Дождь в полынной пустоши

На прощание сунул мальчишке монетку. Тот подкинул, поймал левой и шлепнул на коленку.

– Аверс! Хорошая примета!

Забрав покупки, Колин вышел из лавки и неспешно двинулся вниз по улице. Солнце, смилостивилось, выглянуло, позолотить крыши и лица людей. На душе по-особенному хорошо. Подъем настроения и желания. Все задуманное получится.

Еще бы с рисунком разобраться. На кой она (гранда! гранда же конечно!) мне?

– Не боишься пораниться? Или тебе не в первой?
– обратился к Колину стоящий в сумраке подворотни мужчина. Он со вкусом, смачно хряпал грушу. Чавкал что свинья у корыта. Кожаный жак, меч, на голове калотта с крашенным пером цапли. Типичный наемник. За два нобля в месяц.

– Желаете поучить или испытать?
– вежлив Колин с обладателем примечательного убора.

– А что? Одного мало?
– почесал наемник щеку.

– Хорошему учится никогда не поздно.

От легких денег отказываются только дураки.

– Штивер и я весь твой, до ужина. Но деньги вперед, - усмехнулся наемник. Уж больно потешно парень держал оружие. Прижимал к боку.

– Платить за то чего еще не получил и получу ли? Такой глупости не допустят даже в провинции.

– Для маменькиного сынка у тебя отлично варит котелок, - наемник вытянул меч, сверкнул, рисуя круг.

Почему такая фигура? Половина юнцов города бредила великим фехтовальным секретом - магическим кругом Тибо. Овладел и можешь до конца дней своих не беспокоится об исходе любого поединка с любым противником. Круг вызывал едва ли не больший интерес, чем знаменитый удар Жарнака. О котором знали и того меньше. Никто, ни юнцы, ни маститые рубаки, ни фехтмейстеры заезжие и местные, заветными приемами не владели и понятия не имели, что они из себя представляют, но обсуждения велись постоянные.

Новый ученик на подставу не повелся. Уже не плохо.

– Начнем? Убедишься, что не зазря потратишь серебро.

Движение. Одно. Снизу вверх. Стремительное. Голова наемника отвалилась за плечо, повиснув на мышцах шеи. Кровища хлестнула фонтаном. Незадачливый учитель выронил меч, поверх упал сам.

– Превосходная вещь!
– порадовался Колин шнепферу, резким взмахами сбрасывая с клинка кровяные капли. Убрав оружие, кинул монету.
– Ваша оплата, саин.
– Штивер упал аверсом вверх.
– И примета добрая.

У торговца одеждой ему оказались слишком рады. Так рады, что и рта не позволили открыть. Пришлось не задерживаясь ретироваться. Почти сбежать.

В следующей лавке приобрел сапоги из козлиной кожи, отлично выделанной и мягкой. От остроконечных пулен отказался. Преждевременная покупка. Новик не полноценный придворный, красоваться в такой обуви.

Хотел, но не прошел мимо ,,Шелковинки. В неприметной лавке, его встретил мир и покой, и понимание. Приятный сумрак, тонкий запах лаванды, вешала и в этом царстве полусонный торговец. Его дочь, чем-то походила на папашу, но чуточку бодрей.

– Саин, желает сменить наряд?
– спросил усталым голосом хозяин ,,Шелковинки.

– Разве не очевидно?
– указал Колин на себя сверху вниз.

Торговец вытянув губы гузкой, в раздумьях обошел клиента по кругу. Встречно унгрийца обходила его дочь. Потом они поменяли направления, общаясь на понятной им тарабарщине.

– Белый ничего не дает.

– Ничего.

– Пурпурный?

– Пожалуй...

– Верх? Низ?

– А если черный?

– Низ? Верх?

– Коричневый?

– Бледно. К тому же коричневый должен подчеркивать скромность.

– А если ....

– Нет-нет!

Итак минут десять. На исходе терпения клиента, консилиум постановил следующее - только однотонное, не яркое, лучше фиолетового цвета. Фиолетовый как оттенок черного. Контраст мужественности и смирения.

– Смирения как смирения?

– Смирение как готовность.

– Серебро?

– Манжеты и область груди...

Порезанной рожи не достаточно выглядеть приличным человеком?
– удивился Колин, пытаясь проследить логику размышлений торговца и его дочери. Ему-то только и надо, вызывать ассоциацию - и воевать гож, и в спальню вхож.

К шоссам, пурпуэну с множеством пуговиц, остроклювой шляпе с пером какой-то невидной птахи, прилагались хук - плащ с теплым подбоем из горностая и красными, почти малиновыми фистонами, перчатки с узелками и бисером, новомодной формы эскарсель телячьей кожи и тройка носовых платков.

– Их можно оставлять эсм в знак своего особого расположения, - невразумительно произнес торговец.

Колин проявив покладистость, принял подозрительные объяснения. Каждый платочек обошелся ему в шесть грошей! Цена среднезавалящей портовой шлюхи.

Распорядившись куда отправить обновки, Колин прогулялся по свежему воздуху, выветрить запах лаванды. Воняло как от покойника.

Солнце спряталось, тучи протекли, предупредительно зарябив лужи легкой моросью. Презревший слякоть глашатай созывал почтенную публику на площадь, присутствовать на казне ведьмы.

– Варра из Кемта. Чародейка и блудница!
– разносилось далеко по улице, вызывая шепотки и переглядки.

Деньги кончились быстрее, чем день, - размышлял над своим скромным достоянием Колин и прикидывал, куда бы с пользой, с остатками былой роскоши наведаться.

Все его планы спутали небеса, ниспославшие грешникам дождь, скоро перешедший в настоящий ливень. Лужи вспенились пузырями и вспухли. Потоки растянулись вдоль улиц, переполнив канавы. Спасаясь от непогоды Колин шмыгнул в конторку, зажатую между галантереей и цирюльней. Не загадывал, а угодил к легисту.

– Пурпур носят законники и короли, - приветствовал его довольно-таки упитанный и веселый малый.
– Но в отличие от самодержцев мы ближе к народу. Желаете притянуть брадобрея к ответу за покушение на вашу личность? Или составить завещание перед посещением моего соседа?

Колину стало любопытно. Большая шляпа на гвозде символизировала служение закону. Символ безбожно побит молью и покрыт махрой вековой пыли. Встреча с легистом планировалось немного позже, когда разживется достаточной денежной суммой. Но коли так вышло, почему бы и нет.

– Требуются некоторые разъяснения.

– На предмет? Ээээ.... как-то коряво звучит...

– Покупка земли в городской черте, - выдумал Колин причину. В его положении только о покупке земли и думать. Но мысль показалась забавной.