Драконовы кончары (Smocze koncerze) (KG)

– Ты уже овладел ситуацией, визирь? – удостоверился падишах.

– Естественно, - поклонился Мустафа. – Виновные были наказаны, на месте и безжалостно. В городе я ввел положение возможности войны, так что суды проводятся сразу же после поимки преступников. Я принял решение не карать несчастных, стоящих перед воротами дворца, ведь, в большинство своем, это пострадавшие от одержимых, там много женщин и детей. Они никого не обвиняют, только просят милости.

– Прикажи их накормить и скажи им, что их обиды я прикажу отомстить, - приказал Мехмед IV.
– Прикажи, чтобы они отправились молиться в какую-нибудь мечеть, а то их вопли доставляют мне головную боль.

Кара Мустафа вновь поклонился, без слова принимая приказ к сведению.

– А что ты думаешь об одержимых? – спросил повелитель, внимательно глядя на первого министра Дивана.

– Я распорядился создать кризисный совет, призвал в него всех имеющихся в городе шейхов, несколько улемов, хирургов и даже бабу дервишей. После многочасовых диспутов мы пришли к выводу, что одержимости – это что-то вроде болезни. Это как бы зараза, поражающая не тела, но умы. Она вгоняет больного в безумие, заставляет его уничтожать и атаковать все живое. Распространяется она словно черная смерть, посредством морового воздуха, но атакует гораздо быстрее.

– И ты соглашаешься с этим мнением? – спросил султан.

– К сожалению, донесения офицеров, сражающихся с одержимыми, этого не подтверждают, - с колебанием признался визирь. – Для полностью обезумевших зараженные действуют излишне разумно, они меняют тактику и реагируют на наши ходы. Их действия не случайны, помимо того, одержимые берут пленных, переносят какие-то свертки, похоже, они даже что-то строят в средине захваченной территории…

– Ними кто-то управляет, - понял султан.

– Я выслал к ним посла, но он не вернулся, - сообщил Кара Мустафа.

Падишах выпустил воздух, затем стремительно схватил визиря за плечо.

– Назначаю тебя сераскиром, - коротко объявил он. – Вся армия теперь принадлежит тебе. Мустафа, я возлагаю на тебя огромные надежды, не подведи меня.

Великий визирь покорно склонил голову, без единого слова и с достоинством принимая повышение. Он не был им слишком восхищен, поскольку понимал, с чем связана ответственность. Предыдущий сераскир, Хуссейн Паша, командовавший армией в битве под Хотином, в которой он понес поражение и потерял священное знамя Магомета, получил в награду от султана шелковый шнур. Этим же шнуром он был элегантно, без кровопролития задушен. Если оборона Стамбула не удастся, Мустафа Паша кончит точно таким же образом.

– Еще имеется проблема поляков, - сказал он. – Видели, как несколько гусар атакует и убивает людей на улицах. Я потребовал от посла Гнинского объяснений, а он заявляет, что его рыцари защищали прохожих от безумствующих одержимых, но некоторые из них сбежали. Он так же подтвердил готовность предоставления нам помощи, но – ясное дело – я только поблагодарил. На собственном дворе не слишком-то хорошо пользоваться поддержкой гостей, которые прибыли торговаться с нами по вопросу снижения дани. К тому же некоторые члены совета подозревают, что поляки могут иметь что-то общее с недавними событиями. Чудо-юдо упало аккурат тогда, когда они прибыли в Стамбул. Быть может, происходящее – это коварная атака, проведенная по приказу польского короля?

Падишах, сжимая кулаки, поглядел в покрытое дымами небо.

– И что ты с ними сделал? – спросил он.

– Пока что я приказал янычарам незаметно перекрыть улицу, на которой находится их хане. Посольство насчитывает почти что тысячу человек и шестьсот лошадей, в том числе две хоругви тяжелой кавалерии и две – легкой. С самого начала все это выглядело весьма подозрительно. Вот зачем послу столько военных? – буркнул Кара Мустафа. – Пока что никаких враждебных действий я не предпринимал, ведь к нас нет доказательств соучастия, но я им все же запретил, якобы для их же безопасности, покидать постоялый двор.

– Хорошо, - похвалил его султан. – Если выяснишь, что они представляют какую-либо угрозу, уничтожь всех. Ни один из них не должен остаться в живых. Можешь сделать это уже сейчас, на всякий случай, но решение оставляю тебе. Я же займусь безопасностью семьи. Гарем и детей высылаю в Едрине.

– Замечательная идея, мой господин, - сказал визирь. – Позволь предложить, чтобы и ты выехал с ними. На время прекращения кризиса перенесем Порту в нашу вторую столицу. Ты же сможешь управлять оттуда, в более сопутствующих и достойных тебя условиях.

У падишаха словно невидимое бремя спало с плеч. Он радостно улыбнулся и обнял визиря. Какое облегчение! Не нужно будет сносить весь этот кошмар и заниматься борьбой с таинственным врагом. Проблему он оставит в руках своего из наиболее способных командующих, а сам отдохнет в спокойном и тихом дворце.

– Покидаю тебя с тяжким сердцем, - сказал он, пряча улыбку. – Мои молитвы будут сопровождать тебя. Под твое командование отдаю тебе свою гвардию и дворцовый гарнизон. Я буду молиться за тебя, Мустафа. А теперь, извини, пойду прикажу, чтобы собирали и меня. Выплывем еще до наступления вечера.

– Отлично, мой повелитель, - сказал визирь.

Когда падишах удалился чуть ли не танцевальными шагами, на лице визиря появились усталость и разочарованность. Он протянул руку к блюду с фруктами, стоящему на ажурном столике, и взял вяленый финик. Съел его машинально, не чувствуя вкуса. Все время он глядел в покрытое дымами небо, размышляя над тем, в какую неприятность сам же и влез.

Стамбул

16 джумада 1088 года хиджры

16 августа 1677 года от Рождества Христова

Где-то неподалеку раздался глухой шум обвала, а после него – ужасный грохот. Дорота вскочила на ноги и от постели Папатии, чтобы подбежать к окну. Там она увидела лишь пыль, несущуюся огромной тучей по улице, чтобы пожрать все по дороге и разместить в своих внутренностях. Это обвалилось какое-то крупное здание, похоже – ближайшая мечеть. Ну да, исчез высящийся над округой минарет, башня, с которой пять раз в день звучал призыв к молитве.

– Пора сматываться, - сказала аль-хакима сама себе. – Йитка! Пускай Еникей Бей выводит "тела", мы отправляемся немедленно!

Невольница крикнула снизу, что поняла, и незамедлительно побежала исполнять задание. Поход в порт, где ожидал уже оплаченный капитан купеческой барки, был назначен только на после полудня, но сейчас, похоже, фронт переместился. Видимо, одержимые прорвали очередное кольцо обороны и расширили захваченную территорию.

На улице появились беженцы, а еще люди, которые лишь вышли из своих домов, чтобы поглядеть на катастрофу. Часть жителей покинула округу еще вчера, какая-то часть – как Дорота – ожидала завершения последних дел, а некоторые никуда и не выбирались, рассчитывая на могущество имперской армии, которая должна была, в конце концов, одержимых остановить.