Дотянуться до небес

– Мне бы очень хотелось услышать подробности того, что же там, чёрт возьми, с вами случилось, расскажешь, подруга? – сделав акцент на последнем слове, спросила Баки.

Голова охотницы раскалывалась. Обжигая спину, горел некогда набитый у какой-то северной суеверной монахини тату-оберег от «лютой нечисти».

– Мы столкнулись с демоном, сильным демоном. Ищейка ранга верхних кругов, не ниже. Эта тварь застала нас врасплох. Клянусь, была бы я там одна, то точно бы обоссалась бы от страха. Настолько грязная и ужасная аура была за плечами этой здоровенной твари. Сотни обезображенных душ, что это чудовище успело погубить, прибывая на земле, вопили и молили о помощи. Если бы не эта дьяволица, собственноручно одолевшая демона, мы бы с вами сейчас беседовали где-то на небесах, хотя нет, мне рай точно не светит, – вспоминая собственные былые заслуги сделала вывод девушка.

– Дьяволица? Это так вы, госпожа охотница, называете человека, спасшего вашу жизнь? – донеслось откуда-то изнутри комнаты.

– Простите, быть может, мои слова прозвучали слишком грубо для вашей тонкой и крайне взрывной натуры, однако хотелось бы узнать, как и при каких условиях вам удалось завладеть столь высокой боевой мощью, чтоб наравне противостоять настоящему чудовищу.

– Сила семи богинь – моя сила… - услышав, по-видимому, всё, что хотела, произнесла Ван Коф, после чего покинула комнату, не желая отвечать на дальнейшие вопросы.

– Мы нашли тебя бессознательной и сильно израненной. Ты валялась рядом с повисшей над тобой Беатрисой. Она сказала, что оказывала тебе первую помощь. Никто больше, как ты можешь понять, не выжил, она говорила, что и тебе лишь чудом удалось спастись. Мол, богиня покровительница не миновала тебя, сохранив в целостности душевный очаг.

«Ага, как же, с полной уверенностью могу сказать, не подоспей Баки и мальчишка в нужный час, красовалось бы её заурядное имечко на той же могильной плите, что и имена тех безродных воительниц, храбро отдавших свои жизни в последнем бою».

– Она не так проста, да и к тому же скрывает что-то, но я не могу понять, что именно, – сквозь зубы процедила Брун, даже не надеясь услышать поддержку со стороны святош.

– Инквизиторий, огромная община, созданная из хитросплетений заговоров, подоплек и разного рода тайн. Говорят, что те, кто много о них говорят или слишком много думают, счастливо и уж тем более долго не живут. Так что поаккуратней, подруга, – по-своему поняв слова Брун, предупредила Баки.

– Ладно, это всё мелочи. Брунхильда, можешь радоваться. Подкрепление, святое воинство, наконец-то прибыло! – сменив пессимистичное настроение на более приподнятое, произнес Густав. На что охотница, тяжело выдохнув, с облегчением закрыла глаза, а после радостно и коротко произнесла:

– Наконец-то.

Скрыв своё присутствие, подслушивая и прибывая всё это время за закрытыми дверьми, инквизиторша нервно скрежетала зубами. Не в силах в порыве злости сдержать демоническое естество, сквозь большие и мозолистые руки женщины проступили длинные чёрные когти. Время этого тела, как сосуда, было уже на исходе. К тому же, бой с демоном сильно истощил человеческий ресурс, отведенный слабому духом телу.

Грёбаная охотница с её чёртовым оберегом, она слишком много думала, слишком много знала и видела, ещё играла не по её правилам и сценарию, непослушная девчонка. Если бы не пришедшие так не вовремя церковники, одной проблемой стало бы меньше. Убить их всех, а после вернуться одной - значило бы возвести вокруг себя лишнее внимание и подозрения, коих вокруг этого тела было и так немало, а завладеть одним из них было бы слишком долгим и рискованным делом, ведь демоны уже вышли на её след, а трансформация и обработка воспоминаний отняла бы слишком много сил, сделав демонессу крайне уязвимой.

Раздумывая над новым планом и своими дальнейшими действиями, оболочка неосознанно разгуливала по резиденции, то и дело кидая мечтательные взгляды на море.

Где-то там, внутри угасающей души Беатрисы Ван Коф, сидело страшное существо, что, поедая воспоминания и ресурсы мертвого сосуда, размышлявшего, мечтавшего и верящего в то, что ещё живо, медленно и томительно ожидала судного дня Абадахида. Дня, когда она сможет покинуть это проклятое место и остров, на котором несколько тысяч лет назад она и встретила свой последний день на свободе.

Когда-то давно она, молодая волшебница, спасла мир живых от страшной угрозы, исходившей от демонов. Чуть не погибнув и полностью разрушив свой магический источник, прекрасная девушка одолела бывшего владыку демонов, освободив континент от нависшей над ним угрозы. Но в благодарность ей было предательство самых близких, тех, кого она не раз спасала и защищала. Её процветающее поместье было преданно огню вместе со всеми, кто ей служил. Саму её выкрали, после чего вывезли на этот проклятый остров. Где долго пытали и истязали не повинную и чистую душу, объявив прилюдно заговорщицей и предательницей короны. Они бросили её, ещё живую, в могилу, заживо замуровав под огромной толщей камней и песка.

– Уже скоро, очень скоро я вернусь. Вернусь, чтобы отомстить всем живущим за моё предательство, за всю их злобу, за ненависть, пытки и заточение. Пусть страдают их дети… - мелькнула мысль в голове Ван Коф, после чего та, поморщившись, приложила холодную стальную перчатку к кольнувшей голове и, вмиг забыв о том мимолётном и ужасном желании, вновь посмотрела на неспокойно колышущееся море, в бескрайней дали которого, создавая непреодолимую преграду между ней и материком, стояла целая армада боевых кораблей.

Глава 41

Сидя у огромного окна, закутавшись в пару тёплых пледов, Брунхильда с восторгом наблюдала, как, утопая в грязи, на импровизированном плацу снуют подоспевшие «орденские прихлебательницы». В этот чёртов непрекращающийся дождь, льющийся, казалось бы, стеной, и этот свирепый ветер, способный сорвать старую плоть с хрупких костей, она, охотница, попивала вино. Когда её заклятые враги пахали, как проклятые, занимаясь тем, над чем до этого трудилась она, а именно укреплением города и очисткой его от постепенно заполняющей улицы скверны.

– Боже… - усмехнулась она в момент, когда одна из «сестер», пытаясь удержать какую-то увесистую коробку, шлепнулась в грязь. – Выпей я на бочонок больше, быть может, мне бы даже стало её жалко… - не скрывая улыбки вслух проговорила Брун. Пусть она и по достоинству оценила Густава и Баки, успевших в её глазах отличиться и даже, возможно, спасти ей жизнь. Однако все остальные святоши по-прежнему оставались для охотницы обычным пушечным мясом, ценой которому был ломаный медяк. Настолько глубоко засела обида на церковь в её сердце.