Драконофобия в контракт не входит

Послание дракона было коротким, но таким… информационно насыщенным, что у Зуза заболела голова. Он пересматривал сообщение снова и снова. И только через несколько минут до метаморфа дошел смысл последней фразы.

Синтия

Нижние Погляды остались позади. Чемодан громыхал по щебню, каблуки, казалось, впечатывались в пятки. Я не выдержала и переобулась в сапожки на плоской подошве, стоя прямо на ледяной траве. Нужно было сделать это в такси, но алкоголь опять отбил у меня память. Надеюсь, я ничего не наговорила тому милейшему дядьке-таксисту. Но почему так холодно?

Над бухтой кружились чайки. Много чаек. Я смотрела на них с вершины холма и… все больше напрягалась. Дошло до меня почти у самого маяка, лишь когда одна из птиц метнулась в мою сторону, задев крылом по плечу. Короткого образа, переданного чайкой, мне вполне хватило: Рой! Я ни разу не попадала под него в Сильверграде, но слышала достаточно, чтобы испугаться до колик в животе.

Черные тучи наползали на бухту, с неба срывались снежинки. Было четко видно, где проходит граница между кварталами — там дождь еще в воздухе превращался в лед. Ледяные сосульки осыпались на землю с серебристым звоном. Дело плохо, совсем плохо. Это действительно Рой, нечто очень сильное, магическое — то, что сильнее проклятья Дождливого квартала.

Ветер откидывал меня назад, когда я бежала к маяку по склону холма, бросив чемодан с вещами. Одежда все равно не поможет, если Рой застанет снаружи. Огонь, мою жизнь спасет только живой огонь!

Ключ! Как хорошо, что я повесила его на шею, не доверяя памяти под винными парами. Тяжелый замок на двери поскрипел, но поддался напору. Дрова! За ними пришлось бежать в пристройку. Хоть бы ее не разорили местные воришки, хоть бы!

Почти разорили, но стащили только то, что лежало под разбитым в щепки окном. Я бегала от сарая к маяку с охапками поленьев, в ладони впивались острые занозы, но мне было не до этого.

Нижнее помещение маяка украшала огромная печь — не дань моде, но жизненная необходимость. Печь была старой, дровяной, в ней полагалось орудовать огромными щипцами. Я и пыталась орудовать, дрожащими руками построив пирамиду из поленьев и напихав под нее листки с каким-то старыми записями, кажется, моими рецептами для шоу мечты. Спички тратились одна за другой: ни отсыревшие дрова, ни влажная бумага вспыхивать не желали.

— Ну же! — в отчаянии крикнула я.

Почему я не владею огненной магией? Почему не курю? Если бы я курила! Тогда у меня бы! Имелась! Зажигалка! Я дула на тлеющую бумагу, не давая огоньку сорваться. Но он потух. Последняя спичка. Наверху, в помещении с линзой, возможно, есть… Нет, там ничего нет. Маяк был магическим и не требовал горючие материалы. Потом бухту закрыли: слишком нерентабельной оказалось борьба с вечным дождем, да и технологическая эхо-магия зеркал заменила живой свет линз.

Я купила это место и клочок земли под ним полгода назад. Здесь было прекрасное освещение. Нижняя круглая комната должна была стать моей студией.

Я смотрела на холодный камин и почему-то вспоминала свои далеко идущие планы. Мечта отдалялась, даже дальше, чем я когда-либо могла представить — за границу жизни. Прислонилась спиной к ледяной стене. По некогда беленым, а теперь посеревшим стенам расползались узоры инея. Красиво.

Чувство беспомощности оглушило и сковало невидимыми оковами. Вспомнился замок. Там тоже было холодно, но не так безнадежно.

Я встретилась глазами с двумя красными точками. На второй площадке, свившись в комок для прыжка, сидела навья тварь. Крупная, длинная, с панцирем из костяного скелета, отливающем в мерцании ламп жемчужно-желтым. Кажется, я поспешила с выводами о своей смерти. Я умру не от Роя. Но точно очень-очень скоро.

Ветер с силой ударил в стены маяка, прошелся сквозняком. От холода свело ноги. Нежить не прыгнула, а осторожно соскользнула вниз по перилам и двинулась ко мне крокодильей походкой. Мне словно снился страшный сон, в котором не сбежать.

— Ты пришла с Роем? Или на мой Зов? — с кривой усмешкой (нелегко, оказывается, храбриться перед лицом смерти) прохрипела я.

Тварь качнула скелетообразной башкой. Я читала, что некоторые навьи носят на себе человечьи кости, это отчасти защищает их от поисковой магии ведьмаков. Костяной хребет твари извивался при движении. Пасть навьи распирало от клыков. А еще она светилась. Эдакий светлячок — очень жизнеутверждающе.

— Я назову тебя Петенькой, — улыбнулась я. — У меня есть один знакомый, такой же зубастый… и тоже отобрал у меня все. В честь него и назову. Петюней.

Оживший кошмар проковылял ко мне и… мимо, к печи. Я завороженно следила за тем, как хвост твари, двигаясь влево-вправо, подметает иней с плит пола. Свечение в брюхе навьи усилилось, перекатилось к пасти, и тварь выплюнула в печь сгусток огня, похожий на звезду, что каждую Двенадцатую Ночь загорается на главной елке Сильверграда. Светлячок оказался огнедышащим.

С первого плевка дрова зашипели, испустив облако пара. Тварь содрогнулась повторно: со второго сгустка весело занялась бумага, а за ней поленья. Не веря своим глазам, я следила, как разгорается очаг. Только бы дымоход не забился.

Но нет, печь сыто загудела. Тепло достигло ног. Живительное тепло. Я подползла ближе к огню. Еще немного жизни, еще чуть-чуть.

Навья коротко рыкнула и подвинулась. Надо же, считай, еда сама в пасть лезет, а хищник морду воротит. Или он просто любит барбекю, ждет, когда в печи созреют угли?

— Я тебя не звала, — сказала я, медленно отогреваясь.

«Звала», — откликнулась навья.

Это были не образы, не картинки, к которым я привыкла, — что-то другое. Мысль, смутная, отличная от собственной, но вполне внятная.

Это же как ты жалобно с жизнью прощалась, Си, что тебя явилась подбодрить горная нежить? Существа, что приходят в Сильверград и его окрестности с Ледяным Роем, живут в лесах, в расколе между мирами, свивающимися дальше в сектора города. В полоску ничейной земли попали горный кряж, топкая долина и кусок степи на границе с Тридевятым Царством. Ведьмаки время от времени ходят туда отрядами, зачисток хватает на несколько лет.

«Холод — тепло, — «сказала» тварь, топчась на одном месте. — Смерть. Страх. Зов».

Что ж тут непонятного? Все кристально ясно: навью позвали, она пришла. Было холодно — стало тепло. Чертов Ганье был прав: я умею разговаривать с навьими.

Нежить утоптала себе местечко на куче рваной бумаги и свернулась калачиком, сонно глядя в огонь. Ее собственное свечение почти погасло, лишь два желтых пятнышка мерцали под костяными бровями.

— Что у тебя на шее?

Я не настолько осмелела, чтобы тянуть руки к существу, у которого во рту не помещались все его зубы.

— Я просто спросила. Можешь не отвечать.