Драко Малфой и Невозможное счастье
Шрифт:
Драко рявкнул:
– Или ешь по-человечески, или уходи!
– Сольвейг, сиди и ешь спокойно, - моментально среагировал Гарри. В пальцах Драко лопнул бокал, а сам он, сдавленно всхлипнув, поднес ладонь ко лбу в
тщетной попытке прикрыть лицо рукой.
– Драко! - Гарри подлетел к нему и схватил пораненную ладонь.
– Ну, что ты, любимый? Ну так же нельзя!..
– Не смей… оставлять… меня… - сдавленным голосом проговорил Драко.
– Тебя же… убьют…
– Нет. Никто меня не убьет. Драко, прекрати истерику, немедленно! Ты пугаешь Сольвейг!
–
– разъяренно выкрикнул Драко, вырываясь из рук Гарри.
– Так оставить или не оставлять?!
– вышел из себя Гарри.
– Будь последователен!
Драко вскочил, опрокинув стул, и вылетел из столовой.
– Истеричка!
– крикнул Гарри вслед ему.
– Папа… - тихо позвала Сольвейг, когда он сел на место.
– Что случилось?
– Я ухожу воевать, детка, - ответил Гарри тускло. Дочь его всхлипнула.
– А Драко не хочет…
– Он боится, - произнесла Сольвейг. Подняла глаза на Гарри добавила: - И я тоже боюсь.
– Я понимаю, солнышко, - тихо ответил Гарри.
– Но я должен. Иначе война доберется и сюда, и мы нигде не сможем укрыться. А так нельзя.
Сольвейг ничего не сказала. Стиснув руки, она смотрела в свою тарелку.
Снаружи по-прежнему шел дождь, но гроза уже прекратилась. Драко в доме не было, и, накинув плащ, Гарри пошел искать его.
Драко нашелся в парке на качелях. Поодаль валялась пустая бутылка. Драко промок насквозь; длинные волосы выбились из «хвоста», налипли на лицо, грудь,
спину. Глаза его были закрыты, и Гарри показалось, что он спит.
Он тронул мужа за плечо и услышал тусклый голос:
– Убирайся.
– Драко, ты простынешь.
– Тебе-то что?
– Ты мне нужен живой.
– Чтобы было кому встречать тебя из твоих героических походов?
– усмехнулся Драко.
– Ты же у нас солдат. Воин! Наверное, ты ужасно рад этой войне.
Правильно, ты ведь у нас так давно не подтверждал, что именно ты - Мальчик-Который-Выжил! Потерянное, блин, поколение…
– Ты несешь чушь, - Гарри сел рядом с Драко и привлек его к себе, прикрыв полой плаща.
– Какой же ты мокрый и холодный, Драко!
– Не уходи от меня… - прошептал Драко.
– Я очень тебя прошу… Как ты не понимаешь - ты все, что у меня есть!
– Драко… - начал было Гарри, но тот, не слушая, вдруг сполз на землю, цепляясь за его брюки.
– Я умоляю тебя… - услышал остолбеневший Гарри лихорадочный шепот.
– Я… видишь, я тебя на коленях прошу? Пожалуйста, не уходи, пожалуйста, ты не
понимаешь, я знаю, знаю, что тебя убьют, я знаю, что ты не вернешься, пожалуйста, Гарри, я умоляю тебя…
– Перестань!
– Гарри вздернул его на ноги и прижал к себе.
– Ты пьян, ты замерз и устал. Пошли домой, любимый, Сольвейг беспокоится…
– Если ты не вернешься, я прокляну всякую память о тебя!
– прошипел Драко, вырвавшись из его рук.
– Я превращу жизнь Сольвейг в ад, если ты погибнешь! Я
клянусь тебе, слышишь?! Я буду еще хуже, чем мой отец!
– Что ты мелешь?!
–
– Она твоя дочь, псих ты
ненормальный! И ты ее любишь!
– Тебя я люблю больше, - прошептал Драко.
– Не смей говорить такие вещи!
– выкрикнул Гарри. - Не смей! Даже думать не смей ничего подобного, никогда! Или я тебя возненавижу…
Драко всхлипнул и затряс головой. Вздохнув, Гарри поднял его на руки и потащил в дом.
– Что с ним?! Что случилось?!
– Ничего, детка, - устало проговорил Гарри.
– Просто он выпил лишнего и промок. Иди к себе, солнце.
Он поднялся с Драко наверх, в спальню, раздел и завернул в огромное пушистое полотенце. Обессиленный истерикой, Драко не сопротивлялся, лишь тихо
всхлипывал. Добби принес горячего чаю, и Гарри сунул чашку в руки Драко.
Когда чай был допит, Гарри забрал чашку и поставил ее на каминную полку. Драко смотрел в пол.
– Прости, - произнес он наконец.
– Я повел себя безобразно…
– Я… понимаю… - тихо сказал Гарри.
– Я очень боюсь за тебя, - Драко посмотрел своему возлюбленному в глаза.
– Всю жизнь боюсь. Опасности любят тебя, все время рядом… - он поднес замерзшие
ладони ко рту и, заметив этот жест, Гарри взял его руки в свои.
– Я вернусь, - твердо произнес Гарри.
– Я люблю тебя. И потому не могу умереть. Я же знаю, что ты меня ждешь…
Он улыбнулся, и Драко скривил губы в бледном подобии усмешки. Стало тихо. Наконец Драко спросил:
– Когда вы уезжаете?
– Нам дали двухнедельный отпуск, - ответил Гарри.
– А куда?
– Точно не знаю. Куда-то в Россию… Там же война, в основном…
– Сначала бы со своими внутренними делами разобрались, а потом бы лезли на помощь кому ни попадя!
– неожиданно яростно проговорил Драко.
– Может, и не
было бы ничего! Вечно эти русские…
* * *
*
– Тшш… - Гарри погладил ладони Драко. - Успокойся, - он опустился на колени.
– Все будет хорошо…
Драко склонился к нему и поцеловал в губы.
– Значит, у нас две недели?
– серые глаза блеснули.
– Да, - улыбнулся Гарри.
– А если я доведу тебя до такого состояния, что ты не сможешь встать с постели, тебя спишут как инвалида?
– Наверное, - усмехнулся Гарри.
– Пособия, правда, не дадут…
– И как мы без него проживем?
– саркастически прокомментировал Драко.
Две недели пролетели слишком быстро, по мнению Драко. За два дня до отъезда в Имении состоялась большая прощальная вечеринка. Сириус Блэк собирался
отправляться на фронт добровольцем, а Люпин мило улыбался и непринужденно беседовал, и только Драко знал, что творится у него в душе.
Когда наступил последний вечер, и вещи Гарри уже уехали в Лондонский аврорский центр, Драко сидел на диване в маленькой гостиной и наблюдал, как Сольвейг