Дождь в полынной пустоши

– Начинаем.

Поддержали и бодались все. К открытию накидали по сорок серебром, сделав проход, подняли еще. В течение часа игра уподобилась качелям. Но качалась она с большей выгодой для Колина. Что-то перепало и Ридусу, но мало. Вставали и уходили партнеры, их места занимали другие, решившие попытать игровое счастье. Подбирали крошки, прежде чем слиться. Колин не спешил. Спешить - нервировать коллег. Некоторые проходы сдавал умышлено или подыгрывал, но не светился. У его соперников водились необходимые ему деньги. У игрового, так он обозвал Ридуса, их было достаточно. Тот очень бы удивился, услышав оценку соперника. Сто восемьдесят - двести штиверов. Не считая заначки в поясе, который Ридус сам не замечая, поправлял.

При очередной раздаче из-под себя, догнав банк до сотни, Колин заряди ,,салат.

– Еще по одной, - не испугался Ридус удачливости молодого игрока.... Чай, не в коже покойника ходит.*

Банк благополучно перекочевал к унгрийцу.

Страсти накалялись. Неудачи не остужали голов и не отбивали охоты испытать благосклонность фортуны. Рисковали, выставляя на кон последние, и хорошо если свое. Деньги, вещи - вплоть до сапог и нательного белья, дорогие украшения. Один из партнеров продул перстень с камнями. Перстень Колин тут же превратил в монету. Кто знает родословную цацки. И как часто и по каким причинам она меняло хозяина. И насколько законно.

Постепенно, стол оказался в кольце зрителей. Игру, где вход по двадцати штиверов, хотели наблюдать все. Не самим выиграть - так, рядом постоять. Поглазеть на гору денег из золотых и серебра.

– На отвали!
– загрубил Ридус, переломить игру. Есть такой трюк в арсенале серьезных людей. Показать удаче, что не боишься рисковать. Она сучка любит рисковых.

На начало, в банке висело, по девяносто штиверов от каждого, и половина золотом. Правила допускали сделать всю ставку до начала игры. Но кто же на этом остановится?

– Добавлю, - отстукивая колоду по столу, Колин пододвинул еще двадцать.

Тот, что слева ушел. Не оказалось столько денег. Справа предупредил.

– Наличности нет. Вексель возьмете? Тут сотня.

Руки у парня тряслись, что у паралитика. Слюну сглатывал, не мог сглотнуть. Выпить бы попросил да до раздачи нельзя.

– Чей вексель?
– спросил Ридус, не прикасаясь к бумаге. Дурная примета браться за бумагу, когда в карты играешь.

– Ренфрю. Виону Ренфрю.

– Годиться, - признал надежность поручительства Ридус. И опять на удачу.
– Подниму на раз!
– и сдвинул стопку золотых.

– Ровняемся, - согласен Колин и подмел к общей куче свои монеты.

И Ридус и унгриец поджидали решения третьего. Упадет? Поддержит? Тот впрягся, трясущимися руками снял с шеи медальон. Вещица дорогая, памятная.

– Эх, нежили богато, неча начинать!

Игровой от волнения вытер потные ладони о предплечья. Убирать под стол - обвинят в нечестной игре.

– Сколько там?
– шепотки из круга зрителей.

– Под семьсот.

– Сколько?!

– Тихо!

– Да, я...

– Заткнись!

Тасовка. Каждая карта под прицелом внимательных глаз. Ридус помнил верхнюю - девятка с ломанным углом. Колин дал сдвинуть. Под ноготь. Никто не возразил.

– Скажи своему бородатому приятелю не стоять за мной и не отсвечивать, - попросил унгриец игрового.

Все и, Ридус в том числе, невольно вперились в невротика с бородой. Одно мгновение. Короткое, но достаточное.

– Знать не знаю, - недоуменно выговорил игровой на претензию.

– Я ошибся?
– сделал удивленные глаза Колин. И в голосе искреннее удивление.

– Безусловно.

Слово едва не застряло в глотке. Верхней картой после сдвижки опять лежала девятка. Когда? Как? Ридус взмок до задницы. Заикнись о подставе и поймут - читает рубашки. Резонно спросят, почему он их читает. Хорошо если разобьют голову или поломают кости. Удавят!

Развел, сучонок!
– открылось Ридусу причина удачливости молодого

Через две минуты банк оказался у Колина. На глазок, его общий улов за игру приблизительно тысячи штиверов. Плюс вексель на сотню. Что сказать? С пользой время проведено.

– Угощаю, - Колин кинул серебро и поднялся из-за стола.

Ридус нервно закусил губу. Вот и отбил ужин. Кровные уплывали в неведомо направлении. Но обидно другое, его поимели. И кто? Молодой разложил его, что опытный ебарь нетронутую малолетку.

Узнают, продулся в какой-то забегаловке, засмеют.

– У тебя запоминающееся лицо, - проговорил с досады Ридус. Ему хотелось зацепить молокососа. Припугнуть. Заставить искать дружбы. Проставиться как следует, в конце-то концов! С такого-то выигрыша!

Любимец фортуны оказался не из пугливых.

– На тот случай, если забудут мое имя.

– Назовешься?

Жадных надо учить. Хорошее правило. Одно из не многих, что следует свято соблюдать. Второй раз за вечер Ридус лажанулся, развязал ботало.

– А кому напоешь?
– спросил Колин, прежде, чем игровой осознал свою роковую ошибку.

Ридус готов был откусить собственный поганый язык. Его взгляд обежал окружение. Сколько недоброго внимания. Пожалуй, с трекалом, ему помогут. Просто так из шинка не уйти.

В ,,Мечи и Сверестелку Колин отправился попутно наведавшись в три-четыре заведения, где по мелочи, на скорую руку, насшибал еще три сотни серебром. Лишние не будут, карман не оттянут. Мелочь, но мелочь приятная. Из приятных мелочей складывается жизнь. С другой стороны злоупотреблять везением и зарабатывать игрой он вовсе не собирался. Везунчики быстро запоминаются и их либо не берут в игру, либо подкарауливают в подворотне. Зачем наживать головные боли за столь жалкие крохи? А нажить их ничего не стоит.

На Скворцах, в темнющем проулке Колин легко различил притаившуюся фигуру. Баротеро не выглядел обычным босяком. К тому же ,,светил один.

– Не холодно?
– запросто спросил Колин бандита.

– Работа такая, - ничуть не смутился ночной охотник за чужим имуществом.

– Кормит?
– не торопился уходить унгриец.

– Когда как, - ответил тот и намекнул приставучему прохожему, следовать намеченной дорогой.
– Плащик у тебя дерьмовенький. А вот железка путная.

– Да, плащик не очень.