Драконы Царства Теней. Шутка Хаоса

Риз обвел всю разношерстную компанию взглядом и остановился на Йене:

– Твоих рук дело?
– маг покачал головой и развел руками, ясно давая понять, что он здесь абсолютно не причем.
– Хорошо, если это не ты, тогда кто? Не иначе, как нелепая шутка богов.

Воин подозрительно покосился на беловолосую полуэльфийку, но та, гордо вскинув голову, промолчала.

Эрвину не нравилась вся эта ситуация. Сейчас они находились на подконтрольной территории врага и это, не сулило им ничего хорошего.

Вообще, он направлялся в Саренд, когда заметил воина, который в одиночку отбивался от десятка грабителей. Защищая перепуганную жрицу, он уже имел легкое ранение и, по всему стало ясно, что сегодня Фортуна не на его стороне.

Сжалившись, Эрвин решил вмешаться, и половина нападающих упала, пронзенная меткими эльфийскими стрелами. Бросить беспомощную девушку и раненного воина не позволила честь и он решил сопроводить их до ближайшего города. Собственно, в той таверне их пути должны были разойтись, чтобы никогда уже не встретиться. Но судьба решила иначе.

– Меня вот гложет совсем иной вопрос, - он внимательно воззрился на жрицу Самаэля.
– Почему отряд драконидов оказался в еще нетронутом войной Векросе и что, или же кого, они искали?

На лице жрицы отобразились смятение и сомнение. Было видно, что она не хотела посвящать всех присутствующих в свои тайны, но видимо, выбора у нее не осталось...

– Я покинула Серил в сопровождении Риза с важным посланием для короля гномов от самого императора, - она протянула озябшие руки к костру, с тщетной попыткой согреть их.
– Этот свиток неимоверно важен - в нем призыв к союзу между гномами и Серильскими рыцарями.

Наступила тишина. Гномы Лориэля не славились ни дружелюбием, ни гостеприимством. Рьяно охраняя свою свободу и независимость, они уже давно отгородились от внешнего мира и лишь изредка, можно было встретить гнома-кузнеца в людских селениях. Как правило, это были изгнанники, гномы, лишенные на своей родине всех привилегий.

– Коли память мне не изменяет, а это не так, то гномы забились в своих неприступных скалах, и война обошла их стороной. Даже, если вы доберетесь до Лориэля через уже захваченные Медегмой территории, - взгляд эльфа стал испытывающим, - где гарантия, что подземные жители вам откроют, впустят и выслушают?

– Откроют, - в разговор вмешался молчавший доселе кендер.
– И если не из соблюдений правил всемирного закона о высоком положении парламентера, то любопытство, в любом случае, сыграет свою роль. Я ни разу не был Лориэле. Интересно, какой он?

– Как бы там ни было, доставить этот свиток необходимо, - перебив размышления Ташина, которые грозили затянуться надолго, произнес маг. Закончив чертить охранный круг, он тоже приблизился к огню.
– И, если союз возможен, это станет первым шагом на пути к победе.

– Я постараюсь донести до них эту идею, - зеленые глаза жрицы вспыхнули фанатичным огнем.
– Попробую привести доводы и аргументы, что, только объединившись, у Тэрна есть надежда на спасение! Во имя Самаэля, мы победим в этой безжалостной войне и возможно, они тоже уверуют в светлого бога!

Жрица восторженно замолчала и в тишине, нарушаемой лишь тихим треском огня, раздались сухие аплодисменты. Полуэльфийка стояла, опираясь спиной о дерево и издевательски медленно, хлопала в ладоши.

– Как бы это не стало началом конца. Даже малая идея опасна, что уж говорить о великих и грандиозных, способных сметать с лица земли целые цивилизации или напротив, продвинуть все человечество на долгие века. Но, так или иначе, неразделимо неся с собой смерть, боль и разрушение от тех, кто равнодушно сортирует человеческие жизни - тебе жить, а тебе, увы, нет. И абсолютно неважно, сколько погибнет, а сколько спасется, лишь бы цель была достигнута - безумный фанатизм озверевшей кучки деградирующих лидеров эгоистичных мотиваций.

Да и смотреть на умирающих ради чужой идеи людей без сожаления невозможно - не понятно зачем? Желание стремиться к лучшему, светлому, совершенному, готовность идти на любую крайность, только потому, что кто-то умело, внушил им такую необходимость - и есть вечное заблуждение серой массы, толкающей себя под нож.

И не говоря больше ни слова, она вышла из зачарованного круга и скрылась в темноте.

– Не нравится она мне, - как будто обращаясь к самому себе, тихо произнес эльф.
– Совсем не та, за кого себя выдает. В ней полностью отсутствует гармония - все противоречиво и хаотично. А глаза, - Эрвин запнулся, но тут же, продолжил: - Ее глаза как зеркала - в них невозможно ничего увидеть, кроме своего отражения и затаившейся вечности...

– Ну, так в чем же дело?
– Риз достал флягу с водой и сделал из нее большой глоток.
– Оставим ее здесь, и пусть провалится в Бездну со своей загадочностью и чрезмерным высокомерием!

– То, что она кому-то не нравится, еще не значит, что ее надо бросить, - Йен поднялся и мрачно посмотрел на своего друга детства. Поистине время меняет людей.
– Да уж, от тебя я такого не ожидал...

– А что? Я всего лишь предложил, - и воин отвел глаза в сторону. Должно быть, ему самому было стыдно от своих слов.

– Эти земли кишат захватчиками, и никто из нас не протянет больше суток в одиночестве. Я вообще не представляю, как вы планировали пройти вдвоем через передовые полки Медегмы?
– и, поскольку, это был риторический вопрос, маг продолжил: - Деваться нам некуда. Мы доберемся до Лориэля вместе, а потом, каждый будет вправе решать, остаться ли ему в Подземном царстве или же вернуться домой.

– Чародей прав, - эльф глубоко вздохнул и поднялся.
– А сейчас нам надо подумать, где раздобыть теплую одежду и продовольствие...

Керон крепко сжала в руке свой медальон. Острые грани лучей впились ей в ладонь, но боли она не почувствовала.

Жрица четко верила в свои силы и в свое предназначение. Верила, что родилась не просто так, а для великих свершений. Верила в Самаэля и ничто, совершенно ничто не способно было поколебать ее веру.

Наступило утро.

Первые лучи солнца уже осветили верхушки деревьев. Ночные птицы смолкли. Завели свою трель жаворонки, забегали по необъятным стволам белки. Тропа сквозь болотные топи была пустынной; исчезающая в утренней полутьме, она, чудилось, таит в себе опасность.