Драко наносит ответный удар

Но Гарри ценил Малфоя вовсе не за оказанные услуги. Пусть сам Драко назвал их отношения партнёрскими, Гарри и раньше считал, и продолжал считать Драко Малфоя своим самым близким и единственным другом. И он в глубине души знал, что аристократичный блондин испытывает к нему такие же чувства, но по какой-то непонятной причине предпочитает избегать громких слов.

Нет, Драко Малфой, лорд Блэк, для Гарри Поттера даже больше чем друг, а скорее почти родственник. И не только потому, что между ними существует родство через Сириуса Блэка или Дорею Блэк. Гарри был принят фамильным особняком, который теперь принадлежит лорду Блэку, а гордая Вальбурга безоговорочно признала его родственником. Но, самое главное, Гарри сам чувствовал себя как друг семьи и близкий родственник, пусть там Малфой говорит что угодно.

Поттер вздрогнул. Он вдруг вспомнил Гризельду Марчбэнкс. Оказавшись на Гриммо, она рассказывала, как обнаружила потерявшего сознание Гарри, скрытого мантией-невидимкой. Старая леди тогда поведала о гоблинском заклинании, которое назвала «Почувствуй сердцем»!

Сердце бешено заколотилось. Вот оно! Профессор Флитвик использовал гоблинскую магию, и она, в отличие от человеческой, сработала! Значит, ему тоже надо попытаться. Что же там говорила Гризельда?

Гарри остановился, закрыв глаза, чтобы получше сосредоточиться. Мадам Марчбэнкс не сказала ни формулы заклинания, ни движения палочкой, которая была вовсе не нужна, ведь гоблины ими не пользуются. Единственное, что было нужно захотеть — найти дорогого тебе человека. Для Гарри Драко Малфой действительно был таким.

Гарри стоял посреди разрушенной арены, пытаясь сообразить, как же заставить гоблинское заклинание сработать. Сначала ему немного мешали приглушенные голоса волшебников и стук падающих камней, но постепенно он ощутил себя в полном одиночестве посреди огромного пустого пространства. И единственным живым существом здесь, кроме него, был Драко. Теперь оставалось только его найти.

Как только Гарри удалось почувствовать далёкое слабое биение сердца, он уже не сомневался, что делать. Опыт работы со сложнейшим прибором — Эквилибриумом — научил его правильно распределять потоки магии. Сейчас, конечно, ему было очень нелегко — сражение с драконами поглотило всю его магию, но Гарри чувствовал, что может найти в себе ещё силы. Ведь на кону стояла жизнь Драко!

Почувствуй сердцем! Он чувствует!

Гарри, всё так же не открывая глаз, каким-то чудесным образом избегая падения, медленно шёл по арене. Он чувствовал, что его иссякшая магия сейчас вновь собралась и щедро лилась вокруг, ощупывая пространство. Она направляла его, нашептывая дорогу.

Поттер остановился совсем в другой стороне от палатки Чемпионов и резко открыл глаза.

— Здесь! Копайте здесь, скорее!

На его крик сбегаются преподаватели и студенты. Не имея возможности колдовать, как привыкли, они безропотно встают в цепочку, вручную передавая камни. Никому даже в голову не пришло уточнить у Гарри, уверен ли он, что место правильное. Напротив, все повеселели, как будто не было томительных минут страха и отчаяния. Сейчас найти заваленного камнями четверокурсника для всех казалось важным личным делом. Профессор Снейп, стоя у всё углубляющейся ямы, пристально всматривался в неё.

— Драко! — воскликнул он, первым заметив светлые волосы крестника.

* * *

Гермиона, закрыв за собой дверь спальни, устало подошла к кровати, но не села, хотя после всего произошедшего ноги не держали. Она была в комнате одна, соседки пошли провожать уезжающих учеников Шармбатона и Дурмстранга. Директора этих школ заявили, что больше не потерпят угрозу жизни и здоровья своим подопечным. Чемпионом, конечно, придётся вернуться в Англию на следующие этапы Турнира, но Мерлин видит, никто не в силах будет заставить Олимпию Максим и Игоря Каркарова вновь привезти полную делегацию.

Девушка скинула мантию — придётся выбросить, вряд ли удастся починить. Открыла створку шкафа, доставая сменную одежду — скорее в душ!

Вернувшись, чистая и немного успокоенная Гермиона накинула сменную мантию поверх обычных джинсов и кофты. Быстро застегнув все пуговицы, она привычным движением расправила ткань и почувствовала что-то, лежащее в кармане.

— И что же это? — пробормотала девушка, доставая кусок бумаги. Письмо?

При более внимательном рассмотрении это оказалось то самое письмо из банка Гринготтс, которое девушка вчера отобрала у Рональда. Гермиона совершенно забыла об этом, переживая за своих друзей-лордов.

Сейчас Гермиона не находила себе места от беспокойства. Хотя Гарри физически был в порядке, он пережил слишком сильное эмоциональное потрясение, которое было трудно скрыть. Девушке казалось, что с арены он вернулся другим человеком. Но кроме Поттера она волновалась за Драко Малфоя, с которым сблизилась за последнее время на почве общих интересов. За слизеринца переживала и Луна, с которой Гермиона внезапно, но искреннее подружилась. Драко сейчас был в Больничном крыле, и хотелось верить, что с ним всё будет хорошо. Гарри остался там вместе со Снейпом, а Гермиону и Луну не пустили. Как бы девушке ни хотелось помочь, она не протестовала, сознавая, что совершенно не разбирается в колдомедицине.

Но это не означало, что она будет бездействовать. Наверняка, найдётся что-то, чем она может действительно помочь.

Гермиона села на кровать и решительно развернула бумагу.

— Надеюсь, Гарри не будет против, если я прочитаю письмо от гоблинов. Вдруг там что-то срочное? К тому же, если уж Рональд засунул туда свой поганый любопытный нос, то мне и подавно можно.

* * *

Драко лежит на спине, над ним — ясное голубое небо, на нём — ни облачка. Тёплый ветерок чуть заметно раскачивает траву. Лето в Малфой-мэноре — это просто мечта! Ему лет семь-восемь. Рядом — никого, настоящая удача. Maman и papa в доме, чем-то заняты, даже вездесущие домовики его не беспокоят. Слышно только гуденье насекомых, от которых вгоняет в дрёму.

Жара усиливается, Драко прикрывает от солнца глаза согнутой в локте рукой, но солнце не светит слабее. Наоборот, оно пронзает его насквозь, и только лучик холодного белого цвета, который срывается с его указательного пальца, помогает выносить жар.

Но этот жар не ослабевает, а только усиливается. Очень скоро Драко не может сдерживаться, он начинает кричать, звать отца и мать. Почему-то на выручку прибегает крёстный. Драко удивлен — он не заметил, когда тот пришёл. Северус что-то говорит, но Драко не понимает, ему очень больно. Воздух в саду становится таким горячим, как будто Драко залез в камин, где горит настоящий огонь. Драко чувствует, что на нём горит одежда, воспламеняются волосы, тлеет кожа… Он слышит свой голос, а потом крик обрывается… Драко не выдерживает и проваливается в жаркое беспамятство.

Драко закричал. Вернее, ему показалось, что он закричал, на самом деле раздалось только сипение. Он закашлялся.

— На, выпей! — услышал он громкий шёпот.

Забулькала вода, край стакана прижали к его губам. Малфой, жадно глотая, выпил всё и только после этого смог разлепить глаза. Он поморщился от яркого света, но скоро понял, что вокруг темно, а свечка, стоящая на прикроватном столике, показалась ему яркой только после полной тьмы, откуда он только что вынырнул.

Драко скосил глаза и увидел сидящего рядом Гарри. Хотя освещение было действительно скудным, он не мог не узнать Поттера, чей голос он только что слышал.

— Гарри! — прошептал он, боясь, что голос подведёт, но теперь звуки, которые он издавал, были вполне внятными. — Где я?

— В Больничном крыле, — теперь Поттер не понижал голос.

Неясные очертания вокруг стали складываться в привычную обстановку вотчины мадам Помфри.

— Крёстный здесь?

— Крёстный? Ты ведь звал его по имени?

Драко промолчал. Все эти игры во взрослую жизнь, попытка доказать Снейпу, что он достоин обращения на равных, сейчас казалась страшной глупостью. Сейчас Драко Малфою, четырнадцати лет отроду, лежащему в Больничном крыле, нужен был именно крёстный отец, которой бы не только позаботился о нём, но и утешил.