Дождь в полынной пустоши

– Если не знаете...

Откуда Поллаку знать столичные новости? Пока они окольно и с оказией доберутся до Мюнца, обретают статус прошлогодних.

– ...король Моффет потребовал службы.

– Отряд уже отправлен, - удивился Куцепалый. Он лично отрядил в него своих лучших конных лучников. Щедрость еще аукнется. Граница не прощает слабых мест.

– Речь не о войне, - рикордер задумался на минуту. Зачем-то взял перо. Ни макнув, ни черкнув, бросил обратно. Оглянулся на маленький не прибранный столик, на засохший утрешний десерт. По объедкам ползали тараканы. Именно такова сегодня Унгрия.... Патриотический вздох подавлен. Любимое отечество бесстыдно делили и дожирали мерзкие человеки-насекомые.

Как он воспримет?
– пытался определить Гайд реакцию приглашенного на будущее известие.

Текст пересланной из Лабура бумаги, рикордер помнил дословно. Некто уведомлял - маркграф Нид аф Поллак и ландграф Беор аф Каас тайно сговорились о браке своих детей: Колина аф Поллака и Сэз аф Каас. С учетом непростой обстановки в пфальце, явная подготовка новой коалиции, направленной против законной власти. Эти двое... И двое ли? И даже если так, очень скоро соберут вокруг себя всех недовольных и недобитых. Совместно им запросто удастся вытащить трон пфальца из-под жопы Оттона. А что нет? Зачем тогда союз, коли не хотеть такого? Учитывая родню Кааса в соседнем Элате и политику короля Оффы, новый конфликт гарантирован со стопроцентной уверенностью. Но при любом раскладе, из связки проще убрать маркграфа Мюнца. Каас сейчас Лашу не по силам. И будет ли по силам когда - либо?

– Король Моффет просит отправить молодых людей из достойнейших фамилий, представлять Унгрию при Серебряном Дворе гранды* Сатеник.

Свиток в руках рикордера не королевский. Шнурок украшен малой печатью и только. Но что с того?

– Больше похоже на получение заложников, - выдержан Поллак. Тринитарий его предупреждал. Пфальц потребует службы. Лаш в своем полном праве.

– Представителей, - поправил рикордер. Спокойствие маркграфа, даже если оно только внешнее, Гайда не порадовало. Не получится ли, что здесь и сейчас он подтолкнет к новой междоусобице.

Вот и посмотрим, - рука дернулась наложить святое троеперстие. Воздержался. Хватило ума.

– ...Указ, - рикордер протянул маркграфу свиток.
– Ваш сын отправляется в столицу королевства, в Карлайр.

В Унгрии все еще воспринимали Эгль, как соседа, а не метрополию. Осознание что находишься на задворках мира, приходит нескоро и приживается долго. Поколениями. Если их конечно не выкашивать в битвах. Тогда быстрей.

Значит в столицу..., - перед глазами Куцепалого всплывал облик тринитария. Он не глядя забрал бумаги.

Сдали нервы, - прочитал Гайд сонм чувств, мелькнувших на лице маркграфа. Маленькая победа? Пожалуй. Очень трудно заключать брачный союз, когда претендент на руку прекрасной Сэз будет столь далеко.

– Моему сыну только шестнадцать.

Я думал, не попытается, - облегченно вздохнул рикордер. На случай упорства на столе стоял колокольчик, по звонку которого в комнату войдет стража.

– Семнадцать через четыре месяца, - внес уточнение Гайд, подглядев в заготовленную справку, которую держал под рукой.
– Ехать осенью.

Как же так Поллак? Упустил из виду важное обстоятельство. Браки ранее восемнадцати разрешаются только с дозволения сюзерена. Оттон не даст его в любом случае, под любые гарантии. А то, что сынок окажется в Эгле свяжет тебе руки. Рискнешь наследником, марк? У Моффета все ходят по нитке. Или пошлешь Оттона подальше и ослушаешься? В любом случае, Каасу от союза с тобой становится мало толку, теряется Мюнц. А ландграф прогматик и еще какой!
– раздумывал рикордер. В пору, смеяться от радости. Но не весело. И не понятно почему.

Они все рассчитали. Все!
– сердился Поллак на пфальца и Гайда.
– Лучше бы этот прохвост улыбался или скалился мне в лицо, чем вот так, бесчувственно говорить о Колине.

– ...Держать границу от браттов... нужен молодой... Я готовил себе смену.

Зачем я это говорю? Кому? Для чего?
– сдержался не выдать эмоции маркграф.

Разговор разбередил недавнюю, незажившую рану невосполнимой потери. Вытерпеть боль - не признавать очевидное. Что он и делал.

– Разумно и предусмотрительно. И пока ваш сын отсутствует, вы ПРОДОЛЖИТЕ исполнять возложенные обязанности. Имеющиеся соображения вольны изложить на бумаге, - пояснил Гайд, - и подать на рассмотрение. Пфальц примет решение в кратчайший срок. Но думаю, вы не настолько самоуверенны, указывать сюзерену, где лучше использовать таланты подданных?

– Нет.

– Отлично. Каждому должно служить, согласно велению и с наибольшим рвением. Возникнут вопросы, обращайтесь к указу. В нем все разжевано. Еще что-то, с удовольствием помогу или поспособствую помощи.

Поллак вспомнил площадь. Частые ряды виселиц.

– Скольких отправите?

– Компанию вашему сыну составит баронесса Янамари аф Аранко.

Бедная девочка, - пожалел Поллак названную. Барон Аранко висел во втором ряду от Дозорной Башни, на Конюшенном рынке.

***

Капралишка замковой стражи, без стука ввалился в домишко священника и, набычившись, прошевелил усами.

– Кличуть, ваша святость. Идемтя.

Ни должного уважения, ни обычной робости, ни заискивающей заинтересованности. Святые братья ближе к богу остальных смертных. Молить за грешные души и пропащие головы.

Из-за кухарки, - предположил Эйгер истоки неподобающего к нему отношения.

Мосластая курва не вылезала из его кровати все истекшие ночи. Особенно её возбуждал незрячий глаз. Вылизывая, впадала в полное неистовство. Захлебывающиеся вопли мокрощелой давалки сравнимы разве что с воплями слуги, уличенного в краже. Бездельнику влили в пригоршни расплавленного свинца. Результат слышали за пять верст.

Провели коротким путем, не через приемную палату и длинный жилой этаж, а по лестницам бокового хода и темными короткими коридорами, в которых грязь, рухлядь, мышиный помет и безмолвные приведения слуг.

Уж не обратно ли в кутузку?
– усмехался Эйгер своим страхам. Страхам ли? После монастырской ямы - волнениям.

Привычно плохое освещение. В настенном рожке коптит факел. Не часто расставлены шандалы. Достаточно прохладно. В зев камина сложены поленья, но не зажжены. Скоро вовсю загуляет весна и обитатели замка в ожидании прихода настоящего тепла. Сквозняк метет по полу сор перепрелой соломы, дергает не снятую паутину и двигает тени.

Сюда меня не пускали, - оглядывал тринитарий место повторной аудиенции.

Сгнившие от сырости и древности подоконники. Оконные рамы не в лучшем состоянии. Межэтажная балка укреплена накладкой. Надолго ли? Угол здания просел и растрескался. Очевидно финансы не сильная стороны Нида аф Поллака. Выжимать деньги из подданных, талант, каким владелец Мюнца не наделен. Впрочем, стоит ли его в том упрекать? В марке живут вольные люди, прельщенные, прежде всего, отсутствием большинства королевских и местных налогов, задобренные неисчислимым множеством послаблений, свобод и привилегий, другим не доступным. Надо же чем-то уравновешивать постоянную и близкую опасность. Еженощную и ежечасную. Братты сразу за границей, мелководной Пшешкой. Беспокойные соседи не дадут забыться ни в праздники, ни в будни.