Драконофобия в контракт не входит

Маг сожрал вчерашнюю рыбу, зато притащил на кухню маленького осьминога и моток водорослей, тех самых, с которыми нас «познакомил» Петенька. Похоже, на завтрак у нас будет нечто экзотическое. Я положила в рот кусочек водоросли, прожевала. Не сказать, что очень вкусно, но если выбрать молодые побеги, то можно будет подкрепить организм полезными волокнами, белками и микроэлементами.

Посмотрела в окно на кухне и фыркнула. Петр и Петенька носились по берегу: уморт убегал, Ракитников его догонял. В пасти нежити болтался какой-то предмет, Петр пытался его отобрать. Тряпка? Петенька драпал на удивление быстро, потом останавливался, ждал мага, позволял ему приблизиться… и снова давал стрекоча. Вот же… шальные!

За эти дни магу явно полегчало (этой ночью, правда, пришлось встать и напоить его отваром от ломоты в костях, а то из-за его жалобных стонов мне снились пытки в темнице), но с поездкой в поселок мы решили повременить.

Меня что-то беспокоило. Неясная мысль тыкалась в голову. Моя мысль? Непохоже. Ах да, я хотела «поговорить» с чайками.

Я выбрала птицу и послала ее за холм. Долго вглядывалась в неясную картинку, пытаясь понять, что происходит в Нижних Поглядах. Чайка сопротивлялась, и я ее отпустила. После магии акциатто в голове остались отголоски чужого разума. Чего боялась эта птица? Куда рвалась? Черт! Не может быть! Опять?!

Я выскочила на берег и заорала:

— Внутрь! Быстро! Идет новый сход!

… — Черт! Черт! — выругался маг.

— Зато у нас есть дрова, — меланхолично отозвалась я с другой стороны печи. Подумала и добавила: — И осьминог.

— Я пытаюсь вспомнить канон, и от этого голова начинает трещать, — пожаловался Ракитников. — Но это ведь ненормально, да? Два Роя подряд…

Для меня и один Рой — ненормально. Ненормально сидеть у огня и осознавать, что все это: ветер, снег, мгла, белые тени в ней — живое.

— … а второй… я засек время — двадцать три минуты до первого удара. И ударов уже было пять. Вот, шестой.

Маяк содрогнулся. Надеюсь, здание выдержит. Будут ли еще сходы? Мы, двое людей и нежить, за несколько дней успели создать здесь иллюзию стабильности. И даже строили планы. Люди так наивны. Один удар стихии — и понимаешь, насколько ты хрупок. При этом живот требует еды. Война войной, а ужин по расписанию.

— Есть хочу, — сказала я, прижимаясь спиной к теплой стене. — Как готовят осьминогов? А если на палочку и в огонь? Сойдет?

— О! Кстати! Чуть не забыл!

Петр отвлекся от мысленных потуг и осторожно поднялся. Аккуратно прошел на кухню, посматривая наверх и прислушиваясь. Петенька тоже вздрагивал, глядя на потолок, прижимал кожистые уши и костистый хвост. Я встала и подошла к винтовой лестнице, стараясь уловить подозрительные звуки. Много чего подозрительного уловила: скрежет, вой ветра, сухие раскаты грома. И чей-то шепот, кажется, бр-р-р…

Первое правило выживания во время Роя — не подходить к окнам. Чем дальше от огня и тоньше стена между человеком и метелью, тем сильнее желание выйти наружу, с ликованием отдаться стихии… чтобы быть сожранным.

Уморт с напряжением следил за моими перемещениями по залу:

«Далеко. Вернись».

«Что, Петенька?»

«Опасность. Нежить. Огонь — защита».

Я поспешила вернуться на место.

— Сюрприз, — с довольной физиономией сообщил вернувшийся с кухни Ракитников. — Твой питомец кое-что откопал из-подо льда на берегу.

В руках Петра была сумка из сыромятной кожи, которую издали я приняла за тряпку. С такими обычно ходят охотники и вольные маги. Ракитников высыпал содержимое торбы на пол. Бумаги (заметки с причудливыми схемами), карта прибрежной зоны, крошечный радиоприемник — все это промокло и было безвозвратно испорчено, зато по полу с грохотом раскатилось несколько консервных банок. А еще в ней нашлись пакетики с крекерами, вяленым мясом и сушеной картошкой. Под занавес, запутавшись в рваной подкладке, из сумки высунула горлышко бутылка дешевого бренди. Жизнь тут же перестала казаться столь унылой.

Петеньке пришлось довольствоваться осьминогом, а мы с магом набросились на крекеры и тушенку.

— Угм-м-м… по стаканчику? — смачно жуя, вскинулся Петр. — Напиток, конечно, дрянь, но это лучшее, что могло случиться с нами сегодня.

— Не-е-ет, — со смешком протянула я. — Я, пожалуй, воздержусь. С зеленым змием не дружу.

— Петенька, ты слышал? — маг с хрустом повернул крышку. — Она что-то там имеет против змеев. Я бы на твоем месте оскорбился. Давай просто радоваться жизни, пока это возможно, Синтия. Держи, — перед моим носом возник доверху наполненный стаканчик. — Что тебе сделается с одной стопки-то?

Глава 12

Глава 12

Синтия

— Мне нельзя пить. Я становлюсь дикой, неуправляемой и… откровенной.

— С удовольствием на это погляжу.

— Ой, аж глазки загорелись, — саркастично протянула я. — Под откровенной я имела в виду откровенное мнение, а не… иную откровенность. Ты точно хочешь услышать всю правду о себе?

— Синтия, — Петр поставил стакан на пол. — Почему мне все время кажется, что между нами какое-то недопонимание. У нас сотрудничество или соперничество?

— Одно подразумевает второе, — немного смутившись, ответила я.

— Точно ничего личного?

— Ты постоянно надо мной подтруниваешь! — выкрутилась я. — Я плачу тебе тем же.

— Напомню, я потерял память. Я бы оценил чуток снисходительности, — маг хмыкнул.

— Уверена, твой характер остался прежним! Вредным! И… и… ты всегда хочешь, чтобы последнее слово было за тобой!

— Дай подумать, — Петр наклонил к плечу голову, словно к чему-то прислушивался, и задумчиво резюмировал, — похоже, что так оно и есть. Судя по ощущениям, характер у меня отвратительный. Даже сейчас тянет на всякие пакости, например, напоить тебя.

— Ты пожалеешь! — с пафосом сказала я.

— Ха! Еще неизвестно, каков я сам… пьяный! — в том же тоне ответил маг. И признался: — Не помню, честно говоря.

Мы одновременно посмотрели друг на друга и прыснули.

— Ладно, — сказала я. — Только если живы останемся, рано утром не буди.

… Первая рюмка даже не расслабила. Просто огонь почему-то стал ярче, а глаза Ракитникова — синее. Иметь такие глаза законно, вообще? Я поняла, что засмотрелась на профиль мага, и быстро отвернулась. А Петр подло подлил мне еще.

За окнами гудела буря. Маяк ощутимо сотрясался. Если здание выдержит эту ночь, нужно отсюда выбираться. Чайка показала мне Нижние Погляды. Совершенно пустой. Похоже, жителей эвакуировали. Раньше продукты на мыс завозились владельцами лавок из поселка, но с тех пор, как маяк опустел, никто о нем не вспоминает. Никто не знает, что мы здесь.

— Странное дело, — произнес маг, расслабленно глядя на огонь. — Я помню столько людей и событий, но в них совершенно не помню себя. Уверен, что память — моя, однако эти картинки… как пазл без каких-либо временных привязок. Однажды… где-то… Вот ты знаешь, как делаются бочки для бренди? — Петр оживился, подлил мне еще. — Для нормального бренди, а не этого… недоразумения. Не думаю, что оно вообще когда-либо контактировало с бочкой.