Дракон в её теле

— Он мерзкий извращенец к тому же, — услышал я дальнейшие рассуждения Мэделин. — Мне кажется, весь его мир крутится только вокруг одного места.

— Какого же? — Я сел удобней, чтоб лучше видеть собеседницу.

— Какого?! Не глупи, Марианна. У него на уме только любовницы и… это! Ну, ты понимаешь. Он неразборчив в связях и пользует женщин, будто они одноразовые вещи. Вжух-вжух — и в утиль!

— Ну уж, — я передернул плечами, — они, знаешь, тоже не против. Прыгают к нему в кровать и рады стараться.

— Только дурочки, не уважающие себя, так делают! — категорично заявила Мэделин. — Или служанки, которым нечего терять, такие как та, что скакала на нем, когда вы поменялись телами. Что ты говорила? Он просил ее бить его! Бить, Мари… И она ударила — вот что страшно. Нашли друг друга, как говорится…

— А что плохого в раскрепощенности? — я почувствовал раздражение. — Не всем же быть зажатыми инфантильными старыми девами, как нам с тобой.

Мэделин резко повернула голову и удивленно уставилась на меня.

— Хотя, конечно, ты права про ту извращенку, — опомнившись, я пошел на попятную.

— Мари, ты все еще переживаешь из-за разрыва помолвки? — ни с того ни с сего спросила Мэделин.

Я напрягся, вспоминая, о чем она вообще. Ах да, Ян Корст…

— Немного переживаю, — кивнул, отворачиваясь.

— Но в том нет твоей вины. Он сам вел себя безобразно. И знаешь, отец был прав, когда волевым решением разорвал ваши отношения. Вот Геррард — другое дело.

— Что? — я не уставал поражаться, как быстро сменяются темы в ее голове.

— Советник — тот, на кого тебе и правда стоит обратить внимание: умен, сам добился должности, невероятно одарен и…

— Так уж и сам, — я расхохотался.

— Что такое? — опешила «сестрица».

— Андрис — типичный ставленник! Вот что. Его на должность порекомендовал собственный отец. Того, кстати, тоже… У них династия советников, служителей короне, чтоб ты знала. Вся жизнь — карьера, и ни шагу налево. Вот и весь герой!

Мэделин внезапно подобралась, схватила одеяло и натянула его едва ли не до подбородка.

Я уже решил, что она догадалась, кто перед ней, когда девушка спокойным, не предвещающим беды голосом спросила:

— Откуда же тогда в этой династии дети? Если ни шагу налево. Значит, и Геррарды женятся?

Я понял, что вряд ли Марианна могла знать такие подробности про Андриса, и, немного подумав, ответил:

— А вот этого мне горничная не рассказала.

— Горничная? Ты говорила, что она вообще ужасно скучная и молчаливая. — Лицо Мэделин стало преображаться в некую маску а-ля воин, выходящий на тропу войны.

Дело запахло жареным.

— Слушай, — сказал миролюбиво, выставляя вперед руку, — все нормально…

— Где у меня родимое пятно-сердечко, Мари? — практически прошипела Мэделин, перебив мой порыв во всем чистосердечно признаться.

— Прямо-таки сердечко? — заинтересовался я. — Покажи.

— Мама, — шепнула девушка, бледнея.

— Не угадала. — Я отполз на всякий случай на другую сторону своей кровати. — Но давай вернёмся к сердцу, мне же теперь покоя не будет.

— Ты! Вы!!! — Ее глаза округлились, длинные пальцы вцепились в одеяло. — Не может быть!

— Спокойно, — попробовал урезонить ее я. — Не забываем про воспитание и все такое. Мне не нравится, как яростно горят твои глаза, мы все еще можем прийти к консенсусу и… Ай! Зачем подсвечником? Это же тело твоей сестры, мегера!

Запутавшись в одеяле, я успел увернуться от летящего предмета, но тут же свалился с кровати, как стреноженный конь.

— Помогите! Сьерра как вас там!!! — закричал, больше не пытаясь быть лояльным. — Я сдаюсь!

Марианна Айгари

— Слава всевышнему! — Тин выскочил на нас из-за поворота, когда Андрис Геррард как раз собирался пропустить меня вперед. Едва не столкнувшись со мной, молодой человек извинился и, уставившись на старшего советника, взмолился: — Увольте меня!

— Не сегодня, — категорично заявил Геррард. — Поговорим об этом, как только я немного разберусь с делами и позволю себе небольшой отдых.

— Но ведь у вас не бывает отдыха.

— Вот именно, ты уловил суть. — Андрис едва заметно улыбнулся, приложив указательный палец к губам.

Тин умолк, а старший советник, установив над нами полог тишины, продолжил:

— Теперь быстро рассказывай: что не так? В трех словах.

— Всё! Они снова… — Парнишка покосился на меня. — Того. Поменялись. А до этого поджог устроили. Или уже во время…

— Еще что-то?

— Да. Вас вызывает к себе его величество.

— Сейчас?

— Немедленно.

— Я буду через десять минут.

— Нет-нет. Вы не понимаете, там тоже беда. Настоящая.

Андрис, собравшийся было идти дальше, остановился, устало потер лоб, кивнул:

— Слушаю.

— Эру Даяну Черно — одну из прибывших девиц — пытались отравить этим вечером. Она чудом осталась жива. Такая светловолосая и наглая…

— Что?! — Старший советник посмотрел на испуганную меня, на стену с портретом одного из предков Буджерсов, на лестницу, ведущую к выходу, и раздраженно подвел итог: — Как все не вовремя, черт побери!

Я даже дар речи потеряла: кто-то пытался убить девушку, а единственное, о чем думал Андрис Геррард, — могли бы и попозже когда-нибудь все это сделать. Хотя, вспомнив ту самую Даяну, решила про себя, что не стану сильно осуждать советника за черствость…

— Да, совсем не вовремя, — сокрушенно заметил рыжий. — Ведь последней, с кем говорила эра Черно перед недомоганием, была принцесса.

— Аннет? — поразился Андрис.

— Нет же, Теона Флебьести. — Сделав огромные глаза, Тин что-то попытался показать жестами, однако, заметив, что никто его не понимает, договорил словами: — Король обещает убить всех нас с особой жестокостью, а потом танцевать на наших могилах эспанку. Ваше имя звучало чаще других.

— Он очень зол, — сделал закономерный вывод Геррард, не проявив ни капли страха. — Что ж, тогда, пожалуй, сначала и правда лучше сходить к нему. Марианна, вам понадобится кое-какая выдержка…