Драко Малфой и Невозможное счастье

Резко пахло горящими фотографиями. Гарри улегся на диван. Глаза щипало, и он все-таки заплакал.

Вечером его разбудили тихие голоса. Открыв глаза и поправив очки, он увидел, что Драко и Сольвейг сидят у камина. Драко читал вслух.

Вслушиваясь в его голос, Гарри подумал, что, как бы то ни было, Драко здесь, в одном с ним доме, у них общий ребенок, и Драко действительно любит его. А

еще Гарри подумал, что все это до ужаса банально…

Позже, после ужина, Драко, пристально глядя на Гарри, спросил:

– Ты правда готов мне позволить?..

Он не договорил, но Гарри его понял. И, сглотнув, кивнул.

* * *

Лето.

От жары пожухла трава и цветы, обмелели ручьи Малфой-парка, воздух дрожал, а небо выцвело. В такие дни люди всеми силами пытаются избежать контакта с

другими такими же горячими и потными представителями человеческой расы… но есть мазохистский кайф в том, чтобы лежать рядом с кем-то очень-очень дорогим,

чувствуя, что там, где ваши тела соприкасаются, кожа горит, как от ожога… Каждый вечер Гарри утверждал, что заниматься любовью в такую жару невозможно.

Каждую ночь они, тем не менее, занимались любовью.

Сольвейг болела. Однажды, когда дом снова был полон разнообразными Уизли, а также представителями семейства Люпин-Блэк, она уломала родителей разрешить им

купаться в озере. Дети плескались до позднего вечера, а взрослые расположились на берегу, хотя Драко и считал, что пикник - это ужасно, а еда с муравьями

– отвратительна. Кстати, никаких муравьев не было - наверное, их тоже сморила жара.

Потом, когда они возвращались домой, Сольвейг прижалась к Драко. Ее слегка качало.

– Ты чего, зайчонок?
– встревожился Гарри.

– Устала, - пробормотала девочка.
– И жарко…

– Ты вся горячая, - резко сказал Драко.
– Поттер, иди вперед, свяжись со Снейпом. Она заболела!

У Гарри вертелось на языке, что Снейп вовсе не является их семейным врачом, но он ничего не сказал, а молча скрылся в сумерках. Драко же подхватил

Сольвейг на руки и понес домой. Притихшие гости шли следом - никто не отважился ни советовать, ни комментировать. По отношению к Сольвейг Драко был

настоящей мамашей-крокодилицей, которые, как известно, самые заботливые родительницы в животном мире.

Снейп успокоил Гарри и Драко, сказав, что это обычная простуда, приготовил зелье и велел усилить в доме охлаждающие чары.

– Только не переусердствуйте, - добавил он.

На следующее утро Гарри ушел на работу, а Драко напоил дочь зельем и сел у окна в гостиной. Ему было тоскливо.

Жара была жуткой. Какой-то апокалиптичной. Может, это от жары его сердце так неприятно сжималось? А он даже не мог развеять тоску, занимаясь или играя с

Сольвейг… Он пробовал читать, но ему не читалось. Он сидел у постели Сольвейг, но она мирно спала, окруженная Охлаждающими чарами, и в Драко не нуждалась.

Тогда он велел Добби позвать его, когда Сольвейг проснется, и спустился в подземелья, где было холодно всегда.

Драко был исследователем, возможно, смог бы стать значительным ученым, если бы не его родовое имя, которое оказывало на большинство волшебников

неблагоприятное впечатление. В последние несколько лет он занимался тем, что изучал магическое воздействие ароматов, изобретал новые сочетания, усиливал

известные… Гарри как-то заметил, что Драко вполне может открыть свое производство парфюмерии. Драко высмеял его, но идея оказалась захватывающей, и вот

уже несколько месяцев он в своей лаборатории корпел над серией ароматов, которые собирался назвать «La fraicheur a la chaleur d'ete» [3]. Разумеется,

по-французски - все духи должны носить французские имена.

В лаборатории он забывал обо всем - о жаре, о времени, о дочери и даже о Гарри. О последнем, впрочем, ненадолго.

Две руки обвились вокруг талии, к шее сзади прижались губы. Драко едва не утопил черпак в котле и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

– Не делай так больше, - мягко попросил он.

– Прости, - отозвался Гарри.
– Я по тебе соскучился.

– Ну да, - сардонически отозвался Драко.
– Мы же не виделись целых восемь часов!

– Десять, - вздохнул Гарри.
– Сейчас восемь вечера.

– А Сольвейг?
– спросил Драко.

– Проснулась, - ответил Гарри.
– Она в порядке. Жара спала. Началась гроза.

– Это хорошо, - сказал Драко.
– Идем ужинать.

– Подожди, - Гарри удержал его за руку.
– Я должен кое-что тебе сказать…

– Что?

– Сегодня… - начал Гарри и замолчал.
– Сегодня, - повторил он, - началась война.

Драко приподнял брови.

– Насколько мне известно, она идет давно.

– Нет. То есть, да, - Гарри кивнул. - Просто сегодня она началась в Англии. В колдовской Англии.

Драко с преувеличенной осторожностью положил черпак на стол, не сводя глаз с Гарри.

– То есть?

– Сегодня американские колдобоевики атаковали здание Министерства, - произнес Гарри. И поспешно добавил: - Мы их отбили. В Министерстве полагают, что это

был десант. Сейчас на всей территории Англии установили Смертельный Запрет на аппарацию. Мы вступаем в войну.

– Так, - сказал Драко.

– Из лучших аврорских отрядов формируют боевые группы, - продолжал Гарри.

– Ты увольняешься, - тихо произнес Драко.

– Что?
– переспросил Гарри.

– Ты увольняешься, - повторил Малфой.
– И это не обсуждается.

– Я не могу, - покачал головой Гарри.
– Это будет дезертирство, Драко.

– Все равно здесь тебя никто не достанет, - возразил Драко.

– Да ты рехнулся!
– вскипел Гарри.
– Я не буду всю жизнь прятаться! В конце концов, я командир, я отвечаю…

– Ты за свою жизнь отвечаешь!
– выкрикнул Драко.
– Передо мной и Сольвейг! И только!

– Ты все-таки ублюдок, - выплюнул Гарри, развернулся и вышел.

Атмосфера за ужином царила тяжкая. Гарри уныло ковырял вилкой мясо. Драко тянул вино. Сольвейг чертила узоры в своей тарелке. Когда она скрипнула вилкой,