Дракон

— Почему ты ничего не говорила, чёрт возьми? — спросил он.

— Потому что я не знаю, кто слушает, Джем, — осознав, как это прозвучало, я потерла лоб ладонью. — Я не имею в виду тебя, — пояснила я. — Я имею в виду Дракона. Ревика. Менлима. Я не знаю, кто ещё имеет доступ к моему свету в данный момент.

Даледжем не выглядел оскорблённым.

— Я понимаю.

Последовало молчание, во время которого мы оба просто стояли там.

Затем Даледжем шагнул ближе, обхватив ладонью моё предплечье. Он опустил голову, другой рукой обняв меня за талию.

— Давай уберёмся отсюда, Элли, — он наклонился поближе, провёл носом по моей щеке.

Я издала смешок, полный неверия.

— Иисусе, Джем… серьёзно?

— Да, — сказал он, ни капли не оправдываясь, и посмотрел мне в глаза. — Давай уберемся отсюда. Найдем еду. Потрахаемся. Поспим. А потом поговорим о том, что делать дальше.

Я покачала головой, прищёлкнув языком, но он потянул меня за руку, привлекая ближе.

— Элли, — мягко произнёс он, убирая волосы с моего лица и заправляя их за уши. — Я хочу ещё поговорить об этом… но не здесь. Люди Джасека могут предоставить нам настоящую конструкцию. Давай воспользуемся этим. Может, даже отдохнём ради разнообразия, — ощутив во мне нежелание, он поцеловал меня в щёку, бормоча: — Ты не спала сорок восемь часов. Позволь мне помочь тебе хотя бы расслабиться.

Он выгнул бровь, всё ещё всматриваясь в мои глаза.

— Я сделаю тебе массаж ног, — предложил он. — И массаж спины, если хорошо попросишь. Вместе с другими… частями тела…

Я обдумала его слова.

А может, скорее смысл, который я ощущала за ними.

Несмотря на флирт, он беспокоился обо мне. Он думал, что я на грани выгорания.

Может, он прав.

Я поймала себя на том, что кошусь на мёртвое тело на полу и морщусь.

— Вот именно поэтому я хочу увести нас отсюда, — сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в щёку. Подняв голову и склонив её набок, он добавил более будничным тоном: — И да, труп нашего бывшего врага знатно убивает настроение. Она пока не сильно воняет, но с такими перепадами погоды я уже это чую. Я не хочу оставаться здесь, когда она начнет гнить сильнее. Через несколько часов пойдут муссонные дожди, и это загонит насекомых внутрь.

Снова поморщившись, я кивнула.

Я также задавалась вопросом, почему, чёрт возьми, я спорю.

— Ладно, — подняв взгляд, я посмотрела ему в глаза. — Ладно. Пойдём.

Я позволила ему вывести меня за руку, и мы снова повесили винтовки за спины. У двери я повернулась в последний раз, и тошнотворное чувство в моей груди усилилось, когда я посмотрела на её тело. Я сосредоточилась на пальцах босой ноги.

Я гадала, заставил ли Дракон её убить себя, как сделал это с Новак.

Мне не было необходимости знать это, но данная мысль отразилась рикошетом, связавшись с тем, что мы с Даледжемом только что обсуждали. И конечно, это замкнулось кругом, возвращая меня к одной теме, о которой я не хотела думать — то есть, Ревик.

Конечно, эта цепочка мыслей была не слишком длинной.

Он всегда был где-то там. Всегда.

Теперь он был там скорее за счет своего отсутствия, но он всё равно был там.

Мой разум старался не зацикливаться на нем, на том, где он, что он делает, с кем он, в каком состоянии… кто может сейчас держать дуло пистолета у его головы или заставлять его самого поднять оружие. Я подавляла тишину, отвлечение, выталкивала мысли и образы, затем хотя бы не выпускала их из глубин своего сознания.

Я никогда не добивалась успеха.

Впервые с тех пор, как всё это началось, я больше не могла его чувствовать.

Я его не чувствовала.

Глава 48. Прекрати говорить

— Элли, — он обхватил меня руками сзади, постанывая мне в шею. — Элли. Gaos, милая. Не давай мне кончить… gaos… не давай мне пока что кончить.

Боль дрожью исходила от него, та томительная, молящая тяга, которая заставила меня закрыть глаза.

Я потеряла счёт времени.

Я понятия не имела, как долго мы этим занимались.

Он был в терпеливом настроении. Он притягивал меня, то накручивал, то успокаивал, трудился над моим светом и телом с такой детальностью, которая едва не вызвала страх, когда он побудил меня открыться сильнее.

Мы где-то нашли еду. Местных видящих. Джасека.

Мы поели, а потом Даледжем расстелил одеяла на полу и начал раздевать меня.

Он не очень-то деликатничал. Но я лучше узнавала его свет; теперь я понимала, чем это вызвано. Сегодня я чувствовала больше эмоций — возможно, впервые так много.

Он компенсировал.

Чем мягче становился его свет, тем менее нежным он становился в физическом плане. Временами я почти не могла справиться с такой комбинацией, и не только потому, что иногда мне это напоминало Ревика. Может, это настоящая причина, по которой сегодня он был терпелив. Может, он замечал больше, чем я рассчитывала, и мне начинало казаться, что с ним всегда так.

Может, он не собирался позволять мне избегать этих чувств.

Я ощутила, как усилилась его боль, когда он снова вошёл в меня, и его свет раскрылся до такой степени, что у меня перед глазами всё померкло, и я ахнула, лежа под ним. Как только я открылась по-настоящему, он удлинился и застонал громче, стискивая ладонью моё бедро. Он крепче сжал меня, и наши тела плотнее прильнули друг к другу.

В сочетании с тем, как глубоко во мне он находился, я снова утратила контроль над своим светом.

Я запустила одну руку назад, обхватив его за шею и вцепившись в волосы, когда он заставил меня шире раздвинуть ноги. Он поймал мою другую руку своей ладонью и переплёл наши пальцы, а затем выпрямил мою руку и сильнее вдолбился в меня.

— Боги, — затем он стал повторять моё имя и стонать мне в ухо.

Я почувствовала, как его боль усиливается, становится невыносимой, и его сердце раскрылось сильнее.

По мне ударили эмоции, и справиться с ними было сложнее, чем с болью.

Его мускулистое тело с силой содрогнулось надо мной, а потом он отпустил меня, приподнявшись, чтобы изменить угол проникновения. Сделав это, он принялся трахать меня так жёстко, что я вскрикивала от каждого толчка и потеряла контроль над своим светом, когда он не замедлился.

Он придавил мою руку и застонал, когда издаваемые мной звуки сделались тише и наполнились болью. Следуя разрядам моего света, он замедлился, но когда он вдолбился в меня в этот раз, я ощутила почти жестокость и собственничество, от которого в горле встал ком.

Я чувствовала, как он теряет контроль, по-настоящему теряет контроль.

Он издал надрывный крик, начав кончать.

Его боль омывала меня, а потом я тоже сорвалась, и мой свет по спирали разошёлся вокруг меня.

— Ревик… — простонала я, чувствуя, что на глаза наворачиваются слёзы. — Боги, Ревик, Ревик…

Я ощутила, как он отреагировал.

Его свет вздрогнул с такой силой, что он едва не вышел из меня — достаточно сильно, чтобы мой разум застыл, и я действительно услышала собственные слова.