Доверие

Макар и сам следует своему же совету. Выдыхает, на мгновение прикрыв глаза и чувствуя, как рядом точно так же поступает брат. А когда открывает, то вновь сталкивается взглядом со светло-карими глазами. Напряженно изучающими, словно Верескова мучает какой-то неразрешённый вопрос.

Напряжение отступает, оставляя послевкусие в виде лёгкой щекотки на коже. Макар сглатывает, чувствуя, как становится легче дышать и тянется к брату.

«Все в порядке?»

«Полном».

Макар понимает, что брат врёт, но пульс под пальцами наконец-то успокаивается, а значит хотя бы отметка: «Сойдёт» достигнула. Так же как, по собственным ощущениям, процесс обращения либо приостановлен, либо дал задний ход.

— И что вы предлагаете? — возвращает в реальность голос дяди Серовой. — Мы все прекрасно слышали о перспективах работы с вами, о том, чем вы занимаетесь, но особо предложения и не было, как мне кажется.

— Дополнительные занятия, что-то вроде факультативов, ну или кружков, если вам такое название будет понятней, несколько раз в неделю. Лагеря летом или на других каникулах.

— А если мы откажемся?

— Вы вольны поступать, как заблагорассудится, — отзывается второй, доселе молчавший. — Не хотелось бы терять одарённую молодежь… Но что поделать. Такова жизнь.

— Представителей двое, а молодежи куда как больше, — внезапно замечает отец, обращая внимание на то, что чуть раньше заметил и Макар. Однако ответ оказывается несколько неожиданным.

— Вересков Лука, — представляет всё тот же второй. — Он попал в одну из таких групп несколько лет назад. Занимался более интенсивно, чем, в данном случае, будут заниматься ваши дети, так что сейчас вполне сможет занять место наставника.

Макару кажется, что сейчас на Верескове скрестились взгляды всех присутствующих. А тот даже в лице не меняется: всё то же спокойное выражение. Только напряжённо расправленные плечи, да застывший взгляд выдают его.

«А жилка то на шеё как бьётся, — комментирует Костя с тихим выдохом. — Что-то он не пышет радостью».

«Трое оболтусов на его плечи. Ты бы обрадовался?»

«Мы бы с Глебом были в восторге!»

«Не сомневаюсь».

* * *

Макару стыдно, но он всё равно чувствует облегчение, когда отец сообщает, что ему нужно вернуться на работу. Дома им с братом сейчас совершенно никто не нужен. Только пустая квартира и они сами. Иначе придётся объяснять всё родителям. С показательным выступлением и возможно паническим требованием вызвать скорую. Или ещё что-нибудь сделать. Он старается об этом не думать. Только оно приходит само. Неприятными картинками, показывающими, как брата увозят. Только не в больницу, а в какую-нибудь лабораторию.

«Как Росомаху…»

Макар хмурится, прикусывая губу изнутри, и через мгновение вскидывается, но спешащий вверх по лестнице Костя никак не реагирует на его мысли, словно и не услышал вовсе.

«А может и правда не услышал?.. Кость? — зовёт Макар, чтобы подтвердить или опровергнуть свои подозрения. Тот правда тут же останавливается, оборачиваясь. Вскидывает вопросительно брови, едва различимые в темноте подъезда. — Ты слышал, о чём я думал только что?»

Сердце сбивается с ритма от понимания — не слышал. У брата на лице всё написано, даже и говорить нечего.

— Ничего, идём, — Макар выбегает вперед, перескакивая через ступеньку, чтобы поскорее преодолеть последний оставшийся пролёт и наконец-то оказаться в безопасности дома. Подальше от чужих взглядов.

У Кости уже на руках щетинка будущих перьев пробилась и радужки глаз нет-нет да отливают желтизной.

О причинах избирательной слышимости он подумает позже.

* * *

— Перекидывайся или успокойся, — требует Макар, замирая на пороге комнаты.

Они едва успели раздеться, но он чувствует, что брат уже на грани. Да и тот видно всё понимает. Успел, пока Макар ставил в угол раскиданную обувь, снять и джемпер, и рубашку, оставаясь в одних штанах. Вот только всё равно продолжает упрямиться.

— Не командуй!

Костя растирает предплечья, периодически царапая кожу ногтями, но с места не двигается. Смотрит исподлобья, так что Макар слегка пугается даже. Никогда раньше у его весёлого и немного безбашенного брата не было такого взгляда. Даже когда он злился.

— Кость, тебе надо.

Макару даже с его места видно пробивающийся пушок на всей видимой поверхности кожи: руки, грудь, живот, шея. Разве что лицо пока ещё не затронуто изменением. Если не считать глаз. Они уже налились той самой, совиной желтизной и едва заметно изменили форму. Стали больше.

Да и сам Макар чувствует поднимающуюся изнутри дрожь. Это ещё не боль от превращения, но что-то близкое. Кажется ещё чуть-чуть и…

— Давай.

Макар не знает, как лучше сейчас обращаться с братом, насколько он себя контролирует. Однако пусть голос и становится мягче и тише, однако твёрдости не утрачивает. Макар знает, что не стоит сейчас терять уверенности. Им обоим она нужна.

— Всё. Будет. Хорошо.

— Не будет.

Макар видит, как ходит кадык на горле брата от крупного глотка, как подрагивают поджатые тонкие губы.

— Ты меня боишься. Да я и сам… — Костя обнимает себя за плечи и вздрагивает, видно почувствовав и там пушок вместо гладкой кожи. Заканчивает уже тише: — Себя боюсь. Что будет если ничего не выйдет? Если я застряну? — Костя не даёт сказать и слова, отворачивается, отходя ещё ближе к окну: — Да, один раз вышло, я помню. Да, от этого никуда не деться. Если бы родители знали, то давно бы рассказали об этом. А идти в больницу, чтобы узнать, можно ли с этим что-то сделать… Ну, нафиг. Но… Мы же пробовали с тобой пока сидели дома. Наш максимум — это изменение глаз и частичное изменение ногтей. Всё…

— Всё получится, — обещает Макар. Брату нужна его уверенность. Да и ему самому тоже не помешает. А то последнее время он чувствует себя подвешенным над пропастью. В школе ещё удаётся отвлечься хоть немного: уроки, шум и гомон одноклассников, учителя. Необходимость постоянно быть начеку в ожидании возможного изменения, а тут…

— Кстати, — вспоминает вдруг Макар. — Чего ты так разнервничался? Если из-за предложения, то мы можем отказаться же. Плевать на их плюшки, сами поступим, о работе вообще думать рано.

— Они не отпустят, — Костя оборачивается. В глазах всё та же желтизна, в волосах появились перья. Видимо что-то почувствовав, он отступает от окна ближе к кровати. Облизывает губы, прежде чем продолжить. — Военные, Макар… Выправка как в кино. И… ты видел?

Макар смаргивает, не понимая к чему тот ведёт, а в следующее мгновение его скручивает. Только не так, как в первый раз. Даже удаётся устоять на ногах.

Косте везёт меньше. Он падает, чудом успевая приземлиться не на пол, а на стоящую рядом кровать. Обхватывает голову руками, сворачиваясь так, что едва ли не касается лбом коленей. Дальнейшее Макар не видит. Отворачивается, слушая, как стучит в висках кровь и сдавливает грудь. Он словно меняется вместе с братом, но в лайтовом режиме. Переживает переход в звероформу, хватая ртом воздух и привалившись плечом к косяку.