Драфт

Эштон пропускает меня вперед, и я поднимаюсь по широкой деревянной лестнице к открытым дверям. Большое помещение, стены которого выкрашены в белый цвет и тоже расписаны узорами, переполнено людьми. Все они одеты в белую одежду и сидят за длинными деревянными столами, в изобилии уставленными разными греческими блюдами.

Фарфоровые тарелки с оливками блестят в свете ярких потолочных люстр, освещающих пространство. Люди громко смеются, что-то обсуждая, и это вызывает у меня улыбку. У меня никогда не было большой семьи, и я никогда не бывала на подобного рода застольях. Поэтому все это кажется мне удивительным.

– Эштон, дорогой, как я рад, что ты смог прийти!

Мужчина невысокого роста с залысиной на голове подходит к нам и крепко обнимает Эштона.

– Как твои мышцы после утреннего вейка? Жить будешь?

Здоровяк рядом со мной усмехается.

– Омир, обижаете. Я был готов еще на пару сотен подобных тренировок.

– Тогда нужно будет обязательно повторить! А что за прекрасная дама с тобой? – обращается он ко мне.

– Хлоя, – представляюсь я.

Он берет мою руку и подносит к губам.

– Омир. Очень приятно познакомиться, Хлоя, – улыбается мне, а затем поворачивается к Эштону: – Рад, что ты прислушался к моим словам и пришел не один.

Эштон отводит взгляд, я лишь вскидываю бровь.

– Садитесь за стол. Это ресторан семьи моей жены, и, как только она освободится, я обязательно представлю вас друг другу!

– Спасибо, Омир, – произносит Эштон и отодвигает для меня стул.

Я улыбаюсь и киваю в знак благодарности Омиру, а затем сажусь за стол. Эштон располагается справа от меня, и я тут же пронзаю его удивленным взглядом.

– Прислушался к его словам?

– Он сказал мне взять с собой свою девушку, потому что видел нас вместе в бухте.

– А, это тогда, когда ты нарушил мой покой?

– Это тогда, когда ты встретила меня без лифа.

Краснею и бью его кулаком в плечо, а он начинает хохотать.

– Все нормально, я почти не смотрел, – сквозь смех произносит он, пока я громко цокаю.

– Иногда я не понимаю, почему мы дружим.

– Дружим? – вскидывает бровь Эштон.

– Ну а как еще назвать наше общение? Что мы, по-твоему, делаем?

Эштон сводит брови к переносице.

– Пожалуй, ты мой попутчик в этом отпуске.

– Почему это я твой попутчик? Может, ты мой?

– Я твой? – ухмыляется здоровяк.

– Мой попутчик. – Я закатываю глаза. – Господи, Эштон. Иногда мне хочется тебя убить.

– Странно, что только иногда. Значит, наша дружба еще не так крепка.

Улыбаюсь.

– То есть ты делаешь это специально?

– Что именно?

– Бесишь меня.

– Залог хорошей дружбы.

Фыркаю.

– И много у тебя друзей?

Эштон отрицательно мотает головой.

– Не у всех такое прекрасное чувство юмора, как у меня, так что очевидно, что нет.

– Твоя скромность не знает границ, – прыскаю со смеху я.

– Но ведь у меня смешные шутки.

– Да? – Я свожу брови к переносице. – Не замечала.

Эштон закатывает глаза.

– При любом раскладе, Хлоя, нужно придумать тебе прозвище.

– Прозвище?

– Да. Ну, Бонни и Клайд. Астерикс и Обеликс.

– Вообще-то, это были их настоящие имена.

– Да? – морщится он. – Это же так скучно.

– В веселье тебе нет равных.

– Спасибо.

Я шумно выдыхаю.

– Я пошутила.

– Видишь, тебе выгодно со мной дружить.

– Почему?

– Ты не смешно шутишь. Будешь учиться у лучших.

Прыскаю со смеху.

– Ладно, – соглашаюсь с его бредовой идеей. – Какое прозвище ты мне дашь?

– Не знаю. Детектив?

Снова начинаю смеяться.

– Ты не очень подходишь на роль Люцифера.

– А ты снималась в порно.

– Что?! – округляю глаза.

– Ну не ты, а Хлоя Деккер.

Мотаю головой.

– Боже, как долго продлится вечер? Я уже хочу от тебя избавиться.

– Дружба – это навсегда, Детектив.

Снова начинаю хохотать.

– Прекрати. Это очень смешно.

– Я же сказал тебе, что круто шучу.

– Ладно, – сдаюсь я. – Возможно. Доволен?

– Пока нет. Даю тебе важнейшее задание.

– Придумать тебе прозвище?

– Именно. Видишь, ты уже понимаешь меня с полуслова.

– Это сложно. Ведь я практически ничего о тебе не знаю.

– Хлоя, не хочу тебя разочаровывать, но, получается, друг из тебя не очень.

С губ против воли срывается смешок.

– И с чувством юмора проблемы. Ведь я сейчас даже не шутил, а ты хихикаешь, – выдыхает Эштон. – Но мы это исправим.

– Клянешься?

Эштон протягивает мне мизинчик. И я снова начинаю хохотать.

– Боже, я больше не могу смеяться.

– Тогда займись уже делом. Прозвище, Хлоя, прозвище!

– Ладно. Что насчет Халка?

– Банальщина.

– Хагрид?

– Господи. Забудь.

Я снова смеюсь.

– Танос?

Эштон поджимает губы и отрицательно мотает головой.

– Орк? Шрек?

– Остановись. Боже…

– Джаггернаут? Кинг-Конг? Серебряный серфер? – поигрывая бровями, спрашиваю я.

– Я пошел. – Он отодвигает стул, пока я громко смеюсь, держась за живот. – Я думал, что нравлюсь тебе. За что ты так со мной?

Из моих глаз текут слезы, но я умудряюсь взять себя в руки.

– Ладно. Прости. Как насчет… Годзиллы?

– Уму непостижимо. Я сравнил тебя с сексуальной Хлоей Деккер. А ты…

– А что я? Кто сказал, что Годзилла несексуальный?

Эштон с недоумением смотрит на меня, а затем разводит руками:

– Все?

Я снова смеюсь.

– Ладно, – соглашаюсь я. – Очевидно, ты не хочешь быть супергероем.

– Да. Что, если я не герой? Может быть, я – злодей?

Мой смех снова проносится по ресторану, и я вытираю текущие из глаз слезы. Господи.