Дракон (не) для принцессы

— А о чем? — огрызнулась Яна.

— О том, что будет после. После победы. Или после поражения.

— Этого еще нет, какой смысл беспокоиться?

— Так и этого тоже еще нет. О чем вы беспокоитесь. Хотите, я вам лучше спою?

— Ну давайте, — вздохнула Яна, откинув полог и глядя наружу.

Это была длинная и очень грустная песня о любви. О том, как двое нэрвени преодолели все препятствия на пути друг к другу и обменялись треймирами. Их чувства были полны и совершенны, но слишком недолги. Что именно с ними случилось, в песне умалчивалось. Видимо, любовь не прошла испытание вечностью — если она вообще может его пройти. Красивая и сложная — разумеется, в представлении Яны — мелодия была очень печальной, голос Айты то взмывал под облака, то опускался в темные бархатные глубины. Когда замерли последние звуки, на глаза Яны навернулись слезы.

— У вас все песни о любви такие… невеселые? — спросила она, шмыгнув носом.

— Да, наверно, — вздохнула Айта. — Чем сильнее любовь, тем больше в ней печали. Поэтому многие и не хотят любить. Лучше не испытывать любовь вовсе или остановиться, пока она не зашла слишком далеко.

— Я не могу этого понять, — с досадой тряхнула головой Яна и села на тюфяк. — Я выросла среди людей, которые могут умереть в любой момент. Даже если не произойдет ничего трагического, не подкосит смертельная болезнь, годам к пятидесяти, может, к шестидесяти, большинство людей уже как… не знаю, как зола в камине. Дети выросли, страсти позади, остались лишь воспоминания. Поэтому когда любовь приходит, никто не думает о том, что она скоро закончится. Торопятся любить — пока есть такая возможность.

Айта подняла на нее задумчивый взгляд, ее большие прозрачные глаза напоминали лесные озера, если смотреть на них с большой высоты.

— Мы другие, принцесса, — ответила она. — И вы другая. Просто еще не осознали это. Мне известно, эйро Линар сказала, что ваши чувства к эйру Гиору — которые, разумеется, ни для кого не секрет — не слишком разумны. Если бы я не опасалась вызвать ваш гнев, наверно, повторила бы то же самое. Но сейчас в этом нет никакого смысла — вы все равно не поверите. Каждый проходит через это сам.

— И вы тоже, Айта?

— Да, принцесса. Я была лишь чуть старше вас, когда полюбила нэрвена из Элейны. Его звали Вейар. Эйр Вейар из клана Элейенхалл. Он гостил у нас в замке. И мне казалось, что он тоже полюбил меня. Радость первого чувства, пожар в крови — да что я вам говорю… Тогда казалось, что лучше короткое счастье во всей полноте страсти, чем унылая вечность без любви.

— Он отказал вам?

— Да, — Айта сняла с головы венок и начала ощипывать лепестки белого цветка. — Он тоже был… да и есть… Он тоже рассудителен и хладнокровен. Женщины живут чувством. Мужчинами руководит разум — и страх. Или осторожность, хотя зачастую это одно и то же. С тех пор я ищу радость в женской ласке. Думаю, что это ничем не хуже.

— То есть вы полагаете, эйр Гиор тоже откажет мне, если я предложу ему стать моим мужем? — спросила Яна, чувствуя, как ее заливает тревожный холод.

— Не знаю, принцесса, — Айта встала и подошла к ней. — Может, да, а может, и нет. Но если это случится, вы знаете, где можно найти утешение.

Она положила руки Яне на плечи, но в этот момент полог шатра откинулся. Взмыленный, потный вестовой остановился у входа.

— Принцесса, эйро Айта! — поклонился он. — Эйр Гиор послал меня сообщить вам, что мы одержали победу в сражении. Войска принца отступают, мы будем преследовать их в направлении столицы. Хозяйственные службы свернут лагерь, а вам следует незамедлительно догонять наши отряды. Ваши лошади уже готовы.

— Может, тогда нам лучше полететь? — не в силах сдержать радость, спросила Яна. — Чтобы быстрее?

— Нет, принцесса, — вмешалась Айта. — Нас примут за врагов, зашедших в тыл. Убьют вряд ли, но приятного будет мало. Ожоги от драконьего пламени заживают долго, да и шрамы остаются не слишком красивые. Лучше медленнее, но безопаснее.

— Именно так, — кивнул вестовой. — Тем более, у вас сильная охрана.

— Я же говорила вам, — сказала Айта, когда они поскакали по дороге в сопровождении отряда воинов. — Все будет хорошо. Когда об этой победе узнают, многие из тех, кто еще колебался, присоединятся к нам. А кое-кто перейдет и с той стороны.

— И что делать с этими перебежчиками? — удивилась Яна.

— А что с ними надо делать? — Айта удивилась ее удивлению. — Ничего. По законам смертная казнь ждет только зачинщика. То есть принца Леро. А остальные — что с них взять? Впрочем, я на вашем месте не стала бы приближать кого-то из них к себе. Хотя бы первые несколько сотен лет.

Почему-то Яне стало не по себе. Она вспомнила насмешливый, наглый взгляд кузена и то, как оценивающе он обшаривал им ее фигуру. Свое желание вцепиться ногтями ему в физиономию. И торжествующее злорадство, когда от ее толчка он полетел в воду. Но точно так же, как тогда не хотелось, чтобы принц утонул, она не желала ему смерти и сейчас. Неужели казнь обязательна? Ведь можно отправить в вечное изгнание куда-нибудь на край обитаемых земель. Или в этом будет постоянная опасность нового мятежа?

Войско удалось догнать уже в сумерках, когда оно снова остановилось на ночлег. Пока подоспевший хозяйственный обоз разбивал лагерь, Яна разговаривала с Нистуром, хотя гораздо больше ей хотелось найти Гиора.

— Каковы наши потери? — спросила она.

— Не особо велики, принцесса. Около сотни убитых и раненых, вени и ройенси.

— А нэрвени?

— Ни одного. Легкие раны, ожоги, ничего серьезного.

— А у противника? — Яна удивилась, но не подала виду.

— Намного больше. Но тоже среди вени. Ройенси на их стороне практически нет.

— Такое чувство, что как раз вени и воюют, — с сарказмом сказала Яна. — А нэрвени просто летают и плюются друг в друга огнем.

— Примерно так и есть, — одними губами улыбнулся Нистур. — Нас слишком мало, чтобы воевать по-настоящему.

Яна закатила глаза на лоб и отошла, разыскивая Гиора. Но его нигде не было, и она начала беспокоиться.

— Да не волнуйтесь, принцесса, — напрасно успокаивала ее Айта, когда для них наконец разбили шатер и принесли ужин. — Ничего с ним не случилось. Может, отдыхает, может, планирует завтрашние действия.

Поздно вечером, когда Яна умылась, надела свежую одежду и уже собиралась лечь спать, Айта, которая выходила из шатра, просунула голову в щель полога и кивнула с видом заговорщицы.

— Идите направо, за деревья, принцесса, — прошептала она, когда Яна встала и подошла к выходу. — Сторожевой стоит с той стороны кустов, он вас не увидит.

За деревьями Яну ждал Гиор — ходил взад-вперед по небольшой лужайке, заметно волнуясь. Увидев ее, он подошел быстрым шагом и сжал ее в объятиях. Поцелуи, сначала неспешные, осторожные, становились все более пылкими, страстными. Руки Гиора повторяли линии ее тела — поверх одежды, а потом и под ней.

— Андраэль, — шептал он, целуя ее шею, — милая…

Не в силах унять дрожь, Яна все сильнее прижималась к нему, жалея о том, что одежда мешает почувствовать его всей кожей, каждой клеточкой. Пробравшись под тунику, пальцы Гиора жадно гладили ее грудь, и от них по всему телу разливался лихорадочный жар.

В тот самый момент, когда Яна прикидывала, решится ли он наконец плюнуть на запреты и увлечь ее в чащу, Гиор тяжело вздохнул и сказал:

— Простите, Андраэль, мне лучше уйти, пока я еще могу это сделать.