Драконы севера

Открыв глаза, я обнаружил, что вращение начало ускоряться. Габриель крутилась передо мной все быстрее и быстрее. Пока не превратилась в смазанное вращением белое пятно тела и коричневое пятно волос. Она уже не говорила, она кричала свои заклинания.

Я сел на песок и отвернулся. Мне стало страшно за нее. Я сидел, тупо глядя на песок, и считал удары сердца. На третьей сотне голос Габриель перестал быть слышен.

Оглянувшись, я увидел, что все кончилось. Несколько мгновений, покачиваясь, Габриель стояла на месте с закрытыми глазами, а потом мягко, одним движением, будто утратив кости, упала на песок, стирая часть рисунка. Свечения и пульсаций больше не было.

Я поднял ее и на руках отнес на плащ. Она была холодной, как труп. Но грудь едва поднималась в дыхании, и редко билась жилка на шее. По внутренней стороне бедер струилась алая кровь, нет, теперь она стекала на плащ.

Сразу же я положил одну ладонь прямо между раздвинутых бедер на ее окровавленный бутон, а другую между грудей.

Пальцы и ладони мои разогревались. Я смотрел на запрокинутое белое лицо, приоткрытый рот и вытекающую на щеку нитку слюны и ругался последними словами!

Эта долбанная шлюха, эта безмозглая курица! Она меня даже ни о чем не предупредила!

Милая, пожалуйста! Оживай! Жар струился с моих ладоней в тело, в холодное тело Габриель, я уже вспотел от этого жара, но толку не было! Мне стало страшно от моего бессилия…

Я закрыл глаза. Жгуты силы так же колыхались совсем рядом. Я попытался добраться до них, но не тут то было! Моих усилий они не заметили!

Где эта белая гребная обезьяна?! Я не буду о тебе думать! Тебя нет! Я о тебе не думаю!

Белая обезьянка с печальной мордочкой появилась перед моим взором и покрутила пальцем у виска, потом почесала у себя подмышкой и, найдя там что-то, попробовала на зуб, а потом протянула мне. Я взял не задумываясь. В ладони пульсировал жгут, белый жгут силы… Руки мои обрели самостоятельность. Жгуты силы плелись в косички, потом заплетались в еще более толстую косичку. Какого черта! Я никогда не заплетал косы никому! Я плел из жгутов силы косички, но продолжал ощущать ладонями тело Габриель! Как это могло происходить?!

Белое сияние затопило весь мир, и потом приоткрылась черная дверь и, прижимая к себе Габриель я шагнул туда.

Знакомый с детства кабинет отца. Отец шагнул мне навстречу и, приняв из моих рук тело Габриель перенес на диван.

— Ты поступил неосторожно, войдя через источник силы вместе с этой женщиной!

— Помоги мне ее спасти!

— Это несложно. Ты можешь сделать все сам.

— У меня не получается!

— Поцелуй ее.

— Поцеловать? В губы?

— Да, и не фальшивить! Представь, что целуешь Сью!

— Ты знал о нас… о наших… э–э–э…

— Конечно, мой мальчик я все знал. Любить — это так естественно! А вашу любовь не остановить и дракону! Целуй ее и возвращайся в реальный мир, и будь осторожен — сегодня опасный для тебя день!

— Но мне так много надо спросить у тебя!

— Иди! Ты вернешься и спросишь все, что захочешь…

Я опустился на колени перед диваном. Обмякшая Габриель лежала с закрытыми глазами, почти бездыханная… Я обхватил своими губами, мягкие, расслабленные ее губы… Я сосал их, я вжимался в них, своими зубами касаясь ее зубов… я выдохнул воздух в ее рот…

Ладонь Габриель уперлась в мою грудь, карие глаза совсем близко расширились в удивлении. Я прервал поцелуй.

Она молча смотрела на меня. Странный взгляд. Такой я уже видел когда-то… у кого-то…

— Ты в порядке?

Она улыбнулась и, посмотрев вниз на свое голое тело, поежилась. Я закутал ее в плащ. Ее кожа уже не была холодной. Солнце, выглядывая из-за низких серых туч, позолотило песок вокруг нас.

— Надо собрать янтарь, Грегори… — были первые ее слова.

Этим я и занялся — складывал граненые кусочки в кожаную сумку, и мне они все показались тяжеловесными. Габриель напитала их силой источника?

Вернулся к ней, только завершив сбор янтаря. Моя колдунья уже была одета и разглядывала пятна крови на плаще.

Легкий румянец расцвел на ее щеках.

— Мне не помешает помыться…

— Вернемся в лагерь, согреем воду, и в палатке можешь привести себя в порядок.

Шорох песка, шаги…

Из-за руин появился рыцарь Беннет. Он был смущен или встревожен.

— Государь, к вам прибыл гонец из Корнхолла, срочные известия! Быстрее, прошу вас!

— Спроси его под заклятием, Грегори!

— О чем?

— Спроси, кто стрелял в тебя и Бернадетту!

Меч, с шелестом покинувший ножны и блеснувший в руке Беннета, лишил меня сомнений. Тем более что мой меч по–прежнему торчал из песка в десяти шагах. Я произнес заклинание.

Беннет остановился и опустил руку с мечом. Глаза остекленели.

— Скажи мне истинную правду Беннет, кто стрелял в меня и в Бернадетту на охоте?

Он молчал.

— Габриель, ты ошибалась.

— Спроси его имя. Не зря он обнажил свой меч!

Габриель была сегодня настроена очень решительно.

— Как твое имя?

— Джон Уэллс…

— Ты рыцарь, Джон Уэллс?

— Нет, я оруженосец Даниеля Харпера…

— Даниель Харпер сын лорда Харпера?

— Да…

— Скажи мне истинную правду, Джон Уэллс, кто стрелял в меня и в Бернадетту на охоте?

— Стрелял я, Даниель Харпер и Мэтт Миксон…

— Где сейчас Даниель Харпер и Мэтт Миксон?

— Они в тридцати шагах, позади вас …

Глава 8

СТРЕЛЫ ХАРПЕРА

Я успел только развернуться боком. Щелчки. Тугой удар в предплечье левой руки. Стрела вошла наполовину. Еще дрожало оперенье.

Нагнувшись, я вырвал меч из безвольно опущенной руки Беннета–Уэллса и побежал навстречу стрелкам. Онемение в руке обернулось резкой болью. Один из стрелков торопливо взводил тетиву «козьей ножкой». Второй отбросил арбалет и выхватил меч из ножен.

Он атаковал, я парировал! Лязгнув, мечи встретились и разошлись для нового замаха. Парировать меч мечом против правил, но щита и доспехов у меня нет!