Драконы Царства Теней. Шутка Хаоса

Риз выхватил меч и теперь ждал ближнего боя. За его спиной тенью притаилась жрица. Поднеся к губам свой золотой медальон, она шептала молитву.

Сосредоточившись на поддержании огненного заклинания, Йен краем глаза заметил, как кендер и несчастная подавальщица, которые оказались в этом переплете по чистой случайности, последовали примеру праведной дочери Самаэля.

Теперь взгляд мага искал незнакомца в черном плаще, о котором все напрочь забыли в поднявшейся суматохе, и вдруг наткнулся на довольную улыбку. Человек откровенно забавлялся всем происходящим в таверне и с ленцой попивал свое вино.

Йен чувствовал, что на пределе. Чувствовал, что Сила медленно, но верно его покидает. Знал, что надолго его не хватит. Три дня и три ночи он не спал и не ел, ухаживая за больными. Каждому магу был необходим сон для восстановления Силы - у него такой возможности не было...

Пламя, вызванное магом начало стремительно слабеть и губы черной фигуры дрогнули в легкой досаде.

– Посторонись!
– его отвлек голос Риза, яростно размахивающего мечом и уже двинувшегося к пробивающимся, сквозь ослабевший огонь, драконидам.

Когда маг снова обернулся, то незнакомца в черном плаще уже не было. А еще спустя мгновение, вокруг них взревела песчаная буря, затягивая всех, кто находился по эту сторону огня, в гигантскую воронку. Маг попытался произнести блокирующее заклятье, но тот, кто вызвал этот песочный вихрь, был в тысячи раз сильнее его.

Под ними проваливался пол, стены лишались четких очертаний, и все вокруг превращалось в водоворот безжалостного хаоса.

И последнее, что почувствовал Йен - это сильнейшую головную боль и песок на своих губах.

Глава 2

Теплый, убаюкивающий, обволакивающий и тело, и сознание, туман стелется вокруг, подобно живому существу и хочется понежиться в его объятиях еще немного, но сознание постепенно возвращается к своему владельцу и все отчетливее скрипят мелкие песчинки на зубах.

Йен открыл глаза. Жемчужный туман так и клубился возле него, согревая и не давая замерзнуть в холодную осеннюю ночь.

Память тоже медленно прояснялась, и маг вспомнил нападение драконидов на таверну, песчаную воронку и загадочную черную фигуру.

Он сел и тут же почувствовал сильное головокружение. Голова раскалывалась на тысячи осколков, и ощущение было такое, как будто он неделю беспробудно пил и тут спиртное закончилось...

Йен издал глухой стон и неожиданно услышал тихий и журчащий шепот:

– Тише, - голос показался магу смутно знакомым.
– Подожди немного. Сейчас боль утихнет.

Теплые мягкие ладони нежно коснулись его головы, и вмиг боль исчезла, как будто ее никогда и не было.

Йен поднял глаза на неожиданного спасителя...

Над ним склонился тот же самоуверенный незнакомец с той же самодовольной усмешкой на тонких губах. Сознание мага еще не успело отреагировать, как его рука уже метнулась к человеку в черном плаще и сорвала с его головы капюшон.

Маг ожидал увидеть под ним все что угодно, но не прекрасное лицо молодой девушки.

Снежно-белые волосы, отливающие серебристым блеском, рассыпались каскадом по хрупким плечам. Миндалевидный разрез глаз и тонкие черты лица наталкивали на мысль о немалой доли эльфийской крови в ее венах, и только небольшой рост и отсутствие острых ушей свидетельствовало о том, что она таки полукровка. Зрачки же ее были абсолютно черными и, как будто в зеркале, маг отчетливо видел в них свое отражение.

– Кто ты?
– Йен задал вопрос, не особо надеясь получить ответ.
– Чародейка?

– Обычная фокусница, - ответила полуэльфийка и, видимо заметив недоверчивый взгляд мага, достала из кармана плаща золотую монету.
– Вот, смотри, - она продемонстрировала ее на открытой ладони, затем сжав кулак, встряхнула рукой. Когда девушка открыла ладонь, то монетка из нее исчезла. Улыбнувшись, полуэльфийка потянулась к Йену и сняла с его плеча пропавшую монетку.
– Вот, как-то так...

– Но ты носишь цвета Хозяйки Тьмы...

– Черный и белый. Добро и Зло. Тьма и Свет. Кто дал людям право, разделять эти начала на хорошее и плохое?
– в ее голосе послышалась усталость.
– Порой, Тьма дарует необходимый покой, а за маской добра таится абсолютное Зло - и наоборот. Вечный круговорот. А черный и белый - это всего лишь цвета, не более.

Йен задумался. Было в ее словах что-то правильное и вечное. Когда же он вышел из задумчивости, его собеседница уже почти растворилась в жемчужном тумане. Звук ее мягких шагов тоже вскоре затих.

– Где мы?

Риз уже успел развести небольшой костер и разделить на всех скудные остатки хлеба и сыра. На троих человек этих припасов должно было хватить еще дня на два, но на семерых оказалось ничтожно мало.

Они находились посреди небольшой поляны, а вокруг этой поляны возвышались редкие многовековые деревья. С западной стороны дул ветер, неся с собой запах дыма и гари, к которому примешивался стойкий запах болотной тины. Осенние ночи всегда были холодными и эта, не являлась исключением. Подавальщица, вырванная из таверны неведомой силой, осталась в грубых штанах, да одной тонкой рубашке и сейчас тянулась к костру, пытаясь хоть как-то согреться.

Эрвин, сжалившись над ней, накинул ей на плечи свой плащ и, получив благодарный взгляд, уселся рядом. Подкинув в костер кучку хвороста, он поднял глаза вверх.

Туман рассеялся. На небе царили созвездия Шестерых и перевернутая пентаграмма Богини Хауса сверкала ярче всех. Зеленая луна Сатари еще не спешила раствориться в ночном небе, уступив дорогу рассвету, и ее мертвенный свет заливал край небосвода. Серп же белой луны, Катари, напротив, давно уже исчез.

– Судя по тому, что вокруг нас расстилается болото и присутствует стойкий запах гари, - эльф все так же задумчиво смотрел вверх, - рискну предположить, что мы находимся в Карпенских болотах.

– Но ведь Карпенские болота окружены армией Медегмы, - Риз даже подскочил от изумления. Его и без того большие глаза сейчас стали напоминать блюдца.

– Именно это я и хочу сказать - мы находимся на вражеской территории, - терпеливо произнес эльф.

– Как получилось так, что мы оказались здесь?
– вопрос был задан Ризом и адресован ко всем собравшимся возле костра.
– И не просто "где-то здесь", а в тылу врага?
– очередное восклицание воина оторвало эльфа от созерцания небес.