Дотянуться до звезд

Обычно странствующие рыбаки не придерживаются общих правил, но у Тима было несколько таких, которые он считал нерушимыми. Люди, не знавшие собственных детей, не имели права видеть их в своих снах. То же самое относилось и к тем, кто сбежал от жен. Они не должны были звонить, посылать поздравительные открытки и проситься обратно. Им запрещалось жалеть себя и спрашивать, что случилось бы, поступи они иначе.

Они могли лишь двигаться вперед. Море было надежным товарищем. Оно тянуло его за собой и заставляло держать ухо востро. Приливы и течения, плохая погода, подозрительное небо, — все это вынуждало его быть начеку. Другие люди и жили по-другому. В женатых Тим не особо разбирался. Он испытал брак на своей шкуре и понял, что это не для него. Никто не предупреждал его, что любовь бывает зла: отца смерть настигла на рыбалке, а мать умерла в запое, так и не успев передать ему важные знания об устройстве этого мира.

Алан тоже был скитальцем, даже если он сам и не догадывался об этом. У него были пациенты и больница. Свой дом в Хоторне. Для Тима его занятия ничем не отличались от ловли омаров — работы, которая держала в напряжении, а дом — от «Афродиты» — места, чтобы отдыхать подальше от незваных гостей. При всех своих ученых степенях Алан был таким же неудачником, как и все остальные.

Тим скучал по старшему брату Нилу. Иногда ему казалось, что Нил — повзрослевший, а не умерший в восемнадцать лет паренек — стоял рядом с ним в рубке. Словно Нил был немым свидетелем каждой передряги, в которую Тим попадал на своем пути, и Нил любил его так сильно, что мог простить ему все. Алан же ни за что и никогда не согласился бы отринуть прошлое и дать брату второй шанс.

Тим крутил штурвал и думал об Алане и Диане. Они были знакомы еще до появления Тима на горизонте. Один раз они поужинали вместе, и для Алана это было чем-то большим, чем обычное свидание. Тим не собирался отрицать то, что было и так очевидно. Алан решил уступить, чтобы не ссориться с братом, но вполне вероятно, что к тому моменту он уже по уши влюбился в нее.

Весь тот его бред о правильном к ней отношении и обязанностях хорошего мужа — за лекцией Алана скрывалось нечто большее, чем наставления старшего брата младшему. Тим еще никогда не видел, чтобы Алан так вел себя из-за женщин. В общем-то Тим просто взял и увел Диану у него из-под носа. Не обращая внимания на чувства брата или, может быть, именноиз-за них. Детская ревность, братское соперничество… Тим пытался найти слова, чтобы объяснить случившееся, но из этого ничего не вышло.

Раздался звон буя с колоколом. Прямо по курсу, за волнорезами, раскинулся город. Тим увидел развевавшийся над почтовым отделением флаг. Красный, белый, синий, «Доблесть прошлого». Глядя на него, он ощутил комок в горле. Флаг напоминал ему, что он — малая частичка чего-то необъятно огромного. Он отказался от семьи и дома, и теперь у него была только своя страна.

Вскоре он на время оставит эти места. Покинув остров Элк, Тим собирался направиться к побережью Канады. Ему был нужен настоящий друг, а не призрак Нила или голос моря. Подобное настроение охватывало его с наступлением весны; желание пообщаться с живым человеком, старым знакомым. Тим хотел повидаться с Малаки в Новой Шотландии.

Но пока ему надо было продать омаров и получить деньги. Он до сих пор расплачивался за свой катер. Каждый месяц, в какую бы глушь его ни заносило, он посылал Люсинде почтовый перевод на сумму в двести долларов. До этого дня он выплатил ей двадцать шесть тысяч четыреста долларов; к концу года он уже ничего не будет должен.

Он гадал, о чем думала Люсинда, получая его конверты с марками со всего Северо-Востока. Из жалости к Диане он отправлял платежи ее матери на адрес библиотеки, чтобы Диана, открывая почтовый ящик, ненароком не увидела его почерк. Он считал, что, поскольку ей приходилось в одиночку заботиться об увечном ребенке, у нее и без того хватало проблем. И ей совсем не обязательно было знать о том, что Тим Макинтош где-то бороздил морские просторы.

Эми сидела в мастерской, присматривая за Джулией. Диана отлучилась на пару минут и перед уходом поручила ей это ответственное задание. Эми пыталась научить Джулию рисовать. Она вложила в ее руку синий карандаш и помогала ей вести им по бумаге. Они рисовали Стеллу, которая опять примостилась возле тахты в ожидании момента, когда из-под нее наконец-то вылезет Орион.

— Кошки не синие, — объясняла Эми Джулии. — Ты и сама об этом знаешь, и, наверное, хочешь узнать, почему мы взяли синий карандаш. А потому, что этот цвет красивее серого или коричневого, и к тому же я думаю…

Внезапно Стелла насторожилась. Меньше чем за секунду она взлетела на полку и спряталась в своей корзинке. Эми посмотрела на дверь и увидела стоявшую в дверях Эмбер.

— Тук, тук, — сказала Эмбер, изображая стук.

Эми обмерла.

— Может, предложишь мне войти?

— Э… — промямлила Эми. Она словно приросла к полу. Она не хотела впускать Эмбер. Что, если Эмбер начнет расспрашивать Эми о том, где она была? Эми не хотела объяснять ей, что пока живет здесь, а не у себя дома. Но Эмбер не стала долго ждать. Она просто шагнула в мастерскую. На ней были штаны до щиколоток и безрукавка. Бретельки ее лифчика так откровенно проглядывали через ткань рубашки, что Эми покраснела. Когда Эмбер оказалась в комнате, Эми встала, закрывая собой Джулию.

— Кто это? — спросила Эмбер.

— Тебе нельзя сюда, — сказала Эми.

— Где тебя черти носили? Я звонила тебе раз тридцать. Твоя мать не брала трубку, и я никогда бы не нашла тебя, если бы Бадди не рассказал отцу Дэвида, что ты сбежала.

— Э… — сказала Эми, удивившись, что Дэвиду и Эмбер вообще пришло в голову озаботиться ее поисками. Она не особо расстроилась от того, что они считали ее беглянкой, хотя в действительности все обстояло несколько иначе. Само слово «побег» звучало так, словно на нечто подобное мог решиться только человек намного смелее Эми, и оно ей нравилось больше, чем реальность, в которой ее забрали из дома по предписанию службы детского соцобеспечения.

— Но зачем ты сбежала сюда? — спросила Эмбер почти шепотом. — На мой взгляд, ведьмы и дауны — это плохая компания.

— Замолчи, Эмбер, — сказала Эми.

— Пропусти меня, — сказала Эмбер, пытаясь обойти Эми.

— Нет.

— Да ладно тебе, — ухмыльнулась Эмбер, схватив Эми за плечи, и толкнула ее. Она улыбалась, будто это была какая-то шутка. Упершись руками в костлявые плечи Эмбер, Эми пихнула ее в ответ, стараясь не подпустить к Джулии. Сама Эмбер отнюдь не отличалась красотой: у нее были близко посаженные глаза, перхоть и два нароста на шее, которые формой напоминали Эми картофельные ростки.

Эми была предельно серьезна, но в то же время настойчивость Эмбер заставляла ее паниковать. Выгибая шею, Эмбер смотрела и так и эдак, силясь заглянуть за спину Эми. Потом она притворилась, что споткнулась и сейчас упадет. Когда Эми подхватила ее под руки, Эмбер с силой отодвинула ее в сторону.

— Мать моя женщина, — протянула Эмбер. Она уставилась на Джулию, ошеломленно разинув рот. — Это ребенок?Что у него с головой?

— Оставь ее в покое, — сказала Эми.

— Это девочка?— недоумевала Эмбер. — Но она же не настоящая. Она наверняка робот или что-то в этом роде, ты только посмотри на то, как она шевелит головой и руками. Словно заводная кукла. Черт подери, Эми!

— Глииии! — завизжала Джулия. Вытянув ручонки, она воззрилась на Эми, словно моля, чтобы ее спасли. У Эми перехватило дыхание. Она опустилась на колени и обняла свою подружку.

— Ты прикасаешься к ней? — спросила Эмбер. — Эми, ты в своем уме? У нее все лицо в прыщах.