Дождь

— М-м, — потянула она. — Невероятно вкусно.

Рэйнэн посмотрел на не сводившую глаз с Тамми жену старосты долгим тяжелым взглядом, и та, испуганно попятившись, поклонилась и мгновенно покинула комнату, оставляя супружескую пару наедине.

— Зачем ты это делаешь? — Тами с досадой посмотрела на приступившего к еде мужа.

— Что делаю? — удивился владыка.

— Ты напугал ее. Неужели это так обязательно, чтобы тебя все боялись?

— Они меня уважают, — хмыкнул Рэйнэн, продолжив трапезу. Девушка обиженно передернула плечами.

— Не понимаю, зачем нужно казаться хуже, чем ты есть на самом деле? Брови Рэйнэна удивленно поползли вверх.

— И какой же я, по-твоему, на самом деле?

Тамми, отправив в рот очередную ложку, глубокомысленно заметила:

— Ну, ты не так безнадежен, как мне показалось вначале. И вовсе не чудовище, коим пытаешься казаться.

Рэйнэн закашлялся, поперхнувшись супом. Потом, таинственно глядя на жену, прошептал:

— Маленькая, не вздумай кому-то об этом рассказать.

— Почему?

— Иначе они все станут ездить на мне, как ты, и вить из меня веревки. Тамми оторвалась от поглощения пищи и удивленно посмотрела на мужа.

— То есть, вот это твое «по попе и в угол» — это называется вить веревки?! Ну, тогда считай, что мое «поджечь и облить» — это высшая степень проявления любви и заботы, — нравоучительно сообщила Тамми, переключив все свое внимание на аппетитный пирог с грибами.

— Опять шалишь, маленькая? — усмехнулся Рэйнэн.

— Нет, темный, вот теперь я действительно развлекаюсь, — и Тамми, радостно сверкая глазами, взяла с блюда большой круглый пирог.

— Маленькая, а тебе не кажется, что стоит проявлять немного больше уважения ко мне? — заметил владыка, вытягивая из ее руки выпечку и откусывая от нее добрую половину.

— С чего бы это? — проворковала Тамми и, потянувшись, отобрала у мужа облюбованный ею кусок сдобы.

— Ты не забыла, что я вообще-то император? — Рэйнэну начинала нравиться их веселая перепалка.

— Это у тебя, темный, память короткая, — притворно вздохнула Тамми, дожевывая пирог. — Не ты ли сделал меня равной себе?

— Не поверишь, маленькая, как сильно я уже об этом жалею, — огорченно заметил Рэйнэн, наливая себе из кувшина молока.

— Правда? То ли еще будет. Смотри, как бы тебе не пришлось упрашивать меня вернуться обратно, — сделав загадочное лицо, Тамми отобрала у мужа кружку с молоком и, отпив из нее глоток, очаровательно улыбнулась.

Рэйнэн отодвинул от себя посуду и подчеркнуто внимательно посмотрел на супругу.

— Забавно. И откуда такие мысли?

— Видишь ли, исходя из того, что я — равная тебе, — и Тамми многозначительно подмигнула темному магу. — Мне кажется, что мои права бессовестно ущемляют. Я еще не разобралась во всех тонкостях, но что-то мне подсказывает, что от меня скрыли массу интересных подробностей.

— Да-а, — потянул Рэйнэн, подавшись вперед. — Тогда позволю себе напомнить тебе твою главную обязанность, от которой ты бессовестно отлыниваешь.

Тамми вытянула из миски редиску и, весело хрустя ей, спросила:

— Хм. Это какую?

— Ну, как же, маленькая, запамятовала? — чарующе нагло улыбнулся Рэйнэн. — Супружеский долг!

Тамми замерла с открытым ртом, рука с недоеденным корнеплодом застыла на взлете.

— А тебя никто за язык не тянул, темный, — нашлась наконец она. — Жди, когда я попрошу.

— М-м, — Рэйнэн захватил ладонь жены и, потянув на себя, осторожно поцеловал. — И как долго мне ждать этого знаменательного события?

— Не припомню, чтобы мне устанавливали строгие временные рамки. Так что у тебя целая жизнь впереди, темный, — нахально заявила Тамми, тщетно пытаясь выдернуть свою руку у супруга.

— Маленькая вредина, — улыбнулся Рэйнэн, покрывая запястье и ладонь жены долгими нежными поцелуями.

У Тамми сбилось дыхание, и она шумно выдохнула, чувствуя, как предательски начинает реагировать тело на его умелые ласки. А Рэйнэн, не отпуская тонкой ладошки, вдруг обошел вокруг стола и поднял оторопевшую жену на руки.

Стихийница растерянно посмотрела на мужа.

— Ты что делаешь?

— Как что? Добросовестно исполняю свои супружеские обязанности, — сделав очень серьезное лицо, объяснил он.

— К-какие? — стала заикаться Тамми, видя, как в глазах мужа загорается жаркий блеск.

— Целую тебе руки и ношу на руках, — произнес Рэйнэн, зарываясь лицом в ее струящиеся по плечам локоны.

— З-зачем? — девушка глупо моргнула и уперлась руками в грудь мужа, напрасно пытаясь увеличить между ними слишком сократившееся расстояние.

Рэйнэн вздернул бровь.

— Ну, как же, маленькая, ты только что пожаловалась, что твои права бесстыдно попираются. Тебе положено по статусу.

Тамми заворожено смотрела в медленно приближающееся к ней лицо супруга.

— Не надо, это лишнее, — пискнула она, заметив, что зрачок мужа на мгновенье принял вертикальное положение.

— Нет уж, маленькая, раз положено, значит положено. Кстати, чуть не забыл, и это тоже входит в обязательный комплект услуг, — неожиданно осевшим голосом прошептал темный владыка. И, накрыв губы жены своими, слился с ней в безумном поцелуе.

Неубедительный возглас протеста девушки утонул во всепоглощающей нежности, жарких прикосновений темного владыки. Он пил ее как сладчайший нектар, как живительную родниковую воду, растворяясь в ней, впитывая ее запах кожей. Вкладывая в свой поцелуй все то, что не мог и не смел сказать словами. И у Тамми внезапно пропало всякое желание сопротивляться, закрыв глаза, она утонула в нахлынувших на нее чувствах, позволяя обнимающему ее мужчине забрать ее с собой в пучину безудержной страсти.

Сквозь блаженный дурман она услышала настойчивый стук, а затем дверь отворилась, и в комнату вошел капитан императорской стражи. Резко крутанувшись вокруг своей оси, император одарил вошедшего парня яростным взглядом, а потом рявкнул:

— Вон отсюда!

Стражник, став белее скатерти на столе, виновато склонил голову и вылетел из помещения. Воспользовавшись временным замешательством мужа, Тамми, проворно вывернувшись, спрыгнула с его рук. Отойдя на значительное расстояние, она стала сконфуженно поправлять свою одежду, стараясь не поднимать взгляда на стоящего столбом посреди комнаты Рэйнэна.

— Я сейчас вернусь, — зло буркнул он, направившись к выходу.

Когда дверь за его спиной закрылась, стихийница налила себе в кружку холодной воды и залпом осушила ее. Усевшись на скамейку, она рассеяно провела рукой по груди, пытаясь заставить сердце не колотиться так сильно. Наткнувшись на кулон, подаренный темным, девушка, сжав его в кулачке, слабо улыбнулась, воскрешая в памяти поход на рынок. А потом опасливо покосилась на дверь и разжала руку, испугавшись, что сейчас войдет муж и застанет ее за этим занятием.