понимаю о чем вы, - холодно ответил парень, заставив уголки её губ дрогнуть.

– Поднимись, - сказала Ламия и, когда парень встал, прикоснулась пальцем к разбитой, ещё не зажившей, ране на лице. Её пальцы полыхнули ярким светом, место, где была старая царапина, зачесалось, а после нескольких секунд от удара не осталось и следа.
– Так лучше?

"Ну почему всегда одно и то же?" - корила себя за слабость Ламия. "Почему всегда, когда он рядом, я не могу быть самой собой?".

– Вам не стоило, рана, которую вы мне нанесли, давно уже меня не беспокоила, - эти слова уколом в сердце ранили Ламию. Сейчас, под огромным количеством выпитого вина, она была готова признаться во всех смертных грехах, лишь бы заслужить прощение.

– Чего ты хочешь от меня?
– опустив голову, сквозь зубы произнесла императрица - Что тебе ещё от меня нужно, хочешь, чтоб я стала на колени пред тобой? Так скажи это мне в лицо!
– не выдержав, прокричала Ламия, губы её дрожали, лицо залилось красной краской, а в уголках глаз заблестели слёзы.

– Моя госпожа, - ощутив аромат вина, исходивший от девушки, он понял, что было причиной столь эмоционального поведения.
– Отпустите моих учениц, они ни в чем не виноваты. Прошу...
– в своей мягкой и спокойной манере сказал Олег.

– Богини ради, да плевать мне на твоих крысолюдок, или кто там у тебя. Пусть живут, пусть хоть спят вместе с тобой, лишь бы я только этого не знала и не видела. Мне плевать на них всех, делай что хочешь!
– слезы сорвались с её глаз.
– Только пусть всё будет как раньше...
– шмыгнув носом, тиха произнесла она.

Руки парня обвились вокруг талии Ламии, оставив на лице девушки застывшую гримасу непонимания. Обняв её, Олег аккуратно прижался к её груди, ведь именно на этом уровне, по сравнению с высоченной девушкой, была его голова.

– Благодарю, любовь моя, - в момент, когда пьяная Ламия так искренне говорила, будучи согласной на всё, на любое унижение ради его прощения, парень всё же понял. Что после такого, не может думать о ней, как о постороннем человеке. Больше того, он вообще не мог не думать о ней.

– Может, пойдем в спальню, а? – как-то по-детски нерешительно произнесла девушка, последнее выпитое которой, судя по всему, ещё продолжало догонять и без того кружащуюся голову. Её пальцы, не церемонясь на расстёгивание пуговиц на золотистом одеянии, с закономерным скрипом вырывали пуговки на её рубашке одну за одной, от шеи и до пышной груди.

– Я погляжу, вы крайне отходчивы, моя госпожа, - видя, как неспешно и постепенно оголяется её грудь, произнес Олег, снизу которого уже началась вполне ожидаемая реакция.

– Не хочешь?
– подсев, а следом одной рукой ещё сильнее прижав парня к себя, а вторую запустив тому в штаны, произнесла Ламия. Однако, нащупав полную готовность к действиям сквозь застывшие на щеках слёзы улыбнулась.

Губы парня аккуратно коснулись оголившейся вишенки её груди. Заставив Ламию издать неприличный стон.

– Сегодня я поведу...
– безапелляционно заявил парень в момент, когда его спутница уже была готова на всё.

Для обоих эта ночь была долгой и сладостной. Сполна наполненной лаской и животной страстью. Бесцеремонно оставляя свои знаки любви, губы Ламии сползали от шеи парня до места, которого никогда бы императрица в здравом уме не решилась бы коснуться губами. Всему виной было вино, послушные слуги и тот, кто до не узнавания извратил её душу, покусившись на то, чем Ламия всегда гордилась, а именно - решимость.

Человек, который никогда ничего ранее не боялся, десятки, если не сотни раз рискуя собственной жизнью на поле брани, теперь боялась закрыть глаза. Боялась завтрашнего дня, в котором может вновь не встретить его, не ощутить той ласки, его любви. Теперь она боялась всего. Последние два дня пролетели в одночасье, после того, как всё и вся вернулось к прежнему образу жизни. Жак в её спальню, а его игрушки - в свои бараки. Подобно вольному ветру в бескрайней степи день сменялся ночью, а рассвет закатом. Три последующих дня так же растворились, как один сладостный миг. Однако их беззаботное время, отведенное богиней, было на исходе. Прибывшая с границы посыльная сообщила, что Азовийская империя, прознавшая о начавшейся мобилизации в стане своего врага, пришла в действие. Её войска двинулись к приграничным городам замкам. Местные Лордессы трубят о надвигающейся угрозе и взывают о помощи, и её долг, как их госпожи и покровителя, откликнуться.